– Ты говоришь правду?

– Естественно! Зачем мне лгать? Я не желаю тебе зла.

– Спасибо, – хульдра вдруг смутилась и отвела взгляд. – Так что ты хотела? – тихо спросила она, разом растеряв всю свою мальчишескую задиристость и став непередаваемо милой.

Кристине даже захотелось потискать эту девочку-лисичку, словно мягкую игрушку, но она сдержалась.

– Ты что-то говорила про оружие. Но я не умею сражаться…

– А ты пробовала? – вскинула бровь Асе.

– Нет…

– Вот и попробуй, – посоветовала хульдра. – Вот только… возьми лучше лук – девушке не место в тесной рубке, где все решает грубая сила. Не хочу, чтобы ты умерла…

Пусть и по невеселому поводу, но Холгер принимал гостей. Дом Кнута не стал исключением. Обе дочери хольда, вместе с мужьями и дочерьми теперь гостили здесь. Если мужчин старый воин не слишком-то жаловал, то дочками и внучкам был несказанно рад. Гудрун же встретила всех с распростертыми объятиями и искренней улыбкой на лице.

День прошел в суете, и Кристина, честно признаться, не находила себе места. Нет, она не чувствовала себя чужой – дочери Гудрун переняли от матери и радушие и доброжелательность и приняли Кристину, если не как сестру, то как близкую подругу. Но девушка, все равно, ощущала себя лишней.

Выйдя на улицу, она несколько часов кряду упражнялась в стрельбе из лука, что выпросила у Кнута. Кроме того, при помощи Гудрун, Кристина обзавелась еще и походной одеждой – штанами из грубой ткани, плотной сорочкой со шнуровкой на вороте и меховой безрукавкой – последним писком местной моды. Венцом нового наряда стали кожаные наручи и широкий пояс с перевязью для меча, что выдал Кристине Кнут.

И вот теперь, в новом облачении, она выпускала стрелу за стрелой, поражая цель в виде одной из досок забора. Ульв же исполнял роль молчаливого наблюдателя и, кажется, в сотый раз затачивал топор. Сидя на крыльце, воин монотонно возил точильным камнем по бритвенно-острому лезвию, под столь же однообразный аккомпанемент глухого стука, с которым стрелы Кристины врезались в деревянный забор.

Надо сказать, Асе оказалась полностью права – пусть Кристина никогда прежде не держала в руках лук, стрелять у нее получалось как-то само по себе. Действуя по наитию, она всегда попадала в цель и не уставала удивляться, столь дивным способностям. Видимо, это одна из сторон дара валькирии: как у дочери Одина, владение оружием было у Кристины в крови.

Поддавшись эмоциям и переоценив свои силы, девушка сбегала в дом и вернулась с парой мечей: Кнут разрешил ей снять со стены два трофейных клинка. Вооружившись, Кристина смело бросила вызов Ульву, за что была награждена сначала сомнительным взглядом, а затем и пригоршней снега, которую ей едва не пришлось съесть, когда она не устояла после первой же атаки воина.

Казалось бы, Пеплогривый лишь взмахнул мечом, и Кристина даже успела парировать нехитрый удар, вот только ничего не смогла противопоставить грубой физической силе. Пусть она и могла сражаться, но представления не имела, как это правильно делать, грамотно используя скорость и ловкость.

— Еще? — с самодовольной улыбкой спросил Ульв, глядя на поверженную девушку сверху вниз.

Только из-за упрямства и уязвленной гордости, Кристина отбросила здравый смысл и еще дважды оказывалась на снегу.

— Меч ты держишь верно, – одобрил старания девушки Ульв, наблюдая, как та отряхивает налипший на одежду снег. – Но ноги не поспевают за руками, да и сил маловато. Тебе бы есть больше.

— Вот еще, – обиженно фыркнула Кристина и взглянула на свой меч так, будто это оружие виновато в трех ее поражениях подряд. — Я тогда потолстею.

— А где ты видела худых воительниц? – рассмеялся Ульв. – С такими руками, как у тебя, меч долго не удержишь. Мы сражались всего ничего, а ты уже дышишь, словно загнанная лошадь.

– Я не пытаюсь обидеть тебя, – Ульв положил оружие на крыльцо и приблизился к Кристине. – Просто говорю, что не стоит ожидать чего-то, когда впервые берешься за меч.

– Научишь меня? – с надеждой спросила Кристина, уже предчувствуя отрицательный ответ.

