— Если они собирались продать тебя в рабство, то не стали бы бить в лицо, если их, конечно, не разозлить.

— Да, я издевалась над ними. Таким образом они имели полное право бить меня. Верно?

Он вернулся к ней с ботинками, затем надел их на нее:

— Зачем ты дразнила их?

Не поднимая на него глаз, она пробормотала:

— Потому что это было замечательно, — повторив его собственные слова, когда она спросила, почему он издевался над Омортом.

— Могут прийти остальные. — Ридстром помог ей подняться на ноги. — Мы должны уйти отсюда.

— Ты не развяжешь меня? — в ее голосе послышались истеричные нотки.

— Ты сердишься, потому что оказалась уязвима. Я должен быть более внимательным.

— Будь ты проклят, Ридстром, ты не отпустишь меня даже после этого? Я была беззащитна! Ты спас меня, да, но эта ситуация возникла из-за тебя. Похоже на то, как я спасла тебя от Оморта, после того как заключила в темницу Торнина. Действительно ли ты рад, демон? Отомстить мне в очередной раз?

— Рад? — рявкнул он, — если бы с тобой что-нибудь произошло… черт побери, я буду более осторожен. Я не стану спать.

— Тиглосы не единственная угроза здесь, — сказала она, — есть еще животные из легенды. И, как ты знаешь, я могу утонуть.

— Я также знаю, что ты сбежишь при первой же возможности. — Когда она отрицательно покачала головой, он произнес: — Не делай из меня идиота! Каждое слово, которое ты говорила, убеждая меня, что хочешь остаться со мной, было ложью. Сейчас у нас нет на это времени. Я не переменю своего решения — и мы должны выйти из этих шахт прежде, чем прибудут остальные.

Его тон был категоричен, и, когда он схватил ее за руку, чтобы вывести из этого места, она позволила ему это.

Они, прихрамывая, двигались вдоль темного туннеля, миля за милей, пока, наконец, не достигли поверхности.

Их встретил новый пейзаж. Высокий обрыв выходил прямо на зеленые, усеянные деревьями холмы. Послеполуденное солнце светило над ними, дул сильный ветер. Больше территория, больше спотыканий, больше страданий.

Хватит. Она выдернула руку из его ладони. Сабина — некогда терпеливый человек при нормальных обстоятельствах — дошла до предела. Она просто… остановилась.

— Ну, не отставай. Они рядом. Я чувствую.

— Довольно, демон.

— Что?

Она села, а затем подтянула к груди колени.

— Я сгорела на солнце, избита и голодна. Меня сексуально мучили в течение двух дней. Не было никакого металла, чтобы защитить мои волосы, шею или грудь во время обрушения шахты. Ты распустил мои косы, поэтому мои пыльные волосы постоянно лезут мне в глаза. И я не могу убрать их! Вдобавок ко всему этому — меня похитили монстры, собиравшиеся продать меня в рабство! — И время от времени я опасалась за жизнь демона больше, чем за свою собственную. Что с ней случилось? — Я не двинусь с места, пока ты не развяжешь меня.

— Сабина, подумай хорошенько. Я ни за что не позволю тебе сбежать. Если не по другой причине, то хотя бы по той, что ты можешь носить моего малыша.

Его плечи выпрямились. Гордо?

— Это исключено.

— Да, мы были вместе только однажды, но это вполне могло произойти.

— Нет никакого малыша — я не беременна.

— Откуда ты можешь это знать?

— Я узнала спустя уже несколько дней после этого, — сказала она, — ведьма может сказать это почти сразу.

— И ты позволила мне думать, что можешь быть беременной? Еще одна ложь!

— А почему мне не позволить тебе думать это? Я понятия не имела, какие у тебя планы относительно меня!

— Каждый день ты учишь меня не доверять тебе.

— Знаешь, что? Тебе действительно лучше держать меня связанной, потому что, если я освобожусь, я-уничтожу-тебя! Я закончила. Тебе придется нести меня, потому что я не двинусь с места.

— Ты думаешь, не буду? — Он дернул ее вверх.

— Я сыта тобой по горло! — выкрикнула она ему в лицо. — Только ненормальные так себя ведут. И я думала волноваться… — она прикусила язык.

