— Это можно, — кивнул Каменев. — Они же оба москвичи, так? Коллеги из родного отдела точно поищут. Даже если ребята не вернулись домой, а решили, скажем, пересидеть в гостинице или у друзей, мои постараются отследить их по тратам с банковских карт. Мне только нужны как можно более полные их данные.

— Это я вам предоставлю, — пообещала Маша. — Тогда, пока у нас нет полной уверенности в том, что все происходящее не розыгрыш этой парочки, я тоже не считаю оправданным останавливать съемки. Однако оставаться здесь еще на одну ночь я совершенно точно не хочу. Поэтому предлагаю такой план: пока светло и нет дождя, снимаем столько, сколько успеем. Все, что не успеем, потом допишем в студии. Наложим голос Элизы на фотографии или какие-то общие виды. Никит, ты же наснимал их, так?

— Конечно. И еще могу снять сегодня.

— Вот и отлично. Как только свет начнет уходить, закруглимся, соберемся и уедем. Уж лучше ехать по темноте и вернуться в Москву к ночи…

— Согласен, — кивнул Стас. — Вот только кто поведет вторую машину? Ведь сюда ее вел Родион.

— Да я могу, не проблема вообще, — вызвался Никита. По всей видимости, ему тоже не хотелось ночевать здесь лишний раз.

— Ладно, годный компромисс, — удовлетворенно кивнул Каменев. — Тогда мне нужен телефон, чтобы позвонить. И пока вы будете работать, я все же еще раз обойду территорию и поищу Родиона. Может, в светлое время больше повезет.

На том и сошлись. Было видно, что принятое решение немного взбодрило членов группы. Во всяком случае, расползаться из-за стола они принялись с куда большим энтузиазмом, чем за него садились.

— Что ты на меня так смотришь? — резко поинтересовался Крюков у Маши, когда в кухне остались только они вдвоем.

До того момента она даже не отдавала себе отчета в том, что не сводит с него глаз.

— Почему вы сказали, что ворота были закрыты на замок, когда вы вернулись в лагерь, чтобы… забрать оставленное там?

Маша еще не успела закончить вопрос, а уже пожалела, что открыла рот. Не стоило касаться этой темы, не стоило ставить его слова под сомнение.

— Я хочу сказать, — добавила она, — они ведь действительно не запирали их. Потому что несколько машин стояли за забором.

— Интересно, откуда ты это знаешь, если тебя здесь не было? — Губы Крюкова презрительно скривились.

— Я созванивалась с Вадимом, — не моргнув глазом, объяснила Маша. — С видео. Он показывал мне, как они устроились.

— Сомневаюсь, что это было в тот же день. А когда я вернулся, ворота были заперты. И вообще, мне надоели эти вопросы! Я уже все объяснил, так что хватит на меня так пялиться! Ясно? Это вообще не повод меня в чем-либо подозревать!

— Мне так не кажется, — ляпнула Маша, о чем снова почти сразу пожалела. — То, что вы умолчали о своем возвращении в лагерь, выглядит очень подозрительно.

— Вот как? — усмехнулся он. — Но я ведь не единственный, кто приезжал сюда в тот день и умолчал об этом.

Не пояснив, что именно, а точнее, кого именно он имел в виду, Крюков поспешно вышел из кухни, оставив Машу наедине с ее мыслями, подозрениями и страхами.

День пошел своим чередом. Все действовали по принятому плану. Каменев позвонил с телефона Маши московским коллегам, передал им данные на Милу и Родиона, после чего отправился обходить лагерь в поисках последнего, а остальные продолжили съемки. Работали сосредоточенно, как никогда. Ни пустых разговоров, ни лишних перерывов на кофе. Только Элиза, по обыкновению, пила что-то теплое из своей термокружки между дублями.

Сегодня ей явно было труднее сосредоточиться: она чаще сбивалась и забывала текст, пропускала целые абзацы или путала их местами. Крюков злился, но вслух почти не ругался, просто с деловым видом требовал еще дубль. Никита и Стас выглядели крайне напряженными, оба были весьма немногословны. И если от обычного поведения Стаса это мало чем отличалось, то молчание болтуна Никиты казалось неправильным.

