— Ну а если я приду к вам на рюмку чая — впустишь?

— Конечно. Только…Пал Палыч — можно я вас так называть буду?

— Можно.

— Так вот, Пал Палыч, вы, пожалуйста, не обижайтесь, но…зачем вы это все делаете? Нет, я вам очень благодарна за помощь тогда в больнице, за то, что ваши друзья помогли нам с похоронами, за эту экскурсию, да за все. Но…почему?

— Я всегда помогаю своим студентам, да и маги стараются поддержать друг друга в непростых ситуациях. А ты — новорожденная магичка, у тебя сейчас очень непростой период.

— Это, конечно, понятно, но…разве вы ко всем своим студентам на День Рождения ходите?

— Нет, не ко всем. Дело в том, что еще там, в больнице, я почувствовал в тебе в каком-то роде родственную душу и проникся к тебе симпатией. И чем больше я с тобой общаюсь, тем глубже эта симпатия становится и мне нравится быть рядом с тобой.

Я непроизвольно отступила от него на шаг, треснулась затылком об угол рамки с планом здания и тихонько застонала, но не от боли, а от разочарования. Только не это! Конечно, я знала о существовании педофилов, старпёров — любителей молоденьких девушек, сексуальных маньяков и прочих извращенцев, но, как и всякая другая «наивная чукотская девушка» свято верила в то, что на моей пути они не встретятся. Я не могла поверить в то, что этот веселый, интересный мужчина относится к подобным кадрам! Да, он мне тоже нравился, но исключительно в виде дяди, крестного или друга семьи, но сейчас он стоит передо мной в коридоре абсолютно пустой Школы, говорит, что «проникся ко мне глубокой симпатией» и смотрит при этом в упор потемневшими глазами. Потемневшими? Я сразу вспомнила то, как он «успокоил» меня в больнице, как «смотрел» мои воспоминания, как сразу прасположил к себе моих родителей…Да он же явно этот, как его, ментальный маг, раз умеет так влиять на людей! И я даже вякнуть не успею, как…Ну что ж, напоследок я хочу посмотреть правде в глаза, в его глаза.

— Вы сейчас прочитали мои мысли?

— Да.

— Мои предположения верны?

— Насчет того, что я менталист — да.

— А насчет всего остального?

Он тяжело вздохнул.

— Знаешь, мне очень жаль, что мы живем в такое распущенное время, где в каждой фразе можно найти сексуальную подоплеку. Я действительно проникся к тебе симпатией, но отнюдь не в том смысле… просто я восхищаюсь тобой, как человеком. Мне нравится твоя сила духа и ясность ума, твоя прямота, смелость и отсутствие подхалимства — ведь ты не побоялась задать этот вопрос и, зная, что я директор этой школы, ни разу даже не подумала извлечь из этого какую-то выгоду для себя. Кроме того, ты сразу приняла свой Дар и серьезно насторена на его развитие — во время нашей экскурсии ты задавала вопросы по существу, а не спрашивала, на каком факультете учаться самые симпатичные мальчики и есть ли у нас команда для игры в квиддич.

— У вас есть команда для игры в квиддич?

— Нету.

— Тогда это неправильная магическа школа, так же как и вы — неправильный директор. — у меня в голове мелькнула мыслишка — хоть поёрничаю напоследок, все равно мне терять нечего. Это явно прорезался мой черный некромантский юмор.

— Хм, твое чувство юмора и то, что ты не унываешь в любой ситуации мне тоже нравится. Короче говоря… Лена, я не являюсь любителем молоденьких девочек, просто я испытываю к тебе что-то вроде родственных чувств, как племяннице или крестной дочери, магией клянусь.

После этих слов у него над головой вспыхнула и погасла маленькая искорка.

— Что это было?

— Добровольная магическая клятва. Искра вспыхивает, когда произнесенные слова являются истинными.

Я громко выдохнула — после этого объяснения у меня словно гора с плеч свалилась.

— Значит, хотите быть моим крестным феем?

— Если ты не против.

— Нет, не против. Наоборот, я обеими руками за.

Он улыбнулся.

— Ну что, на День Рождения позовешь?

— Позову. Только…пообещайте мне еще, пожалуйста, что больше не будете влиять на меня и читать мои мысли, только если я сама об этом попрошу.

— Магией клянусь, что не буду влиять на тебя и читать твои мысли без твоего разрешения — произнес он и искорка вспыхнула и погасла повторно.

— Ну, тогда и я магией клянусь, что буду рада видеть вас на моем Дне Рождения. Ну как, была искра?

— Была. Большая и красивая. Знаешь, я искренне рад, что мы во всем этом разобрались. Ну что, домой тебя отвезти или в еще куда-нибудь?

— Домой.