— Думала волноваться? Ах, Чародейка, ты волновалась обо мне? — спросил он насмехающимся тоном. Но его глаза сузились, когда он изучал ее лицо. — Действительно, ты волновалась.

— Ха! Я волновалась только по поводу своей собственной шкуры! — ответила она, но глаза сказали другое. Будь он проклят, он знает, что я лгу. Она пнула его. — Теперь позволь мне идти!

Он запустил свои пальцы ей в волосы, обхватив затылок. Оба часто дышали. Она уставилась на его губы, облизнув свои. Когда она подняла взгляд, то заметила, что он не сводит глаз с ее губ.

Они вновь собирались поддаться соблазну поцелуя, и она не знала, сможет ли сопротивляться этому.

— Эй! — раздался откуда-то издалека голос. — Есть там кто-нибудь?

Их нашли повстанцы.

Демоны ярости были повсюду. К заходу солнца она и Ридстром, следуя за парой охранников лагеря демонов, достигли обрыва, с которого открывался вид на множество разбросанных внизу шатров.

Когда охранники наткнулись на них ранее, оба захотели узнать, что они делают вне границ равнины, «когда ходят легенды о необычных животных».

Ридстром просто потребовал, чтобы их проводили к тому, кто у них главный. Он был без рубашки, в крови, но внешне если не спокоен, то, по крайней мере, уравновешен.

Теперь, пока ее и Ридстрома вели вниз сквозь толпу, насчитывающую около сотни демонов, Сабина осматривалась по сторонам.

Демоны провожали их взглядами. Женщины перешептывались, глядя на ее одеяние, точнее, на отсутствие оного. Женщины здесь, очевидно, предпочитали чрезмерное обилие одежды — длинные рукава и юбки.

Меньше всего чародейку беспокоил тот факт, что на ней были лишь полоски ткани, микромини, и песок — и ее руки связаны. Сабина оглядывалась вокруг со скучающим видом.

Когда мужчины искоса поглядывали на ее тело, рука Ридстрома сжималась на ее руке, его рога начали выпрямляться.

Оглядев окрестности, Сабина раздраженно вздохнула. Средневековье — и замок, и королевство, и даже люди. И почему она должна быть удивлена, что это место выглядит точь-в-точь как и в эпоху Возрождения?

«Жилища» состояли из палаток-шатров, каждое — с тщательно продуманными узорами и развевающимися на ветру вымпелами. Она узнала некоторые цвета знатных семей. Эти демоны пришли сюда со всего королевства.

Охранники ввели их во внушительных размеров круглый шатер. Внутри находились хорошо одетые мужчины, явно дворяне.

Один из них спросил Ридстрома:

— Что вы делали за пределами границ? Каждый был проинформирован об опасности этого места.

— Мы не являемся частью группы повстанцев. Мы прибыли с другой стороны.

— Ну, у нас здесь больше нет места, — ответил мужчина, — мы едва можем прокормить тех, кто есть.

— Вы предоставите нам место. Я — Ридстром, ваш король.

Мгновенно повисшую тишину нарушал только шепот:

— Ридстром не возвращался в равнину несколько столетий…

— Но шрам?..

— Были слухи, что он захвачен чародейкой.

Сабина не выдержала:

— Всего лишь чародейкой? Попробуйте…

— Я — ваш король, — перебил ее Ридстром, — и меня это утомляет.

— Это правда, — раздался позади женский голос, — он — Ридстром.

Демонесса сделала шаг вперед. Это была красивая девушка, с длинными каштановыми волосами и миниатюрными, сияющими здоровьем рожками. Ах, и ее одежда была пастельных оттенков. Она навсегда умерла для Сабины.

Ридстром прищурился, глядя на женщину:

— Я знаю тебя?

Она выглядела озадаченной:

— Я… да. Вы знаете. Я — Дуринда. Я была фрейлиной одной из ваших сестер в Торнине.

Маленький мальчик — демон, на вид лет шести, выглянул из-за ее очень длинных юбок.

— А это Пак. — Она взлохматила его светлые волосы. — Сын моей лучшей подруги.

Пак показал клыки и уставился на Сабину большими, как у совы, глазами. Что, казалось, обеспокоило Дуринду, потому что она сразу отправила его на улицу.

Сабина стала центром внимания в комнате. Когда пристальные взгляды всех присутствующих сосредоточились на ней, Ридстром произнес: