Пребывая не в самом лучшем настроении, Мэри Эллен решила прогуляться по Ривер-роуд до бывшего особняка Темплтонов и навестить Ли Томпсон. Солнце уже клонилось к закату, на небе собирались громадные серые тучи, грозившие пролиться дождем, но она решила не обращать внимания на суровые предупреждения капитана Найта.

Взяв зонт, Мэри Эллен быстро сбежала по ступеням и, не обращая внимания на любопытные взгляды матросов, как и прежде толпившихся в гостиной, отправилась на прогулку.

Оказавшись в доме неизменно жизнерадостной Ли Томпсон и ее четверых бойких ребятишек, Мэри сразу почувствовала себя лучше. Ли, получив длинное письмо от мужа, пребывала в отличном настроении. И эта радость отчасти передалась гостье. Очень скоро она уже смеялась вместе с подругой и чувствовала себя вполне довольной жизнью. Нарезая свежеиспеченный шоколадный торт, Ли громко ругала янки за то, что из-за них не могла подать к торту кофе.

Мэри Эллен, Ли и ее дети все вместе сидели за столом, когда раздались первые удары грома и небо прорезали вспышки молний. Ли взвизгнула от страха и вскочила, а малыши дружно захихикали.

Вскоре начался ливень. С юга надвигалась стена дождя, и Л и бросилась закрывать ставни; остальные как могли помогали ей.

Между тем дождь громко стучал по крышам и по каменистому берегу и превратился в настоящий тропический ливень, и в результате Мэри Эллен пришлось продлить удовольствие – побыть в приятной компании Томпсонов дольше, чем она намеревалась.

Когда в начале одиннадцатого она наконец заявила, что ей пора, провожать ее до двери пошла Ли.

– Ты не можешь идти домой под дождем. Не лучше ли уложить моих непосед спать, а потом посидеть и поболтать?

– Но дождь почти перестал, – чуть помедлив, ответила Мэри Эллен. – И потом, мне действительно пора возвращаться домой. Будешь писать Уильяму, сообщи ему, что я все время за него молюсь. И еще раз спасибо тебе за торт и за компанию.

– Что ж, здесь тебе всегда рады. И береги себя.

– Непременно.

Раскрыв зонт, Мэри Эллен вышла под моросящий теплый дождь и быстро направилась к дому. В сумрачной влажной мгле улица была совершенно пустынна.

Не прошла Мэри Эллен и ста ярдов, как выскочивший из кустов пьяный солдат в синем мундире напал на нее сзади. От неожиданности Мэри Эллен выпустила зонт, и он взмыл в воздух. Она громко закричала, но мясистая солдатская ладонь быстро зажала ей рот. Мэри Эллен почувствовала, что ее тащат назад, на скрытый деревьями заросший высокой травой газон.

Когда Мэри Эллен грубо повалили на спину, у нее от страха перехватило дыхание. Пыхтя, здоровенный солдат взобрался на нее сверху, и, хотя Мэри Эллен пинала его ногами и кусалась как могла, у нее не хватало сил, чтобы вырваться. В ужасе она завизжала и начала молить насильника о пощаде, при этом так отчаянно мотая головой, что узел на затылке рассыпался и волосы упали ей на лицо.

Мэри Эллен захотелось умереть, когда потный, зловонный солдат задрал ее юбки. Дождь капал ей на лицо, когда мясистая ладонь заскользила по ее бедру. Потом он сорвал с нее панталоны, и дождь закапал на обнаженное тело. Пьяный солдат стал расстегивать ширинку, и Мэри Эллен почувствовала, как в горле ее растет ком – ее вот-вот вырвет.

Схватив ее за волосы, насильник приблизил свое уродливое лицо к ее лицу, и Мэри Эллен, не в силах шевельнуться, закрыла глаза. Тело ее напряглось в ожидании боли, но судьба избавила ее от того, что страшнее смерти, – она вдруг перестала чувствовать страшную тяжесть чужого тела.

Когда насильник разжал пальцы, Мэри Эллен осмелилась открыть глаза. Сквозь пелену она увидела, как над ней склонилось озабоченное лицо капитана Найта. Затем лицо отдалилось, и последовал сильнейший удар кулаком в испуганную физиономию несостоявшегося насильника, прозвучавший в ее ушах как выстрел. Отлетев на пару футов, солдат упал без сознания.

Мэри Эллен медленно села, истерично всхлипывая от нежданного счастья, и стала расправлять мокрые, выпачканные юбки.

Наконец капитан помог ей встать и крепко прижал к себе.

– Ты в порядке? – с надеждой в голосе спросил он.

