- Калеб, - умоляет Лия, - Пожалуйста перестань.

Поза отца напрягается ещё больше, губы поджимаются, и выражение его глаз становится твердым.

- Это мой дом, - произносит он, - И до тех пор пока ты живешь здесь, будешь соблюдать мои правила. А теперь иди в дом, оставь в покое мать и… успокойся!

Я тяжело сглатываю. Это не легко для меня произнести следующие слова, которые вырываются из моего рта, но я больше не могу сдерживаться. Моя семья облажалась, каждый из нас. Они хотят продолжать оставаться непросвещенными, забыть действительность и жить в выдуманном мире, созданным ими. Это ненастоящее, напускное… И я не могу это делать. По-моему, единственный способ, от которого они оправятся, это если меня здесь не будет. Я источник их проблем. Если исчезнет источник, этим я прекращу проблемы.

- Я ухожу, - произношу я.

Мои мысли возвращаются к Мэгги, единственной девушке, которая, как я раньше считал, не заслуживает второго взгляда. Но если разобраться, она самая сильная девушка, которую я только знаю. Она открыто рассказала мне про Кендру перед аварией, она ходит в школу, даже при том, что люди смеются над тем, как она ходит, и она работала как проклятая у миссис Рейнолдс, чтобы осуществить мечту о поездке в Испанию. Несчастный случай сделала из нее сильного человека. Черт, она сделала и меня более сильным человеком.

- Куда, по-твоему, ты пойдешь? - требовательно спрашивает папа.

- Внутрь собирать вещи, потом уйду отсюда. Я не могу жить со стыдом и неприязнью вокруг себя. Вы тоже не должны.

- Это то, что мы есть сейчас, сынок. Авария изменила нас… Всех нас. У нас было все в порядке, пока ты все не испортил.

Я качаю головой.

- Разве ты не хочешь вернуться к тому, что было раньше? Я сделаю все, чтобы эта семья стала нормальной снова.

- Ты не думал об этом раньше, прежде чем сбил Мэгги? Я никогда не думала, что скажу это собственному сыну, но ты… Калеб Бекер… эгоистичный ублюдок.

Я прохожу мимо родителей и Лии, направляясь в свою комнату. Вытянув спортивную сумку из шкафа, я заполняю её вещами не задумываясь.

Я готов через пять минут, после этого осматриваю свою комнату в последний раз. Мой световой меч все ещё на полке в ожидании моего возвращения. Но я не вернусь. Будем надеяться, после моего ухода мамина жизнь не будет зависеть от лекарств, делающих терпимым её существование, и Лия сможет жить собственной жизнью, такой как она хочет - с или без правды. А папа… Ну, в один прекрасный день он посмотрит правде в глаза, когда будет готов к этому.

Что зависит от меня сейчас, это проложить собственный путь и перестать пытаться убедить себя, что жизнь вернулась в нормальное русло. Нормальность - это глупость. Не существует нормальной жизни. Семьи Калеба Бекера не существует. Я сам по себе сейчас. С решительным вздохом я возвращаюсь в комнату, хватаю световой меч, засовываю его в сумку и выхожу. Лия стоит в проеме, преграждая его.

- Не уходи, - просит она.

- Уйди с моего пути.

- Ты нужен маме и папе, Калеб. Ты нужен мне.

У меня вырывается короткий смешок.

- Мама и папа будут в порядке. Им нравится жить в неведении. Что касается тебя… -я осматриваю ее черную одежду, -Ты должна привыкнуть к мысли об аварии. Взглянуть в лицо фактам, прежде чем такие люди, как Кендра кинут их тебе в лицо. Я больше не смогу защищать тебя. Пришло время постоять за себя самой.

Я обхожу её и иду на улицу. Я понятия не имею, куда идти и что делать, но я чувствую себя свободным. Вскинув спортивную сумку через плечо, я ухожу. Когда я достигаю дома Мэгги, хоть и не вижу ее, но знаю, что она находится внутри. Я прощально салютую ей и двигаюсь дальше.

Беседка миссис Рейнолдс - место, где я провожу холодную одинокую ночь. Когда падающая звезда пролетает надо мной в то время, как я смотрю на небо, мне кажется, что это старая леди дает мне знак.

Калеб поцеловал меня вчера вечером на баскетбольном корте.