Я действительно была рада его видеть на моем Дне Рождения. Пал Палыч (с тех пор я назвывала его именно так) пришел в 19:00 в костюме, при галстуке и официально представился директором Школы, в которой я буду учиться и поблагодарил родителей за то, что вырастили такую прекрасную дочь. В довесок к благодарности были так же вручены огромная коробка «Рафаэлло» — маме (она обожала эти конфеты), коллекционный коньяк — папе, а «прекрасной дочери», то бишь мне — букет астр и интригующий сверток в черной бумаге и перевязанный такой же черной ленточкой. Поздно вечером, после того, как мы приговорили торт, несчетное количество раз сыграли в дурака (сегодня мне все поддавались), а мужчины распили коньяк, я закрылась в комнате и принялась распаковывать подарки. От мамы — традиционные помада и тушь для ресниц, от папы — купюры в конверте и заказанный мною альбом Discovery группы Daft Punk, а в коробке от Пал Палыча оказалась…готовальня! С кучей различный циркулей, рейсфедеров и прочая. Она была явно антикварная, инструменты были в прекрасном состоянии и украшены затейливыми завитушками, футляр изнутри был обит темно-синим бархатом, а на крышке был то ли вензель, то ли символ изготовителя. Он был чем-то похож на значек «евро» (€), только повернутый в другую сторону. В годы учебы этот подарок мне очень пригодился — у меня выходили самые лучшие чертежи. Но это было не все. Самый странный и запоминающийся подарок ожидал меня утром. Прямо у меня перед носом на подушке лежал конверт. В нем я обнаружила золотые сережки в виде небольших колечек, приличную сумму наличными и…бабушкино завещание, согласно которому я становилась владелицей бабушкиной малогабаритной двухкомнатной квартиры! Прочитав последнюю строчку, я вдруг почувствовала легкое прикосновение к щеке и словно ветерком прохладным подуло. Когда я позвала маму и спросила, что это значит, то она рассказала мне, что папа нашел этот конверт в шкафу под бельем, когда искал бабушкины «гробовые». На нем была пометка, что это мне, и родители решили вручить его мне на День Рождения, однако вчера они перерыли все, но конверт словно в воздухе растворился, чтобы сегодня утром материализоваться на подушке. Да уж, этот День Рождения вышел у меня запоминающимся…Бабушку я после этого больше не видела и не чувствовала, а, отучившись, не вызывала — пусть ей будет вечный покой за Гранью.

Глава № 4. Руны разные писать….

Итак, 1-го сентября, в 7:50 я, одетая в любимые джинсы, футболку и кросы, со школьной сумкой сидела в кабинете № 13 на первой парте в среднем ряду. Классической «линейки» тут, по видимому, не устраивали, да и зачем она нужна? В обычной школе я просто изнывала от скуки, стоя на «плацу» и слушая заезженую пластинку о том, как нам хорошо будет в этом году учиться. Кстати, я порадовалась тому, что за пару дней до начала занятий протестировала, сколько добираться до Школы с утра на общественном транспорте — целых 1,5 часа! Да еще и тому, что Пал Палыч мне тогда экскурсию устроил и я сразу, не метаясь, нашла нужный кабинет — хоть тут и были везде указатели, но факультет некромантии находился чуть ли не на задворках Школы, да еще и атмосфера сейчас была совсем другая — нервная, все бегали и суетились. Дело в том, что я терпеть не могу опаздывать, а особенно еще и после того, как сам директор Школы захотел стать моим крестным феем, я не хотела его подводить и разочаровывать.

Спустя пару минут в класс подтянулись и остальные — всего нас оказалось 12 человек, и в большинстве своем это были парни. Из девушек были лишь я да медиум Алевтина (она оказалась дочерью хозяина того самого бюро ритуальных услуг, которое занималось похоронами бабушки) — высокая, бледная девица с геометрическим каре цвета «баклажан» и в трикотажном сером платье. Мы же и были единственными местными в классе. Вообще, состав «коллектива» поражал разнообразием: Батар, отличающийся раскосостью глаз, кривизной ног и огромным количеством матерных слов в его родном языке; шебутной, рыжий и конопатый Степка, который постоянно «шокал» и «гакал»; утонченный Мишель, говорящий с таким жутким прононсом, словно у него был хронический гайморит; флегматичный Валдис; тарахтящий без умолку Антонио; застенчивый Веня; белобрысые близнецы Зигфрид и Манфред; степенный, налегающий на «о» Тимофей; хипповатый Данька. Однако, со временем мы все перезнакомились и парни оказались классными чуваками и отличными друзьями. Кстати, через месяц нас стало 13 — первого октября к нам пришел Костик, мой сосед по парте на все время учебы. Среднего роста, худенький, сриженый под ноль (как он мне потом рассказал, у него был длинный, покрашеный в черный цвет хайер, от которого он избавился после того, как у него проснулся Дар. Натуральный же цвет Костиковых волос был русый, как и у меня, и нас даже принимали за родственников), одетый в балахонистые спортивные шмотки — он оказался «самородком» — некромантом третьего уровня. Пробуждение у него было очень и очень эффектное — дело в том, что Костик до этого был поклонником Князя Тьмы и во время одной из «месс» он нечаянно вызвал парочку мелких бесов, которые тут же вселились в Костиковых «коллег» и в итоге всех замели в «дурку», из которой члены князевого «фанклуба» выбрались лишь спустя 2 недели. Благодаря этому проишествию он невероятно серьезно относился к учебе и, так же, как и я, стал в итоге обладателем черного диплома и лицензией на поднятие зомби, а так же самым сильным некромантом в своем городе (он тоже был не местным), сотрудником магпатруля «охотником за головами», но не буду забегать вперед.