— И вам пришлось приехать сюда и помочь ей убить остальных и избавиться от тел, так? — предположил Каменев.

Иванов понуро кивнул.

— Это ведь я ее такой сделал… Что мне теперь остается? Я велел ей спрятаться здесь. Сказал, что она должна умереть для всех, иначе станет понятно, что это она своих коллег убила. Пообещал, что когда-нибудь она сможет сменить личность и снова вернуться в мир… Но я не собирался ее отсюда выпускать. Понял, что она продолжит убивать. А мне уже немало лет, я не смогу всегда ее прикрывать. И она поселилась в лагере. А я устроился тут на работу, чтобы контролировать ситуацию.

— Она в административном корпусе жила?

— По большей части. Но тут еще система подземных бункеров есть. Что-то вроде бомбоубежищ. Поначалу она там пряталась. Вышла, когда старый сторож уволился. Мы его нарочно пугали, вот он и сбежал отсюда. Но потом выяснилось, что у него были некие договоренности с одними ребятами…

— Которые возили сюда неформальных туристов, — догадался Каменев.

— Да. За небольшой процент от стоимости туров он оставлял ворота без замка, а сам уезжал. Я согласился делать так же. Деньги получались неплохие. К тому же легкие. И были нелишними. Кира на время таких посещений уходила в бункер. Но на всякий случай я купил глушилку, чтобы в случае чего ее можно было включить.

— В случае чего?

— Если ее кто-то вдруг увидит, чтобы не дать об этом сообщить. И… зачистить утечку.

— Именно это и случилось неделю назад?

Иванов снова кивнул.

— Кира взбрыкнула. Я понял это, когда тот парень позвонил мне и спросил, на месте ли я. Мол, они кого-то видели. И замок висел, хотя я его снял. Я сразу сообразил, что это она чудит… Скучно ей, наверное, стало. Я поехал сюда. К тому времени она уже убила одну девчонку. И мне ничего не оставалось…

— Кроме как помочь ей расправиться с остальными и спрятать тела, — кивнул Каменев. — Как вы допустили, чтобы киношники сюда заехали? Неужели не понимали, чем это кончится?

— А меня разве кто-нибудь спрашивал? — хмыкнул Иванов. — Что я мог сделать? К тому же я надеялся, что после тех туристов она уймется на какое-то время. Кира обещала вести себя хорошо. Но что-то ее спровоцировало…

Он вдруг осекся, а Каменев почувствовал, как ему между лопаток ткнулся ствол.

— Дрянь эта меня спровоцировала, — прозвучал сзади глухой женский голос. — Брось пистолет.

— Кира, у него просто травмат, — предостерегающе сообщил ей отец.

— Плевать. Бросай!

Каменев не стал геройствовать. Швырнул травмат на землю и поднял руки так, чтобы психопатка их видела.

— Что дальше, Кира? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Убьешь нас всех? Я полицейский. Мое убийство на тормозах не спустят, здесь всех на уши поднимут и все вверх дном перевернут.

— Я никого не хотела убивать, — заверила Кира, видимо, делая шаг назад, поскольку дуло винтовки перестало утыкаться ему в спину. Однако она вряд ли опустила оружие. — Так получается. Мне приходится. И вас тоже придется убить. Вы просто исчезнете, как и предыдущая группа. Это породит легенду. Люди станут держаться отсюда подальше, и мы с папой сможем спокойно здесь жить.

— Или наоборот, — возразил Каменев. — Сюда направятся толпы любителей подобных историй. Владельцы, может, здесь еще новый туристический объект замутят на волне хайпа. Или все здесь снесут к чертям собачьим…

Кира промолчала. Ее отец так и стоял, молча и безучастно наблюдая за происходящим. Каменев невольно прикрыл глаза, каждую секунду ожидая выстрела в спину.

И выстрел действительно прозвучал. Но ему предшествовал шум потасовки, а пуля так и не настигла Каменева. Он рванул в сторону, упал на землю, давая знак Стасу сделать то же самое. Когда дело доходит до беспорядочной пальбы, лучше стать как можно меньше, чтобы не словить случайный рикошет.

В темноте рядом с ними послышались звуки возни, потом — глухой удар и тихий скулеж.

— Кира! — крикнул Иванов, подаваясь вперед.

Но он тут же замер, когда мужской голос грубо скомандовал:

— Стой, где стоишь! И ты не рыпайся! — Второй приказ уже явно был адресован Кире. — А теперь встала и пошла к своему папаше. Быстро!

