— Давай сначала сделаем что-то одно, а потом подумаем о чём-то другом? Кстати, в следующем номере Джорджия выберет счастливчика, залетевшего в сети. Я завязываю с этой мутью, — предупредил Гоша.

— Согласен. Тут по тебе все мужики стонут, требуют выдать…

Разговоры на время прекратились. Мужчины ушли в кабинет, где обычно сидели ребята из отдела вёрстки. Компьютеры работали. Гоша взялся за дело. Альбертыч сидел рядом и смотрел, думая о том, что допустил роковую ошибку, испугавшись за репутацию. Над голой задницей в лифте поизмывались три дня и забыли, а дела в газете лучше идти не стали. Всем не хватало неуёмной энергии Аристархова, умевшего заразить коллег идеей.

— Успеваем? — спросил Гоша, переводя полосы в pdf.

— Ещё час. Как раз в ночную смену попаду, — кивнул шеф, наблюдая за своим бывшим сотрудником, которого теперь хотел затащить обратно в штат любой ценой. — Гош, возвращайся. Подниму зарплату.

— Давай дождёмся выхода газеты и реакции, тогда и поговорим. Готово. Держи, — Аллигатор передал флешку Альбертычу и посмотрел на часы. — К брату ещё успеваю. Всё в твоих руках. Мне оставь пять экземпляров. Завтра заберу. Кстати, гонорар на карту перечисли.

— Разумеется. Ты благотворительностью не занимаешься.

— Мне кредиты оплачивать нужно, поэтому sorry. Удачи. Ты — лучший, Альбертыч! — Гоша похлопал шефа по плечу и убежал. В когда-то родной, а теперь донельзя чужой редакции ему было душно. Хотелось на свежий воздух и вообще прочь от всего, что окружает.

Привычным маршрутом он обогнул на машине здание и вошёл в нотариальную контору. В приёмной Сэма Эльза собиралась домой и прихорашивалась перед зеркалом.

— Красавица. Половина клиентов моего братца — твоя заслуга, — улыбнулся Гоша. — На месте?

— Да, — хихикнула девушка и убрала губную помаду в сумку.

— Мне постучать? — Аристархов многозначительно поднял свою великолепную бровь.

— Я промолчу. Меня отпустили, поэтому до свидания.

— Лети, пташка.

Гоша подождал, когда Эльза упорхнёт, и резко распахнул дверь в кабинет. Картинка перед глазами восхитила своей живостью. Сэм сидел в кресле, держа на коленях Тоню. Парочка самозабвенно целовалась, не слыша ничего, что происходит вокруг. Какое-то время Гоша стоял, привалившись к дверному косяку плечом, потом слегка покашлял. Не помогло. Хмыкнув, он постучал. Первой встрепенулась Тоня и попыталась слететь с колен, но Сэм сжал свои мощные ручищи, пресекая тщетную попытку.

— Я собственно ненадолго. Во-первых, Эльза уже ушла. Во-вторых, предлагаю завтра встретиться в баре, где мы обычно заливаем жизнь алкоголем. В-третьих, вы отлично смотритесь. Ну и в-четвёртых, закройте за мной дверь на ключ. Репутация — наше всё. Уж я-то знаю, — с усмешкой произнёс длинную речь Гоша, откровенно развлекаясь.

— Во сколько завтра? — спросил Сэм, счастливо улыбаясь. Советы брата помогли. Ночь прошла зажигательно ярко и до сих пор вспыхивала фейерверками.

— Вечерком, часиков в шесть. Нормально? Я приглашаю тебя с дамой. Она не даст тебе упиться. Глядишь, и я выживу.

— Встретимся в баре. А повод?

— Нам нужен повод? А впрочем, повод будет. Гарантирую, — сам себя убедил Аллигатор. — До завтра, шелупонь. Не забывайте о методах контрацепции. Если что, могу лекцию прочитать.

Гоша заржал и увернулся от летящей папки с файлами. Хорошее настроение вернулось. Он пока ещё не представлял, как будет жить, и дал себе неделю на то, чтобы понять, чем заняться и куда стремиться. Одно он знал точно — на первом месте всегда будет Васька, потому что без неё всё остальное не имело значения. Он, наконец, нашёл себя.

Тираж «MacroNews» был распродан полностью уже до полудня. Сонного Альбертыча терзали все подряд. Телефоны редакции не справлялись. Новость взорвала общество, посеяла хаос, а виновник всего этого строил планы на будущее. Ему тоже звонили, но уже с предложениями работы.

