Ничего удивительного — даже во время моего рождения звезды стали раком, ибо родилась я, как и положено всякому порядочному некроманту, в год черного петуха, под огненным знаком в пятницу 13-го, в 3 часа ночи. Я — единственный ребенок в семье. Мои родители не решились повторить сей кунстштюк, да и мама после меня больше не могла иметь детей. Вообще-то, врачи ей говорили, что у нее детей никогда не будет, но я наглядно продемонстрировала, насколько они были не правы, показав им кукиш актом своего рождения, а так же во время оного — в эту незамысловатую фигуру были сложены пальчики на обеих ручках новорожденной. И на Земле одним некромантом стало больше.
Конечно, тогда еще никто об этом не знал, но я все равно отличалась от многих моих сверстников. Нет, я не была проблемным или дефективным ребенком, скорее уж немного странным. Болезненная и толстая в детстве, я предпочитала сидеть дома и читать книги. По первым двум причинам меня так же миновал период увлечения различными спортивными секциями — на художественную гимнастику меня не взяли, в группе настольного тенниса с первой же подачи я получила знатный бланш, а в бассейне сразу покрывалась сыпью от хлорки. Но меня это не особо волновало — ведь и меня были КНИГИ! Я начала читать, когда мне небыло еще 5-ти, а научила меня этому (да и многим другим полезным вещам) бабушка, мамина мама. Она рано вышла на пенсию и часто приезжала к нам посидеть со мной (в садике я слыла ходячей катастрофой, так как постоянно собирала в нем все болячки и, проходив в него пару дней, оказывалась дома на пару недель с простудой, ветрянкой и прочая, и прочая), пока родители крутились и вертелись, зарабатывая на хлеб насущный. И, желательно, еще и на колбаску к этому хлебу. Дедушки у меня, к сожалению, небыло — он погиб в результате ДТП когда мне было около года. Что же касается родственников со стороны отца…Папа мой не сирота, но вырос в детдоме. Как он туда попал рассказывать не буду, так как не люблю выносить сор из избы, но с родственниками его желания общаться у нас нет и не будет. Но не нужно больше о грустном.
Так вот, я читала запоем. Начиная со сказок и заканчивая более серьезными вещами. Аверченко, Беляев, Булгаков, Булычев, Велтисов, О'Генри, Зощенко, Ильф&Петров, Карсак, Лондон, Ремарк…Всех и не запомнишь. У нас была неплохая библиотека и до 12 лет я перечитала почти все книги. Почти, так как одна книга таки избежала участи быть мною прочитанной — некая «Эммануэль». Она лежала на самой дальней полке в самом дальнем углу. Я уже приготовилась её почитать после школы, но она исчезла со стола, на котором я её оставила (честно признаться, я не много потеряла, ибо, взяв спустя 5 лет этот «шедевр» в библиотеке, не осилила и 15-ти страниц, а потом долго мыла руки с мылом).
В школу я пошла, когда мне едва исполнилось 6. А чего ждать у моря погоды? Полную коллекцию детсадовских болячек я к тому времени уже собрала, бегло читала, неплохо считала и писала, стихов знала выше крыши…После проверки на «профпригодность» меня зачислили в 1-й А класс средней школы № 6.
С одноклассниками у меня сложились неплохие отношения — я их не трогала, а они не трогали меня. Во-первых, я была самой младшей в классе, а маленьких обижать нехорошо, во-вторых, я не реагировала на всякие дразнилки и прозвища (да и кого может обидеть «Ленка-пенка-колбаса» или «Пончик»?), а посему дразнить меня было неинересно, ну а в третьих — у кого еще можно было списать домашку или попросить пересказать заданную для прочтения книгу? В школе я, правда, звезд с неба не хватала — училась на «4» и «5», иногда, конечно, случались тройбаны и двойки, но не от тупости, а скорее от лени. Ведь куда интереснее завалиться на диван со взятой в библиотке новой книженцией, прогуляться по парку или покататься на велике, чем предаваться зубрежке. Кстати, о велике. Сие гениальное изобретение я получила в подарок на 10-тилетие — первый серьезный юбилей. Кататься на нем я, правда, тогда не умела, но папа провел экспресс-курс обучения, спустив меня за городом с горочки. Я проехала 5 метров, прежде чем приземлилась в куст шиповника, сразу прониклась и тех пор рассекала, как тот Армстронг — падать в шиповник мне очень не понравилось. Правда, по городу я стала ездить позже, повзрослев, в основном же я каталась на даче у бабушки. О, эта дача. Да, у нас, вернее, у бабушки, была дача за городом — легендарные 6 соток — и бабуля там, считай, жила все лето, а я регулярно её проведывала. Мне нравилось возиться в земле, нравился этот воздух, нравилось ездить на велике за хлебом и лимонадом в небольшой магазинчик на станции…Почти все каникулы я проводила здесь.
