Каникулы. Каждый день звонит Стёпа. Мы говорим о какой-то ерунде: уроках, домашних заданиях, школьных событиях… Почему-то ещё о любимых фильмах и книжках. Иногда я с ужасом замечаю, что мы проговорили два с лишним часа подряд, а ведь у меня ещё столько дел…

В каникулы я взялась готовить для всей семьи ужины – каждый вечер разные. Пельмени из магазина и супы из пакетиков, которые всё чаще появляются у нас на столе в рабочие дни, уже всем смертельно надоели. Так что я нашла старую, ещё бабушкину кулинарную книгу и по ней готовлю курицу, жаркое, мясо в горшочках. Родители удивлены: я и раньше любила возиться на кухне, но не до такой же степени…

Плюс уроки. Задания на каникулы есть по всем предметам. Плюс доклад о Ермаке для областной конференции по истории. Завтра поеду в библиотеку изучать древние фолианты…

Разве это каникулы? Только сейчас выдалась свободная минутка. Целыми днями пропадаю в библиотеках – изучаю литературу о Ермаке. Написала (то есть отстучала на своей допотопной машинке) уже девятнадцать листов. В принципе, тема интересная. Главное, чтобы проверяющие не повернули её как-нибудь не так. Мне хочется сделать акцент на личности Ермака, на тайне его имени, происхождения, смерти, а не на «внешнеполитической деятельности», как любят выражаться учителя. Интересный он был человек. Редко о ком в народе остаётся настолько хорошая память.

Знаешь, дневничок, у меня появилось новое увлечение – рок-оперы. Вчера слушала весь вечер «Юнону и Авось» и плакала, как ненормальная. Сегодня купила в киоске «Звезду и смерть Хоакина Мурьеты». Мама говорит, что это «кошмар не без криминального содержания». Сейчас включу.

Папа вчера улетел в Москву на какой-то судейский симпозиум. Его даже показывали по телевизору. Димка ещё не пришёл с работы. Ключи от квартиры, которую он снимал в соседнем доме, вернули хозяевам. Он не смог бы жить один там, где должен был быть счастлив с Машей. Так что теперь Дима снова живёт дома. Точнее, ночует, поскольку весь день мой брат проводит на работе. Уходит в семь, приходит в девять, а то и в десять. Естественно, сразу падает на диван и засыпает. Мама говорит, что так, может быть, он быстрее придёт в себя. Не знаю…

Каникулы закончились. Вчера я снова оказалась в красном кирпичном здании с серой крышей, именуемом школой. Сегодня отдала учительнице истории свой доклад-реферат о Ермаке. Получилось тридцать листов. Кажется, Ольга Викторовна была приятно удивлена списком литературы. Интересно, что она скажет о содержании.

Самая поразительная и странная новость – наш директор, Дмитрий Иванович, во время каникул ушёл из школы. Никто из учеников точно не знает почему. Уйти вот так, посреди учебного года, ни с кем не попрощавшись, – это совсем на него не похоже. Теперь директорский кабинет занял другой человек. Некий Рудольф Петрович. Когда он проходит по коридору, в воздухе долго витает запах французского парфюма. Почему-то новый директор не очень мне нравится. Во всяком случае, не могу представить, чтобы я могла просто, как раньше, зайти к нему в кабинет и о чём-то спросить…

Весь день сегодня вспоминаю тот спектакль – «Трамвай ’’Желание“». Видимо, запоздалая реакция. Честно говоря, ни за что в жизни я не хотела бы посмотреть его ещё раз – настолько тяжёлые впечатления…

Не поверишь, после уроков Стёпа проводил меня до дома. Даже подождал, пока я схожу в учительскую сдать журнал. Мы почти не разговаривали, просто шли рядом. Потом, у самого подъезда, Стёпа спросил: «Может быть, мы куда-нибудь сходим? Как насчёт кино?» Я немного растерялась. Меня ведь ещё никогда не приглашали на свидания! Выдавив из себя улыбку, я сказала: «Почему бы и нет?» У Стёпы в глазах вспыхнул неописуемый восторг. Мы ещё немного постояли у дверей и разошлись по домам. Кажется, я веду себя как дура. Полная и окончательная.

В кино мы действительно сходили. На «Осторожно, двери закрываются!» с Гвинет Пэлтроу.