— Спасибо, я подумаю, — произносил дежурную фразу Гоша и не забивал себе голову сладкими перспективами.

Две недели назад ему казалось, что мир рухнул и Аристархов никому не нужен. Тогда эти мысли сделали из него изгоя. Он сбежал, но не жалел. Ему давно нужно было рухнуть с небес на землю, отбить одно место и начать думать головой, прежде чем выпускать Аллигатора на свободу. В тот момент Васька подобрала его с улицы, как плешивого кота, вытащила из темноты и подарила новые глаза. Он увидел себя со стороны. А Джорджия, милая Джорджия выбралась из пут сарказма и тоже кое-чему научила Гошу. Он собирался отпустить её через неделю, а пока беззастенчиво пользовался ею, общаясь с Джорджем, письма которого помогали держаться на плаву. В очередном послании невидимый друг намекнул на то, что не прочь сбросить маску:

«Милая Джорджия! Хорошо, что ты есть, потому что никому другому я не могу сказать, что загибаюсь о любви. Тебе могу. Ты поймёшь. Ты — лучший друг, о котором только можно мечтать. Не завидую тем, кто видит в тебе лишь оболочку. Сегодня у меня тяжёлый день и твоё присутствие рядом спасает. Возможно, сегодня ещё не раз я упаду в пучину тоски и отчаяния, но буду думать о том, что ты вытащишь меня. Ты сможешь. Однажды мы оба узнаем, кто ты и кто я на самом деле. Джордж».

— Узнаем. Конечно, узнаем. Через неделю. Джорджия будет поймана и отпущена на волю. Надеюсь, Джордж, мы станем реальными друзьями, но с Васькой я тебя не познакомлю. Извини. Она слишком моя, делиться не буду. Самому мало, — улыбнулся Гоша. От мысли о Ваське душа запела. — Держись, Джордж. Ты не один, как и я. Мы не одни.

Он отвернулся от компьютера и снова наткнулся на свежий номер газеты, который пару часов назад Альбертыч никак не хотел отдавать, как и остальные четыре экземпляра. В конце концов, шеф заказал добавочный тираж и снова спросил у Аллигатора о планах, но тот отмолчался, забрал газету и уехал. До самого дома он старательно отводил взгляд от интервью и, лишь поднявшись в квартиру, уселся на кровати, чтобы развернуть некогда родной таблоид. Фотография потрясла до глубины души. Как Сэму удалось сделать такой кадр, Гоша не понимал. Некоторые штатные фотографы и спустя несколько лет не могут сложить картинку в голове, а просто щёлкают всё подряд на всякий случай. В результате из пятисот кадров с трудом удаётся найти один, а Сэм сделал десять, но каждый на вес золота.

— Это дар от Бога, — похвалил брата Аллигатор, откладывая для него один экземпляр.

Если бы не интервью, он бы вообще не захотел листать газету. Двоякое чувство вызывало тошноту. Вроде своё, некогда любимое, выпестованное, но до чего же скучное и неинтересное. Немудрено, что народ не хотел читать. Все ждали бомбу, а нудные заметки, зачастую переписанные из разных источников, давно никого не волновали. Правда очерки, репортажи, интервью и памфлеты всегда пользовались успехом, а ещё колонка Джорджии, эдакий симбиоз разных жанров.

— Нет, не хочу. Надо двигаться дальше, — произнёс Гоша, вытягиваясь на кровати. — Куда? Покорять Интернет? Это уж совсем ниже плинтуса. Если только как дополнительный заработок. Прости, Альбертыч. Я теперь свободный художник, работаю за гонорар. Кстати, о деньгах. Перевёл?

Аллигатор залез в приложение мобильного банка и удовлетворённо хмыкнул. Шеф расплатился сполна и за Джорджию, и за Лёлю в надежде на дальнейшее сотрудничество. Непривычная тишина и безделье утомляли сильнее любой работы. Гоша проверил почту и увидел целое созвездие желающих пообщаться с Джорджией.

— С этим интервью я забыл про колонку. Про дамочку в голове помню, про её мысли нет. Мужики, я вам безмерно рад, но поздно метаться. Джорджия выбрала Джорджа. Без обид, — улыбался своей глупой популярности Аристархов.

Он пробегал по диагонали послания, отвечал скупыми фразами и ждал одного единственного письма. В итоге Гоша вспомнил о встрече с братом за двадцать минут до назначенного времени и заметался, натягивая чистые носки, джинсы, рубашку. Схватив один экземпляр, он на ходу вызвал такси и выскочил из подъезда вовремя. Жёлтый автомобиль с шашечками притормозил возле крыльца.