Я поцеловала его в ответ. Мне все ещё не верится, что обе эти вещи произошли. Я думала, что все будет в порядке, если я не буду нуждаться в нем так сильно. Мне нужно было вытереть губы и помыть их мылом прежде, чем лечь в постель, но вместо этого я продолжаю смотреть в зеркало. Мои губы до сих пор опухшие, напоминание о том, какие горячие и требовательные были губы у Калеба.

В течении многих лет я представляла, на что будет похож поцелуй Калеба и какой он будет на вкус.

По правде, я хотела оттолкнуть его, заставить его хотеть меня, как я хотела его, и отвергнуть его, как он отверг меня.

Но я не смогла это сделать.

Все эти чувства из детства вернулись с того момента, как Калеб убеждал меня слезть с дерева перед домом и до того, как он взял вину за разбитую статую. Ещё я не могу забыть тот раз, как он похлопал меня по спине, когда я плакалась Лии о разводе родителей. Весь прошлый год авария определяла мою жизнь и сделала из меня того, кем я стала.

Но я вернула контроль над своей жизнью.

Сидя на кровати, я поднимаю штанину. Я замечаю, что сердце колотится намного меньше, когда я изучаю глазами шрамы. Раньше я думала, какие безобразные шрамы, но сейчас я не вижу того, как они безобразны. Они даже не ужасны. Я провожу пальцами по линиям, и мне даже не хочется, чтоб они исчезли.

Они часть меня.

Я закрываю глаза, вспоминая аварию. Это так странно думать о той ночи без тяжелых эмоций, распространяющимися по венам. В темноте за моими закрытыми глазами образ Калеба, управляющего машиной, которая сбила меня, изложен в моей голове. Но что-то кажется неправильным.

Мурашки пробегают вверх и вниз по моему позвоночнику.

Поскольку когда я крепко зажмуриваю глаза, образ водителя становится яснее, и густая дымка рассеивается.

Это Лия. Выражение ужаса и страха в ее глазах, когда она теряет контроль над машиной.

Лия была тем человеком, кто сбил меня той ночью.

Не Калеб.

Зачем ему… Зачем им это… ?

Раздается звонок в дверь, пока я все ещё пытаюсь разобраться во всем. Мой желудок выворачивает. Меня сейчас стошнит. Но я не могу это сделать, потому что мама зовет меня вниз. Я чуть не падаю, когда здороваюсь с мужчиной и женщиной, одетыми в одинаковые темно-синее костюмы.

- Мэгги, мы из Департамента Иллинойса по делам несовершеннолетних. Мы здесь, чтобы рассмотреть твою жалобу насчет Калеба Бекера.

- Я не подавала жалобу, - говорю я им.

Женщина открывает портфель и достает папку.

- У нас есть документы, подтверждающие твой звонок в правосудие по делам несовершеннолетних с жалобами оператору насчет того, что Калеб Бекер преследует тебя.

О Боже. Я качаю головой и смотрю на маму.

- Я не звонила, мама. Клянусь, я не звонила.

- Ты уверена? - спрашивает мужчина. - Ты не должна бояться, Мэгги. Мы здесь, чтобы убедится в твоей безопасности.

Я гордо выпрямляюсь.

- Я не боюсь, Калеба. Мы друзья.

Мама произносит:

- Пожалуйста простите мою дочь. Она не знает,что говорит. Она проинформировала меня, что не имеет никаких контактов с этим парнем. Правда, Мэгги?

Я прикусываю нижнюю губу.

- Мама…

- Мэгги?

Теперь приобретает смысл, почему вчера вечером он проверял меня. О как, должно быть, он ненавидит меня, думая, что я позвонила и нажаловалась, когда я никогда бы ничего не сделала, чтобы причинить ему боль. Кендра причинила бы ему боль, но не я.

- Я должна увидеть его.

- Мэгги, вернись обратно!

Я ковыляю к дому Бекеров, прежде чем кто-нибудь сможет остановить меня. Дверь открывает миссис Бекер.

- Калеб дома? - лихорадочно спрашиваю я. - Мне очень-очень нужно поговорить с ним. Я знаю, что вы, наверняка, ненавидите меня по той причине, что он попал в тюрьму, но, по-моему, это все было ошибкой и …

- Калеб ушел, - говорит она, совершенно невозмутимо эти слова вылетают из ее рта. У неё даже странная улыбочка на лице. - Он ушел.