Когда я заворачиваю за угол, я натыкаюсь на Кендру. Это первый раз, когда мы так близко со времени моего ареста.

- Привет, Калеб, - говорит она с дразнящими нотками в голосе, - Дрю сказала, что видела тебя на английском.

Я киваю.

- Помнишь то время, когда у нас был совместный английский?

Парень, сделай это. Мы забирались в туалет в одно и то же время на перерыве и встречались в безлюдных коридорах, искали место, где можно спрятаться и лапали друг друга.

- Я помню.

Она улыбается мне ярко-белыми зубами и убийственно полными губами. Я мог бы целовать эти губы вечно. Я все еще могу сделать это.

- Ну, полагаю, я найду тебя позже, - говорит она.

- Позже, - говорю я, наблюдая за тем, как она, уходя, виляла задом.

После школы, отрабатывая свое наказание, я исправил забор старой леди и повесил ей светильник. Прежде, чем мне вынесли приговор, я пришел домой и нашел десять сообщений, оставленных Кендрой с просьбой позвонить ей. Но на этот раз я вернулся домой, и на автоответчике было только одно сообщение… От Деймона.

Я перезвонил ему. Наш разговор прошел примерно так:

- Калеб?

- Да?

- Сегодня ты хорошо поработал. Да и вообще тоже.

- Спасибо.

- Продолжай в том же духе. Я позвоню через два дня.

Ву-ху! Он оставит меня в покое на целых два дня. Мой отец сегодня работает допоздна, так что сегодня дома только я, мама и Лия. Лия размазывает свою еду по тарелке, делая вид, что ест. Мама слишком занята трепом с друзьями по телефону. Я думаю, что она даже не понимает, что Лия и я сидим за столом вместе с ней. Я благодарю бога, когда весь дом ложится спать. Это единственное время, когда все, как в старые времена.

Всю ночь я лежал на кровати, смотря на часы последние сто двадцать минут. Три часа утра. Я не могу уснуть. Слишком много мыслей в моей бесполезной голове. Может быть, мне нужен неудобный и уже много кем использованный матрас, который был у меня в ДИПДН для того, чтобы проспать всю ночь?

Откидывая одеяло, я встаю и шагаю по спальне. Фотография Кендры в изголовье кровати смотрит на меня, ее улыбка говорит о тайном обещании между нами двумя. Я взял беспроводной телефон из гостиной и вернулся в свою комнату.

Я набираю номер Кедры, звоня на ее личный телефон в спальне, но я сбрасываю раньше, чем завершается соединение. Что если она встречается с кем-то еще и не хочет говорить со мной? Я уверен, даже ад не захочет взять меня к себе после ее трепки, если она виснет с другим парнем.

Я смотрю в окно, замерев до тех пор пока не всходит солнце. В ДИПДН всегда были еще ребята, которые не спали. Вы могли увидеть их сидящими поперек кровати или услышать, как они метаются и ворочаются. И новых ребят, и юных подростков будет тяжелое время. Они будут тихо плакать, и на это будет указывать лишь случайное сопение, вздрагивание плеч и сотрясания. Хотя некоторым из них и было всего двенадцать или тринадцать, они пытались вести себя, как настоящие мужчины.

Но они были, в конце концов, всего лишь мальчишками.

Я замечаю включенный свет в спальни Мэгги, свечение, несмотря на зашторенные окна, исходит от ее окон. У меня с ней компьютерные уроки, но обычно я сижу в конце, а она сидит на первых партах. Я держу себя в руках, потому что ребята в классе анализируют каждое мое движение. Когда звенит звонок, Мэгги выходи первой… Иногда я всерьез думаю, что выскакивает из кабинета даже раньше трели звонка.

Она думает, что в результате аварии пострадала только она?

Я не могу спать после своих кошмаров, поэтому включаю лампу, чтобы не заснуть. Во всяком случае, в этот раз мне не пришлось просыпаться от крика мамы. Этот кошмар был другой. Кендра Грин вела машину, не Калеб. Во всех других кошмарах Калеб был за рулем машины, которая сбила меня.