Милый такой фильм. Немного грустный, чуть-чуть философский. Мне понравился. Стёпе, похоже, тоже. Надо же, это было моё первое свидание! Только, если честно, я не относилась к нему серьёзно и вела себя практически как обычно. То есть, когда я шла к кинотеатру, у меня не было тех ощущений, которые обычно описывают в романах. Голова не кружилась, сердце из груди не выпрыгивало. Я даже немного злилась на себя. Честно, никогда не думала, что я такая бесчувственная! Стёпа уже ждал меня. Из-под куртки выглядывал белый бутончик розы. Дневничок, представь, в первый раз парень дарит мне цветы! Оказывается, это так приятно…

Мы посмотрели фильм и немного прогулялись. Стёпа проводил меня до дверей. Вот и всё. Весь вечер потом у меня было какое-то странное состояние – с одной стороны, вроде ничего не произошло, а с другой – я чувствовала, что что-то изменилось. Я понимаю, что нравлюсь Стёпе. Вижу, какими глазами он смотрит на меня в школе. Но сказать определённо, нравится ли он мне, не могу. И, если честно, меня это немного пугает.

Димка пришёл с работы неожиданно рано. Потом приехал и папа. В общем, у нас был первый за долгое время семейный вечер. И вот за ужином Димка сообщил нам новость, от которой я до сих пор не могу прийти в себя.

– Мама, папа, Марина, я уезжаю в командировку. На три месяца, – сказал он, когда мы пили чай. Я даже поперхнулась.

– Куда?! – в один голос спросили мы с мамой. – Зачем?

– Почему так надолго? – вклинился папа.

– В Чечню.

Все замерли. У мамы на глаза навернулись слёзы. Папа ударил кулаком по столу.

– Ты никуда не поедешь! – почти крикнул он. – Я договорюсь обо всём с Иваниловым. Ты останешься дома.

– Нет, отец. Я поеду. Всех моих друзей и меня отправляют туда в служебную командировку. Я должен ехать, иначе на меня будут смотреть как на предателя. Вы меня не отговорите.

Что тут началось! Наверное, два часа мама и папа вели с Димой «профилактические беседы». Я молчала. Не знаю, что на меня нашло, но я поняла, что отговаривать его бесполезно. Потом, когда страсти немного утихли, я позвала брата в свою комнату.

– Обещай мне одну вещь, – сказала я.

– Какую?

– Обещай, что не будешь рисковать зря. Поклянись, что ты едешь в Чечню, потому что должен, а не потому, что хочешь свести счёты с жизнью.

– Клянусь.

Он произнёс это так серьёзно, что у меня не осталось никаких сомнений. Неожиданно я заплакала. Мы обнялись. «Обещай мне, что не погибнешь. Пожалуйста, обещай…» – шептала я, зарывшись лицом в его волосы. Димка ласково вытер мои слёзы и тихо сказал: «Понимаешь, я должен это сделать. Отправляют всех – Антона, Мишку, даже Ивана Серафимовича – независимо от возраста. Нельзя остаться…» Но я чувствовала, что за его словами кроется ещё одна фраза: «Я хочу забыть. Хотя бы на эти три месяца». Нет, Димка никогда бы так не сказал. Хотя подумал – наверняка.

Послезавтра он сядет в поезд и поедет туда, где рвутся снаряды и люди гибнут неизвестно за что. Я не понимаю, кому нужна эта война. И просто хочу спокойной жизни. Для себя, для родителей, для брата… И для своей страны. Ведь мы все этого заслужили.

Конечно, я не могла не спросить Татьяну Мироновну, куда подевался наш Дмитрий Иванович так неожиданно и быстро. Мы с Олей как раз дежурили после уроков, класс был пуст и чист, а вторая смена ещё не появилась. Мы «атаковали» классную с двух сторон: – Пожалуйста, расскажите нам…

Татьяна Мироновна сдалась почти без боя:

– Только никому, договорились? У Дмитрия Ивановича тяжело заболела жена. Рак. Они долго боролись с особенностями нашей медицины, но в итоге стало ясно, что лечить ее можно только в Москве. Причём за бешеные деньги. Дмитрий Иванович нашёл каких-то влиятельных знакомых в Министерстве образования, те договорились с клиникой, и в итоге буквально седьмого ноября им пришёл срочный вызов на операцию. Его жене предстоит почти год лечения. Детей у них нет, оставлять её в Москве одну Дмитрий Иванович не захотел. Так что с новой четверти он учитель истории в одной из московских школ. Министерство образования помогло ему перевестись и даже обеспечило комнатой в общежитии. Всё произошло очень быстро, откладывать было нельзя, вот он и уехал так внезапно, ни с кем не простившись.