Вообще, я была идеальной дочерью — в меру самостоятельной, не требующей от родителей яблокофонов и дорогих шмоток (ходить я предпочитала в футболках и джинсах, ценя в одежде комфорт и функциональность, а не понты и моду), помогающей по мере сил по дому, не заводящей сомнительных знакомств, а тихо-мирно почитывающей книжечки. Правда, когда мне исполнилось 14 лет, родители вспомнили о моем воспитании — мама прочла лекцию о вреде алкоголя, никотина и других нехороших излишеств, о контрацепции и вдобавок снабдила ворохом журналов с улыбающимимся и накрашенными девочками и субтильными мальчиками на обложках; папа же лаконично пообещал выпороть, если буду шляться по вечерам неизвестно где и с кем. Я еле сдержалась, чтобы не покрутить пальцем у виска. Сигареты, водка и «дурь» меня не интересовали — ни любопытства, ни желания самоутвердиться таким способом у меня небыло, да и перед кем? Контрацепция? Не смешите мои тапочки! Со «шваброй» («пончиком» я перестала быть в 13 лет — резко вытянулась и похудела) одноклассников связывали сугубо деловые отношения, да и кто западет на «чучундру» с вечно торчащими волосами и одетую в джинсы и балахонистую футболку? А насчет «шляния» — это ж чистейшей воды поклеп! Ведь доподлинно же известно, что я просто скромненько прогуливаюсь во дворе перед сном, дышу свежим воздухом и иногда разглядываю в бинокль звезды или соседние дома. Ладно, сознаюсь, второе — это было не совсем скромненько. А журналы? Прочитала парочку — ну и хрень, причем во всех про одно и то же! «Как одеться, чтоб понравиться мальчику», «Как накраситься, чтоб понравиться…», «Как раздеться…». А потом «Ы-ы-ы, меня парень бросил!», «А-а-а, у меня задержка, что делать»? Нафига оно мне надо? К тому же, задерживаться было нечему — «гости» осчастливили меня своим присутствием, когда мне исполнилось 15. А, еще меня пытались накрасить. Именно, что пытались — после памятного разговора мама 2 недели безуспешно пыталась зажать меня в угол и провести пытку тушью, но затем оставила это неблагодарное занятие. Однако реванш она все-таки получила спустя почти 3 года и отыгралась за все перед выпускным. Дело в том, что за 2 месяца до этого события случилось ЧП — у меня выросла грудь! С 0-го до 1-го размера. И мама поклялась на косметичке и Библии, что на выпускной я пойду НОРМАЛЬНОЙ девушкой.
Я была в шоке. Тощие ноги, упакованные в колготки цвета «бразильский загар» обрели приятную глазу округлость, шпильки заставили выпрямиться сутулую спину и превратили плоскую попу в «яблочко», а грудь, собранная в кучку пуш-апом и подбитая для пущей важности поролоном, дерзко смотрела на мир из большого выреза маленького черного платья. Ну и 3-х часовые страдания у парикмахера и визажиста тоже не прошли бесследно. Одноклассники были в шоке еще большем. Димка Солунцев даже попытался зажать меня в темном уголке, за что получил коленом по стратегически важным органам. А вообще, выпускной запомнился мне фальшивящей живой музыкой, теплым шампанским, стертыми в кровь ногами и первым жутким похмельем.
После школы я решила поступать на экономический факультет одного из многочисленных ВУЗов нашего города. Не то чтобы я была в таком восторге от экономики, но туда шли все, к тому же мама пообещала пристроить меня в контору, где она сама работала бухгалтером. Поэтому подготовительные курсы были пройдены, тесты написаны и мой аттестат перекочевал в руки приемной комиссии. Но тут звезды стали раком во второй раз — у меня проявился мой Дар и показал всем индейскую национальную избу под названием «фиг вам».
