— Похоже, ты чего-то не понимаешь, — сказал я, и цепью погладил обнажённую девичью спину.

Арианна тут же громко вздыхает, выгибается и ещё сильнее сжимает меня голыми, дрожащими от возбуждения бёдрами. На секунду её сила Воплощения Света вырывается наружу, и там, где соприкасались наши тела, я почувствовал сильный обжигающий жар.

— Ты заставишь меня? — я усмехнулся и сжал её руки, — Арианна, я — Грех Похоти. Это не мне нужно беспокоиться.

Энергия Похоти, что я сдерживал столь долгое время, прорвалась сквозь опущенный заслон и единым потоком устремилась в тело наивной глупенькой девушки.

Она вновь задрожала и выгнулась, а с её губ впервые сорвался громкий, полный наслаждения стон.

— И это лишь одно прикосновение. Ты действительно думаешь, что сможешь…

— ДА! — её голос эхом отразился от всех стенок пространства, — ЭТО ТЫ ЗАПЕРТ СО СВЕТОМ, А НЕ Я!

Её полные безумия глаза вспыхнули золотым пламенем и моё ослабшее тело вбило в каменный пол. В одно мгновение её хватка стала сильнее моей, а энергия Света смогла сравняться с энергией добровольной Похоти, отчего Арианна не только не пала под мой контроль, но и стала лишь безумней.

Она становилась сильнее с каждой секундой нарастающего возбуждения, так и не позволив мне взять хоть какую-то инициативу. Я и представить не мог, на что способно высшее божество во власти похоти и возбуждения. Богиня Света, добровольная отдавшаяся своей и чужой похоти. Может ли существовать кто-то лучше неё? Она и в самом деле заставила меня позабыть ту ночь.

Теперь я даже и представить не могу, что есть смысл спать с кем-то ещё.

Ни ради физического удовольствия от секса, и уж тем более не ради душевного удовлетворения. Арианна оказалась прекрасна в обоих аспектах.

Я безумно рад, что полюбил именно её.

И рад ещё больше, что она полюбила в ответ.

Мой затуманенный взгляд был устремлён на одну из мерцающих высоток Первого Круга. Я облокотился на подоконник и наслаждался приятным ветерком приближающейся осени, слушая, как в соседней комнате детишки играют с недавно установленными нейромодулями.

— У вас что-то случилось? — спросила подошедшая Лиза, что после спасения и впрямь стала здесь няней, — В последнее время вы какой-то задумчивый.

— Да так… размышляю о жизни, — сказал я, — Не могу поверить, что всё складывается именно так. Раньше бы я и не подумал, что сделаю столько хорошего, и что наконец буду ясно видеть счастливый финал своей жизни. Думал, всё кончится намного хуже. Почему-то, в последние дни меня всё чаще посещают такие мысли. Но как не посмотри, кажется, я и впрямь становлюсь счастливым. Странно это всё. Неожиданно.

— Наверное, вы заслужили, — сказала девушка, держащая на руках уснувшего ребёнка.

— Думаешь? — ухмыльнулся я, — Надеюсь.

В этот же момент я отдал последний приказ: управляемый мной аугментат отрывает голову старику и активирует систему самоуничтожения. Бункер, в котором пряталась целая семейка работорговцев, взрывается и погребает их тела под завалами камня и стали.

— Надеюсь…, — я снова вздыхаю и отключаюсь от дистанционного управления, переводя взгляд на список жертв.

Удивительно, но в живых осталось лишь пять процентов. Остальные — мертвы. Никто не сбежал. Поразительно, насколько же низкая цена у очистки целой планеты — всего лишь несколько трупов.

«Надеюсь…», — вновь повторил я, но уже в мыслях и скорее для собственного успокоения.

Возможно, Лиза и права.

Чипирование практически завершено. оно достигло таких масштабов, что уже даже я не способен сдерживать информационный бум — об этом знает вся страна, все сливки общества, весь средний и уж тем более низший класс.

Где-то вспыхнули восстания, где-то горят целые районы, а с недавних пор правительство планирует подключать военные силы пусть и не для устранения взбунтовавшегося скота, но как минимум для его удержания и усмирения. Таким темпом весь мир погрязнет в огне, и причиной тому будет одно лишь моё решение.

Порой удивительно, насколько же люди желают друг другу страданий.

