— Видимо да, — ухмыльнулся Валир.

У Генри заболел живот.

— И знаешь в чём прикол?

Живот вздулся. Возникло чувство, словно там что-то шевелится.

— Если бы ты не спалился своей реакцией, возможно, это бы и сработало.

Мужчина роняет рапиру и хватается за живот, отчётливо ощущая, как внутри желудка что-то разрастается. Оно извивалось, увеличивалось, и не находя больше места, медленно выползало через глотку.

Воин упал на четвереньки и попытался выблевать то, что прорастало изнутри.

— Интересно, какого тебе будет, когда из-за одной твоей идиотской ошибки поляжет вся армия?

Желудок порвался, заливая кровью все внутренности и выпуская на волю всё ещё растущие метры каменных звеньев, медленно выползающие через рот.

Крик боли, что исходит от армии Альянса, превратился в единый хор омерзительной агонии. Каждый, кто выступил сегодня против Валира, ощущал растущую в животе магическую цепь, распирающее и разрывающее тело изнутри.

Сначала все схватились за животы, потом заблевали собственной кровью, а затем, в порыве беспомощности и отчаяния, безостановочно пытались вытащить выползающие изо рта цепи, не понимая, что только ускоряют их рост.

Яблоко Нотча, что защищало кожу от любого вида урона, оказалось бессильно против урона изнутри.

Все, кто в тот день пытался вырвать цепь из глотки, добровольно приняли свою участь — они не будут больше бороться. На следующий день они покинули Альянс, ибо то, что они пережили, не стоит никаких привилегий в выдуманном мире.

Мире, что скоро захватит Валир — Бог Войны. Теперь все это понимали. Это очевидно. Тебя не спасёт даже неуязвимость. Наоборот — чем больше ты сопротивляешься, тем ужасней окажется твоё наказание.

Ибо сопротивляться — ещё хуже, чем быть рабом.

Один за одним, игроки медленно ломались.

С каждым днём уходила эпоха правящих гильдий.

Теперь настало время Легиона и его Бога, который, кажется, способен вообще на всё.

Я перешагнул, кажется, последний разорванный труп и наконец вышел на обычную зелёную поляну, какая и должна быть возле столицы Империи.

Да уж, не думал я, что это будет так мерзко. Да и вообще не думал что сработает.

Дело в том, что способность Похоти позволяет призывать цепи из того объекта, в существовании которого я точно уверен. Это не работает на, допустим, сердце или рёбра, как и не работает на Гейболге Кухулина которого я не вижу, но как оказалось, это работает на съеденном и ещё не переваренном яблоке.

— Ну как вам? — я посмотрел на перекошенные от омерзения лица генералов, шагающих позади.

— Если вы хотели эффектно, то у вас получилось, господин, — сказал Чупик.

— Найсо.

Ещё раз убедившись, что все вокруг точно мертвы, я наконец воспользовался телепатией и призвал маленькую пятиметровую ящерку весом под полтонны.

Арионис выскакивает из голубой вспышки собственной телепортации и мягко падает на пухлые лапки, не издавая вообще никакого звука.

Вообще, если сравнивать внешне, эволюция ящерки пошла в обратную сторону в сравнении с прошлой его версией. Судя по рассказам, до попадания в бездну он был десятиметровым полу-драконом с выпирающими из тела чёрными кристаллами, пятью хвостами-жалами и десятком магических глаз на длинной костяной морде.

Но сейчас же это тот самый Арионис, которого я и помню. Разве что худее и прозрачней. Если вглядеться, то можно заметить паутину его переплетающихся белых вен, а при очень тщательном осмотре в некоторых местах даже виднеются кости. Цвет самой же кожи был белым — классическим.

В общем, милая зверушка. Он как издавал плюшевые звуки при касании, так и издаёт. Как рвал кости за один укус, так и рвёт.

— Ну что, потопали? — запрыгиваю на Ариониса.

В конце концов, я же всадник апокалипсиса, верно? И плевать, что по словам Смерти, ни у одного всадника нет «коня».