Мне кажется, это потому что я видела Кендру и Калеба разговаривающими в кафетерии вчера. Он не видел меня, потому что я сидела прямо возле двери, чтобы можно было уйти, как только я закончу есть.

Кафетерий странное место. Самых популярных можно заметить сразу. Они громко и много смеются. Обычные люди сидят со своими собственными друзьями, совершенно отдельно от обеденных столиков самых популярных.

Я была популярной. Большинство спортсменов в Раю популярные. Но сейчас я одиночка, которая даже не общается с обычными людьми, даже с самыми ничтожными из них.

Одиночки сидят сами по себе, разбросанные по всей столовой. Они едят в одиночестве, затем быстро уходят.

Я никогда не знала, куда уходят одиночки: они просто исчезали во время обеденного перерыва. Но теперь, когда я одиночка, мне известно их тайное место.

Школьная библиотека. Это их таинственное место, куда они могут пойти, чтобы их не видели.

Калеб не боится внимания. Вчера он пошел прямо в кафетерий, голова была высоко поднята, словно бы он сам был Мистером Майером. Затем он подошел прямо к Кендре Грин и сказал что-то, что заставило ее улыбнуться. Я клянусь, что все в комнате молчали, наблюдая за их воссоединением. Знает ли он, что Брайэн и Кедра встречаются? То, как Калеб уставился на ее задницу, когда она уходила, заставило меня подумать, что он не обращал внимания на то, что происходит, потому что был в тюрьме. Некоторые вещи не меняются.

Я отдёргиваю шторы с окна и смотрю на окно Калеба. На часах чуть больше трех утра. Вероятно, он спит беззаботно, словно младенец.

Но нет. Свет включен, и я вижу его силуэт, измеряющий шагами комнату.

Я задергиваю шторы, выключаю свет и спешу обратно в кровать. Я не могу приняться за старые привычки, только не сейчас, после всего, что произошло.

Реальность такова, что я была влюблена в Калеба с первого класса.

У него была привычка дразнит меня и Лию, когда мы играли со своими куклами Барби и одевали их в костюмы. Но когда нам нужен был мальчик для роли в нашем шоу, мы всегда могли заставить его играть с нами. И если мы делали балет-шоу, мы могли рассчитывать на то, что он будет членом аудитории, когда мы делаем па и балетные приседания перед ним, а наши сердца буквально выпрыгивают из груди.

Но время, когда я по уши влюбилась в Калеба Бекера наступило в шестом классе, когда он взял вину на себя за сломанную мной керамическую статую его матери, которая досталась ей от великой-превеликой-прабабушки, а ей от бывшего президента США.

Лия готовилась наверху, а я ждала в гостиной. Мы собирались поиграть в теннис в парке. Калеб удивил меня, пролетев по лестнице со световым мечем из Звездных войн в руках, размахивая им по сторонам. Я засмеялась и подняла свою ракетку, как оружие против него. Он стал наступать на меня с саблей, а я повела своей ракеткой, чтобы блокировать удар. Я рассчитывала на остановку его меча, а не на битье керамического бюста на комоде его матери.

Его мать услышала грохот и прибежала. Калеб сказал, что это его вина, он играл с саблей. Он никогда не говорил, что на самом деле это я разбила статую; он даже не называл меня своей соучастницей. Я была слишком напугана в тот момент, чтобы сказать правду, даже когда я узнала, что он был наказан на месяц. Неосознанно, он стал моим героем.

После этого, я привыкла смотреть на Калеба через свое окно, когда он играл в мяч со своими друзьями или же проводил встречи Бой Скаутов в своем доме. Когда мы были в седьмом классе он начал косить газон, слушая музыку. Я вряд ли бы смогла сосредоточиться на своей домашней работе, когда смотрела за его маневрированием и возвращением обратно через весь газон с косилкой, его мускулы собирались под футболкой, когда он поднимал с земли крошечную травку и совал в мешок.

Иногда он замечал мой взгляд и махал мне. Иногда я для пробы махала в ответ, но затем задергивала шторы и держала их плотно закрытыми в течение недели, так что он никогда не знал, что я на самом деле чувствую к нему. В другой раз я претворилась, что не вижу его, хотя, полагаю, он знал, что я подглядываю.