Тишина, облегчение на душе, и радость оттого, что все закончилось… Мы снисходительно наблюдали за Оди, который, кажется, был вне себя от счастья, встречая все новые и новые растения. Пусть парнишка дитятко порезвится…
Скоро мы доберемся до поселка. Вон, нас там уже заметили, кое-где видны люди, смотрящие в нашу сторону…
— Смотрите!
Оди указывал нам куда-то в сторону. Там, и верно, среди камней были было несколько небольшиех холмикахолмиков, сплошь покрытые покрытых цветами, и эти цветы по внешнему виду были чем-то похожи на наши северные васильки и ромашки, только вот лепестков у этих цветов было погуще, и цвет чуть поярче наших скромных полевых цветочков. В любом случае, среди неровных камней эти холмики казались удивительным творением природы, на которое можно смотреть, не отрываясь. Вон как Оди припустил к этим холмикам, чуть ли не со всех ног! Надо же, там около цветущих холмиков еще и какие-то кусты имеются…
Скоро солнце будет клониться к закату… Жаркое, но не горячее солнце, легкий ветерок, ощущение безопасности… Губы сами собой растягивались в счастливую улыбку, и не хотелось даже говорить. Было желание долго идти просто так, держа под уздцы Медка. С другой стороны нашего коня шел Кисс, и на его лице тоже было что-то вроде улыбки. Идти бы так, и идти… Скоро мы до селения дойдем — там можно будет передохнуть и обратиться за помощью…
Чувство покоя и блаженная мысль о том, что все плохое осталось позади — все это притупило нашу обычную осторожность, и сыграло со всеми злую шутку. Внезапно меня будто кольнуло чувство опасности, а затем я краем глаза уловила стремительно падавшие на нас с неба черные точки, причем скорость их приближения была просто невероятной, куда быстрее летящей стрелы. Я даже не поняла, а почувствовала, что одна из этих черных точек вот-вот рухнет на Мариду, а вторая — на Оди.
— Оди! — закричала я. — Оди, опасность! Сверху…
А моя рука тем временем выхватила нож и, будто сама по себе, с силой бросила этот нож в ту стремительно приближающуюся точку, что падала на Мариду. В следующее мгновение до нашего слуха донесся то ли визг, то ли карканье, и на землю подле нас, прямо под ноги Медка упала птица с торчащим в ней ножом. Я едва ли не одним прыжком оказалась возле дергающейся птицы непонятного вида, и, схватив лежащий рядом тяжелый камень, с силой опустила его на пытающуюся было подскочить летучую тварь. Хрустнули косточки, но я не стала сдвигать камень, чтоб посмотреть на то, что осталось от насланного на нас создания. Вместо этого я кинулась к Оди…
Все случившееся заняло, от силы, несколько мгновений, но, к сожалению, хватило и этого: я увидела, как Оди медленно оседает на землю, а из его рук выпадает еще один букет… Неужели я напрасно надеялась на то, что он, как обычно, окажется быстрее нападавших, сумеет отразить любую опасность? Похоже, все так и произошло — парень здорово расслабился и почувствовал себя в полной безопасности… Впрочем, как и мы.
На ходу подхватила с земли еще один камень, и швырнула его в черную птицу, отлетающую от Оди. Хорошо хотя бы то, что я вновь не промахнулась — булыжник с неприятным стуком попал точно в птицу, и она едва ли не кубарем покатилась по земле. Камень ее не убил, а только оглушил, и она все еще была смертельно опасна. Не уйдешь! Удар мечом — и теперь эта птица вряд ли кого убьет…
Кинулась к Оди. Парень неподвижно лежал на земле, и остановившимися глазами невидяще смотрел в безоблачное голубое небо, а на его губах была все та же счастливая и чуть недоуменная улыбка. Яд, попавший в его организм, был такой сильный, и его было так много, что смерть парня была мгновенной, и он ничего не успел понять. Парнишка так и умер, радостный и полный надежд, и сейчас лежал на столь понравившемуся ему холмике с цветами.
— Оди… — прошептала я, — Оди, Оди…
Можно было звать парня сколько угодно, но его красивые серые глаза в пушистых ресницах были неподвижны.
— Лия, — подбежавшая Марида опустилась на колени возле парнишки. — Лия, может, хоть что-то…
— Ничего нельзя сделать — я взялась за руку Оди. Она хоть и была теплой, но в то же время каменно-тяжелой. Такое бывает лишь в том случае, когда душа уже покинула тело. — Совсем ничего. Он умер.