Я за канон.

Прошло десять минут достаточно быстрого похода. На горизонте показалась имперская армия. К слову, весьма большая, но не настолько, чтобы справиться хотя бы со всеми призраками Легиона.

Впереди всех стоял и сам Император. Обычный старик с такими же, как и у Адама, золотыми глазами.

На самом деле, почему-то, когда я смотрю на правителя сильнейшей в Пандее страны, то я не ощущаю никакого волнения от предстоящих переговоров. По идее моё сердце должно долбить быстро как перфоратор, руки слегка дрожать, а голова перебирать сотни вариантов ответа на простое «привет», но единственное, что я ощущал — как слегка онемела кожа. Ничего общего с волнением или страхом.

Наверное, потому что Империей правит не мужик на коне? Или потому, что кто-то остановил время?

Буквально мгновение назад, когда я слегка повернул голову чтобы посмотреть на шагающего рядом Чупика, я никого не увидел. И только лишь я полностью обернулся, как причина его отсутствия стала сразу понятна — вся армия Легиона просто застыла. Как и летящие опавшие листья. Как и звуки.

Как и вообще всё вокруг.

Ещё в самом начале этого временного апокалипсиса я почувствовал невыносимо сильное присутствие Гордыни, словно он внезапно расплодился и обляпал всё моё тело. Затем стало до неприятного тихо, будто сам воздух застыл прямо в моих ушах точно так же, как и застыла кровь в теле, заставляя все мышцы мерзко онеметь.

Я чувствовал невероятно огромной выброс энергии и шёл он не из конкретного направления, а словно само пространство пожертвовало частью своих сил ради исполнения одного приказа могущественного Греха.

Сила Гордыни была повсюду, везде и нигде одновременно. Поэтому, наверное, я всем телом чувствовал результат его махинаций — область вокруг буквально утонула в энергии Акселя.

Мир замер. Это было действительно жутко. В голову сразу приходит аналогия с магией Снежки, за одним лишь исключением — если там застывшие фигуры покрывались кристально чистым льдом, то здесь тебе казалось, словно все вокруг лишь притворяются. Но ты знал, что это не так. И это знание сливалось с чувством притворства, порождая ощущение, что все они заперты в тюрьме из застывшей плоти, а разум их полностью функционирует, более неспособный вернуть контроль над телом.

Может, так оно и было.

Единственный, кто сможет это объяснить — стоящий между мной и императором парень, с перевязанными тряпкой глазами и левитирующей над головой короной.

Аксель ничуть не изменился со времён нашей встречи кроме тех деталей, что я только подметил. Это был всё тот же молодой человек с таким же ростом, теми же чертами лица и той же фигурой. Думаю, можно с уверенностью сказать, что это был именно Аксель. Разве что, доспеха у него не было — лишь удобная повседневная одежда. Хотя зачем они ему, верно?

Он ведь, блять, умеет время останавливать.

Я говорил, что энергия Гордыни чувствуется вокруг, а не с конкретного направления. Так вот — я ошибался. Стоило Акселю возникнуть из неоткуда, как огромной энергический фон сразу же ударил по Обжорству и Похоти, заставляя тех едва ли не трескаться от огромного количества поглощаемой энергии.

«Я даже и не знаю кто выйдет победителем из схватки, если она будет», — невзначай подумал я.

«Он», — ответил в унисон Гнев и Похоть.

«Ч-чего? Вы бредите?! У него всего один Грех и ничего более! Я бог, и у меня комплект из четырёх! Как вы можете быть уверены в его победе?!»

«У него один Гордыня, Валир», — ответила Похоть, — «Сильнейший и единственный Грех, у кого ультимативная способность доступна с первой стадии. Им почти невозможно управлять, но если получится — ты способен управлять реальностью, дорогуша»

«Всё что было до — цветочки по сравнению с тем, кто сейчас перед тобой», — сказал Гнев, — «Сейчас ты стоишь между полем из одуванчиков и огромной ямой с кипящим дерьмом»