– Хорошо, – воин похлопал ее по плечу.

– Ну нет, так не… что?! – Кристина даже меч выронил. – Научишь?! Серьезно!?

– А почему нет? – удивился Ульв. – Ты должна уметь постоять за себя. К тому же, мне нравится твоя смелость и отвага. Я буду глупцом, если посажу такую женщину под замок.

– Это уже лучше, чем сравнение с лошадью, – кажется, Кристина даже покраснела от столь неожиданной похвалы. – Продолжай.

– Ты – дочь Одина, валькирия – дева битв, – пожал плечами Пеплогривый. – Я знаю, что ты не будешь стоять в стороне, когда сражаются другие. Поэтому я помогу тебе стать сильнее. Вот только…

– Что?

– За два дня ничего не выйдет, – наклонившись, воин поднял выроненный Кристиной меч и тщательно вытер лезвие от снега. Полюбовавшись солнечными бликами на лезвии, он протянул оружие девушке рукоятью вперед. – В грядущем бою сосредоточься на стрельбе, если твоя сила не пробудится. А там поглядим.

– Я так и поступлю, – настроение Кристины значительно улучшилось.

– Лучше бы ты сидела дома и думала о рождении детей, – недовольно покачала головой Гудрун, появившись на крыльце. Вытирая руки о фартук, она с явным неодобрением покосилась на меч, в руках Кристины. – Хорошей жене нужно заботиться об очаге, а не размахивать мечом.

– Вот когда у меня будет собственный очаг, тогда и подумаю, – беззаботно отозвалась девушка.

– Главное – задумайся, пока не стало поздно, – вздохнула женщина, понимая, что ей не переубедить упрямую гостью. – Отложите свои железки и пойдемте есть. Стол накрыт.

* * *

Стол в доме хольда уже не казался таким уж большим, когда за него уселись все, кто находился в доме. Но, даже при таком скоплении людей, никто не сидел в тесноте – места хватило всем.

Трапеза прошла за разговорами: дочери Гудрун рассказывали о своей жизни, а их мать и отец внимательно слушали. Зятья Кнута в его присутствии предпочитали благоразумно помалкивать и смотреть в свои тарелки.

Наблюдая за двумя этими мужчинами, Кристина неожиданно поняла всю досаду старого воина. В сравнении с Пеплогривым, избранники дочерей Кнута выглядели какими-то напуганными подростками, в них не было той животной страсти, какой-то природной агрессии, мужественности и решительности, что так привлекали Кристину в Ульве.

Но при всем при этом, зятья хольда были любящими мужьями и отцами – дочки в них души не чаяли, а жены смотрели в их глаза с нежностью и любовью. Хотя, Кристина пару раз и перехватывала направленные на Ульва девичьи взгляды.

Решив сразу же расставить все на свои места, она придвинулась к Ульву и положила свою ладошку на его широкую ладонь. Когда же воин улыбнулся ей, Кристина едва не надулась от чувства собственной важности.

Такая совершенно детская выходка рассмешила Гудрун, и даже Кнут позволил себе улыбнуться в густую бороду. Почувствовав смущение, Кристина потупилась.

– А где у вас чердак? – вдруг спросила она, желая отвлечься.

– Рядом с лестницей, как поднимаешься, будет еще одна, – ответил Кнут. – А тебе зачем?

– Да так, хотела вещи наши туда перенести, чтобы здесь не мешались. Народа теперь много.

– Давай я отнесу, – предложил хольд.

– Вы еще не доели, – Кристина встала. – Я сама.

– Дело твое, – не стал спорить старый воин. – Только осторожнее, девочка, мы туда всякий хлам как сложили, так и не заглядывали.

Сделав вид, что поспешно доедает, Кристина умыкнула со стола несколько кусков хлеба, пару яиц и сыр. Взяв с собой кружку, словно собиралась допить по дороге, она поблагодарила хозяев за вкусную еду и встала из-за стола. Подхватив лежащую у очага сумку и аккуратно сложенные платья, Кристина пошла наверх.

Аккуратно ступая по скрипучим ступеням, девушка очень переживала, что что-то выронит, но смогла добраться до нужного места без потерь. Когда остальные не могли ее видеть, Кристина переложила еду в сумку и закинула ее через плечо. Забравшись по очередной лестнице, она толкнула рукой деревянную дверцу в потолке и, после того, как пролезла в нее, оказалась на чердаке.