— Но как… Отчего… Лия, я ничего не понимаю! Что случилось?! — Марида растерянно смотрела на меня.
— Это из-за той птицы? — Кисс уже стоял подле нас. — Лиа, все произошло так быстро! Я не ожидал ничего подобного!
— Никто из нас не ожидал. Недаром колдуны сказали, что никому из нас не уйти… Они имели в виду многое, в том числе и этих птиц. Еще одно изобретение Нерга. Можете не верить, но у этих птиц есть нюх, причем куда лучше, чем у собаки. Таким птичкам дают запомнить нужный запах, и они отправляются на поиск. Дело в том, что внутри каждой такой птицы находится что-то вроде большого мешочка с сильнейшим ядом, и этот яд по особому желобку выходит в острый клюв… Посмотрите на их клювы — это настоящие иглы! Птица падает на жертву сверху, глубоко вонзает в нее свой клюв, и выбрасывает туда огромную порцию смертельной отравы, все, что у них накопилось во внутреннем мешочке… А яд у птичек такой, что убивает почти мгновенно.
— Но как эти птицы нас нашли?
— Нас с тобой им найти, и верно, сложно, а вот Оди и Мариду… Я же говорю, что эти птички обладают удивительным нюхом. Вот им и дают какую-то вещь того человека, от которого нужно избавиться, и в дальнейшем эти птицы ищут нужного по запаху… У колдунов была старая одежда Оди и Мариды, или же что-то из вещей беглецов, вот черные плащи и направили убийц по нашим следам. Если бы птицы остались живы, то они накинулись уже на нас: все же мы долго общались меж собой, так что кое-что из ваших запахов могло перейти и к нам…
Могилу Оди мы копали на том самом месте, которое ему так понравилось. К тому же рядом рос небольшой кустик акации, сейчас сплошь покрытый зелеными стручками с созревающими семенами. Мы аккуратно срезали дерн, отложили его в сторону, а потом руками и мечами выгребали землю, оказавшуюся неожиданно мягкой. Увы, но везти Оди на кладбище при селении мы не могли — можно без труда догадаться, как поведут себя селяне при одном только взгляде на жуткие отростки, растущие из спины парня. А так парнишка лежит на плаще, и его щупальца незаметны, так что лишний раз Оди лучше вообще не трогать…
А у меня перед глазами по-прежнему стоят эти черные птицы-убийцы, которые в полете чем-то отдаленно смахивают на ласточек. Но это только на первый взгляд, а глянешь чуть повнимательней и сразу поймешь, что между ними нет никакого сходства. Длинный узкий клюв, заканчивающийся на конце острымидлинными иглами, короткое иссиня-черное оперение, настолько жесткое, что едва ли не шелестит, когда него дотрагиваешься… Вокруг каждой из убитых птиц расползалось черное пятно весьма неприятного вида, причем это была не только кровь, но и яд, который до того находился внутри птицы. Небольшой кустик зеленой травы, на которую попали капли яда, почти мгновенно почернел… И я не могу осуждать Кисса, когда он, подойдя к убитой птице, взял тяжелый камень, и несколько раз ударил по лежащей перед ним подрагивающей черной тушке, все еще наполненной смертельным ядом…
Интересно, который из двух колдунов отправил сюда этих птиц? Очевидно, вначале люди в черных плащах покинули скальную гряду, а уж потом послали за нами летающих убийц. Надо же, клетку с этими птицами возили с собой, не боялись рисковать… Но, скорей всего, колдуны с самого начала планировали что-то подобное: ведь не просто так кроме птиц у них с собой наверняка были взяты прихвачены куски старой одежды Мариды и Оди, или же что-то из вещей, на которой все еще оставался их запах… А на свою жертву эти птицы камнем падают с неба, и при падении глубоко вонзают свой острый клюв в тело обреченного, причем в то же мгновение впрыскивают яд в теплую плоть… Тут ничего не скажешь, кроме очевидного: эти птицы — самые настоящие летающие убийцы.
Я знала еще одно: через час-другой этот страшный яд начнет разъедать тело Оди, и всего лишь через несколько дней от бедного парня почти ничего не останется. Истлеет даже одежда, которая была на нем. Что тут скажешь — колдуны умело подчищают следы своих деяний.