– Да. – Дрожа как осиновый лист, Мэри Эллен прижалась к его плечу. – Ты оказался здесь как раз вовремя. О, Клей! – Она захлебнулась слезами.

– Бедная ты моя, – прошептал Клей, уткнувшись лицом в ее мокрые, спутанные волосы, трепеща от того, что в первый раз она назвала его по имени, а не по званию. Это произошло впервые с тех пор, как они были детьми... – Тсс, не плачь. Больше никто не посмеет тебя обидеть. – Высокий капитан стоял под проливным дождем, прижимая к себе Мэри Эллен, утешая ее, успокаивая, бормоча ее имя вновь и вновь тем ласковым голосом, который она слышала когда-то давным-давно...

Однако мгновения нежности быстро прошли, и капитан Найт, отстранив ее от себя, начал ругать Мэри Эллен, да так, что желваки заходили у него на скулах.

Мэри Эллен, дрожа, стояла перед ним и при этом выглядела очень юной и очень ранимой. Ее лицо было мокрым от дождя и от слез, волосы спутались, платье намокло и липло к телу.

Свистом подозвав коня, капитан Найт быстро отстегнул от седла скатанный плащ, расправил его и обернул вокруг плеч Мэри Эллен, а потом вновь привлек ее к себе. Убрав влажный локон с ее шеи, он вдруг прижался к нему дрожащими губами, но тут же вовремя спохватился и, отпрянув от нее, усадил Мэри Эллен в седло. Бросив злобный взгляд в сторону бесчувственного солдата, он молча поклялся себе, что разберется с пьяным ублюдком потом, а пока решил оставить негодяя валяться в грязи под дождем.

Вскочив на коня позади Мэри Эллен, капитан направил его к дому. Дождь все усиливался, но Мэри Эллен была так благодарна ему за спасение и так счастлива снова оказаться в его сильных руках, что не обращала внимания на возникшее между ними напряженное молчание, а лишь со вздохом прислонилась спиной к его твердой груди и опустила влажную голову к нему на плечо.

Она украдкой поглядывала на его профиль, и ей казалось, что он похож на мрачное божество. Поскорее бы доехать до Лонгвуда, подумалось Мэри Эллен. Если он чувствовал примерно то же, что чувствовала она, то путь их был один – прямиком в спальню. Вместе они скинут одежду, примут ванну и лягут в кровать из красного дерева, а потом будут любить друг друга под шум дождя за окном...

Мэри Эллен блаженно улыбалась всю дорогу до Лонгвуда, и лишь когда ее спутник, не слезая с коня, опустил ее на землю перед воротами, в недоумении заморгала.

А капитан, даже не удосужившись сказать ей «до свидания», развернулся и ускакал в дождливую ночь.

Капитан Найт все больше удалялся от Лонгвуда. Ничто в жизни не давалось ему с таким трудом, как этот поступок. Он должен был собрать всю волю в кулак, чтобы оставить ее одну под дождем, но выбора у него не оставалось.

Сжав зубы, капитан пришпорил коня, и тот, обиженно заржав, пустился в галоп. Откуда ему было знать, что его хозяин из последних сил заставлял себя держаться от Мэри подальше? Он прекратил спать с ней в тот день, когда понял, что начинает опять в нее влюбляться. Это значило позволить ей вторично разбить его сердце, а этого допустить он не мог.

На Ривер-роуд капитан повернул коня к югу. Кровь его кипела; он хотел Мэри и, чтобы избавиться от этого желания, направился в самый известный в городе бордель.

Он еще ни разу не наведывался в это заведение, но от других офицеров слышал, что женщины здесь необычайно красивы и весьма компетентны в своем ремесле, а именно это ему и было сейчас нужно.

Доехав до массивного трехэтажного строения на южной окраине Мемфиса, капитан Найт спешился и, бросив поводья подоспевшему конюху, с любопытством огляделся. На освещенной площадке он заметил несколько весьма богатых экипажей, возле которых толпились возницы в ливреях, терпеливо поджидая хозяев. Даже в эту дождливую августовскую ночь заведение отнюдь не пустовало.

Подойдя к двери, капитан приподнял бронзовый дверной молоток, стукнул пару раз и стал ждать, смахивая капли дождя с белого кителя. Вскоре улыбчивый дворецкий в красной ливрее услужливо открыл тяжелую дубовую дверь, и капитана проводили в просторную, богато убранную коврами гостиную, где офицеры-янки смешались с богато одетыми гражданскими и роскошными, соблазнительно одетыми женщинами. Официанты в белых форменных куртках разносили охлажденное шампанское, в дальнем углу комнаты улыбчивый чернокожий тапер в вечернем наряде играл на фортепьяно томную мелодию.