Впрочем, без разницы. До этого просто не успеет дойти, ибо план свершится ещё раньше каких-либо серьёзных последствий. Даже смертей во время восстаний ещё не было. Всё нормально. Всё идёт как надо.

— Нда-уж…, — вздохнул я и посмотрел на свои руки.

Да, всё складывается удачно. Да, план близится к завершению, и я практически выполнил свою часть. Да, я, кажется, могу обрести счастье.

Но, сука, как же это всё напоминает какую-то жалкую фальшь. Такого просто не может произойти, верно?

Я поклялся начать новую жизнь с чистого листа будучи влюблённым и любимым, будучи счастливым, но даже так, прошлое всё ещё не даёт удостовериться в реальности происходящего.

Нет, безусловно, я во всё это верю и это не какая-то иллюзия. Более того — я готов это принять.

Но в то же время всё кажется каким-то… инородным. Неподходящим.

Счастье? Любовь? Искупление? Подобное действительно происходит со мной? Это какой-то сюр. Я и представить не мог, что такое вообще возможно. Мечтать — да. Представить — нет.

И в основном поэтому я такой задумчивый, как подметила Лиза. Порой я просто застываю у окна и смотрю в пустоту, пытаясь свыкнуться с мыслью, что моя жизнь действительно способна принять такой оборот.

Но я не могу. Что-то не так. Я не знаю что, даже понятия не имею, но каждый раз, когда я хочу насладиться счастьем, что-то внутри начинает скрести. Особенно сегодня.

«Так, надо успокоиться», — тяжело вдыхаю, — «Надо увидеть Вайолет»

Да, точно — надо встретиться с любимой Фиалкой. У неё всегда получалось вселить в меня надежду и заставить позабыть тьму, которой я себя временами обременяю. Порой кажется, что это она моё спасение, а не наоборот.

«Да, надо просто убедиться, что ворчливое счастье всё ещё такое же ворчливое и милое. Нужно к Фиалке»

Я попрощался с детсадом, сел в машину и поехал в АльтерИнк.

Я ехал минуту. Две. Три. Проезжали целые улицы и кварталы. Казалось бы, ехали достаточно быстро, учитывая отсутствие пробок и трафика из-за восстаний.

Но тем не менее…

— Быстрее…, — зачем-то пробормотал я в пустоту, — Езжай быстрее!

В машине никого не было. Лишь после этих слов я взял себя в руки и вспомнил, что всё нужно настраивать через модуль.

И я не знаю, почему так произошло. Не знаю, что со мной.

Это походило на паническую атаку. Ещё до нашего с Лизой диалога меня охватило тревожащее чувство, медленно, капля за каплей, нарастающее внутри разума и внушающее чувство полной безнадёжности. Сейчас оно достигло апогея. Мне казалось, что если я прямо сейчас что-то не сделаю, всё станет очень и очень плохо.

Естественно, я не знаю, что нужно делать. Это ощущение просто есть, и всё. Оно медленно сжирает тебя изнутри, и в поисках необходимого действия ты начинаешь думать о том, что в нормальном состоянии покажется полным бредом: едва ли не одновременно я начал проверять все камеры вокруг, писать всем знакомым, проверять кожу на наличие царапин, выглядывать из-за окна, активировать аугментации, пытаться согреть замёрзшие руки… просить водителя ускориться.

«Вайолет…», — дыхание стало тяжёлым, — «Нужно срочно увидеть Вайолет»

Машина подъехала. Я выхожу и, пытаясь убедить себя в бредовости панических мыслей, с огромным трудом сдерживаюсь от бега. Тем не менее, я зачем-то прячу механические руки в карманы чтобы их согреть и быстрым нервным шагом преодолеваю пункт охраны, где просто очень сильно воняло нынче модными сладкими духами.

Затем я выхожу в вестибюль.

— «Вайолет, где ты?», — я тут же звоню девушке.

«Боже, прошу, ответь», — казалось, словно сейчас я услышу писк оборванной связи, а не голос единственного любимого человека.

— «Я?», — ответила Фиалка.

Я выдохнул.

Но легче не стало.

— «Да. Пожалуйста, скажи где ты. Мне… мне надо срочно тебя увидеть. Г-где ты? С тобой ведь всё в порядке?..», — голос задрожал, — «Вайолет, любимая, где ты? Мне срочно нужно… тебя увидеть».