В темноте Каменев не сразу разобрал, что происходит, но голос Климова узнал быстро. Расстановка сил поменялась: теперь винтовку держал Климов, а Кира и ее отец стояли рядом под прицелом. Иванов при этом пытался закрывать дочь собой, но она не очень-то жаждала прятаться за его спиной.

— Вот же вы парочка моральных уродов! — зло процедил Климов. — Верно говорят: яблочко от яблоньки… Стоять! Не дергаться!

— Олег! — окликнул его Каменев, снова поднимаясь на ноги.

— Ты тоже стой, где стоишь, не приближайся! — велел ему Климов, ненадолго ткнув стволом в его сторону. Но потом все же снова взял на прицел отца с дочерью.

— Я-то постою, — мягко заверил Каменев. — Но и ты не дури. Отдай мне оружие. Дальше мы ими займемся…

— Ага, займетесь вы, как же! До сих пор у вас ведь так здорово получалось, да? Эти уроды тут кучу народу перебили, а вы даже не почесались! Если я их сейчас прикончу, это будет справедливо!

— Послушай, я понимаю твое негодование, — все тем же успокаивающим тоном согласился с ним Каменев, едва заметно смещаясь в его сторону. — И твою боль я понимаю. Мне тоже очень жаль Нину, но если ты их убьешь…

— Нину? — переспросил Климов и нервно рассмеялся. — Да я даже не знаю, кто это! Услышал просто, как ты назвал это имя, когда звонил своим. Там, у машин на просеке. Да, прости, это все-таки я дал тебе по голове и забрал смартфон. У меня не было выхода.

— То есть ты не парень Нины… — Каменев растерянно посмотрел на него сквозь темноту. — Тогда кто ты?

— Хороший вопрос! — Климов едко усмехнулся. — Я много лет искал на него ответ. Потому что, когда меня нашли бредущим вдоль дороги, я не смог на него ответить. Я вообще очень долго не говорил, хотя мне было восемь. Или девять, кто знает? Я ничего не помнил. Имя, фамилию и дату рождения мне дали в детдоме. Когда я вырос, я все равно не мог вспомнить, что произошло тогда, откуда я взялся на той дороге, кто я на самом деле. Потребовались годы терапии и несколько десятков сеансов гипноза, прежде чем я смог вспомнить своих родителей. И то, что с ними случилось…

— Значит, это все-таки ты, — подал голос Стас. — Маша говорила о мальчике… сыне основателей секты, который исчез после того, что случилось в лагере…

— Да, это я! И я приехал сюда, чтобы вспомнить все окончательно. А еще я очень хотел найти убийцу или убийц моих родителей. И надо же… вот так сразу повезло!

— Но ты же сам не убийца! — попытался убедить его Каменев, делая еще один осторожный шаг в его сторону. Еще чуть-чуть — и он сможет схватить ствол винтовки, отвести его в сторону и обезоружить Климова. — Дай нам с этим разобраться!

— Я сам разберусь!

И он поднял винтовку, явно собираясь стрелять. Дальше все произошло очень быстро. Иванов кинулся вперед, на линию огня, крикнув:

— Кира, беги!

Каменев тоже рванул вперед, пытаясь толкнуть ствол винтовки. Ему даже это удалось, но выстрел все равно прозвучал. Иванов вскрикнул и рухнул на землю. Самому Каменеву в нос стремительно прилетел локоть Климова. От резкой боли перед глазами стало совсем темно, земля уплыла из-под ног, но ему удалось удержаться в сознании. Он услышал, как прогремел еще один выстрел, а следом раздался вой приближающихся полицейских сирен.

Даже к концу ноября снег в городе не лег, лишь иногда шел вперемешку с дождем и тут же превращался в слякоть. Но здесь, на кладбище, сохранившем множество деревьев, тонкое белое покрывало уже легло повсюду. Неторопливо направляясь к нужной могиле, Маша поймала себя на мысли, что в заброшенном лагере в пяти часах езды от Москвы снега сейчас, должно быть, еще больше.

Андрей Семенович Иванов, оказавшийся отцом Киры Мельник, выжил после того, как Климов выстрелил в него. Рана была к тому же не очень серьезной, поэтому он довольно быстро пришел в себя и дал официальные показания. В том числе рассказал, как год назад они с Кирой спрятали тела.