Около одиннадцати смартфон Маши завибрировал у нее в кармане. На время съемок она выключала звук, чтобы не испортить посторонним шумом дубль. Чтобы ответить, отошла подальше, но оказалось, что звонил тот самый молодой местный оперативник Игорь и ему был нужен Каменев. Тот уже закончил обход территории, никого не нашел и теперь ошивался рядом с ними, поэтому она смогла оперативно позвать его к телефону.

Каменев внимательно выслушал собеседника, поугукал, нахмурился и спросил:

— И почему это не всплыло год назад? — Еще немного послушав голос в динамике, он раздраженно закатил глаза и процедил: — Ясно. Ладно, я сейчас все посмотрю. А что с Климовым?.. Угу… А по машинам уже есть что?.. Слушай, ну можно как-то быстрее шевелиться, а?.. Ладно, жду.

Он сбросил вызов и протянул смартфон Маше.

— Найдется ноутбук, на котором я смогу проверить почту? Игорь прислал мне кое-какие материалы по тому делу с сектой.

— Значит, секта все-таки была… И почему же вы об этом не знали?

Каменев поморщился.

— Потому что тридцать лет назад дело активно замалчивали, местные власти делали все, чтобы его не разносили по округе. Из тех, кто им занимался, нынче в местной полиции уже никто не служит, вот и не всплыло. Еще неизвестно, что там в архиве в папке с этим делом лежит, может, уже и нет ничего. Игорь сказал, что официальный доступ пока получить не удалось, но ему дали контакты одного из оперов, который тогда занимался тем делом. Он поехал к нему расспросить, и повезло: мужика в свое время так сильно поразили те события, а особенно то, как усердно все пытались замять поскорее, что он сохранил у себя копии некоторых документов и фотографий. Все, что смог. Полагал, что однажды придет время и кто-то снова вытащит эту историю на свет, чтобы расследовать уже нормально.

— Хм, как в воду глядел, — улыбнулась Маша.

— Да уж, — Каменев тоже улыбнулся. — Несколько лет назад он еще и оцифровал все, что имел, чтобы была копия. Так что нам есть с чем работать. Если только будет ноутбук.

— Да, конечно, — спохватилась Маша. — Пойдемте, я дам вам свой.

Они вернулись в административное здание, Маша забрала из комнаты ноутбук и предложила Каменеву устроиться на кухне.

— Очень замерзла, хочется горячего попить, — смущенно пояснила она. — А одна я боялась сюда идти. Но если вы здесь будете работать какое-то время, я успею сделать себе чай. Могу сделать и вам.

— Лучше кофе, — заметил Каменев, тем самым приняв ее предложение.

— Без проблем…

Они дошли до кухни, где полицейский устроился с ноутбуком за столом, а Маша долила воды в чайник и включила его, после чего принялась за кофеварку. Она не сразу почувствовала на себе его взгляд, но когда тот принялся жечь ей щеку, вопросительно посмотрела на Каменева.

— Да просто… — отмахнулся он, отвечая на незаданный вслух вопрос. — Удивлен немного, что вам все-таки страшно. Вы так хорошо держитесь, что по вам и не скажешь.

— Никому не станет легче, если я начну биться в истерике, — с кривой ухмылкой пояснила Маша. — Дело ведь не в том, что с момента нашего приезда пропали уже двое. Мне страшно с тех пор, как я здесь оказалась.

Каменев кивнул и отвернулся от нее, сосредотачиваясь на экране ноутбука, наконец вышедшего из режима сна. Маша невольно вздрогнула, заметив, что после входа в систему на нем появилась фотография Юлии Смолиной. Как же она не подумала, что здесь будет документ, который она просматривала последним?

— Это файл с досье на участников пропавшей группы, — торопливо пояснила она. — Для сценария.

Впрочем, ее слова не давали ответ на вопрос, зачем она недавно просматривала страницу, посвященную предполагаемой любовнице ее мужа, а потому Маша ждала, что Каменев снова начнет расспрашивать, как и год назад. Знала ли она? Что чувствовала по этому поводу?..

Но он болезненной для нее темы почему-то не коснулся. Только прокрутил файл, просматривая указанные рядом с фотографией данные, и заметил:

— У вас здесь не все. Смолину в подростковом возрасте задерживали за хулиганство и даже ставили на учет. Лет в пятнадцать она связалась с дурной компанией, что в будущем грозило ей большими неприятностями, но после того случая она стала пай-девочкой. Ну или просто активно ею притворялась.