Джон Спенсер посмотрел на очаровательную молодую женщину. Ее сияющая улыбка согрела его сердце.

Сильвия распрощалась с Джоном Спенсером в шесть часов вечера. Целый день она, по выражению Спенсера, носилась как ураган и сейчас видела плоды своих усилий. Никогда еще за всю свою молодую жизнь она не работала так много. Она вытирала пыль, мыла, скребла, передвигала коробки, открывала ящики, выбрасывала мусор. И встречала каждого посетителя, открывавшего скрипучую дверь.

Большие и сильные моряки, вернувшиеся после многомесячных плаваний по Атлантике, оглядывали ее с откровенным интересом. Одинокие матросы, забегавшие в лавку за провизией, почтой или просто перекинуться словцом с Джоном Спенсером, не могли оторвать глаз от хорошенькой Сильвии. Отъявленные головорезы столбенели от вида красивой и явно принадлежавшей к высшему свету молодой женщины.

— Сильвия, — сказал Джон Спенсер, когда она собралась уходить, — на нижней полке под кассой лежит заряженный револьвер. Воспользуйся им в случае опасности.

Когда Сильвия рассказывала Делиле о своем первом рабочем дне, чернокожая служанка довольно улыбалась, видя, что к ее хозяйке вернулась былая жизнерадостность.

— Ложись-ка спать, милочка, — приказала она, заметив, что Сильвия начала неудержимо зевать. Она откинула одеяло, и Сильвия уютно свернулась на мягкой постели. — Спокойной ночи, солнышко. — Делила задула лампу и приоткрыла окно, чтобы свежий воздух проникал в крошечную спальню.

Сильвию разбудили странные звуки. Открыв глаза, она оперлась на локоть и прислушалась. Сквозь приоткрытое окно доносились глухие удары. Сильвия подошла к окну и выглянула на улицу.

Она чуть не задохнулась от ужаса: в соседнем дворике к огромному дубу был привязан обнаженный чернокожий раб. Его запястья и лодыжки были закованы кандалы, и высокий тощий мужчина избивал беднягу эбеновой тростью.

Сильвия не раздумывала ни минуты. С неистово бьющимся сердцем она подбежала к бюро, рывком выдвинула верхний ящик, вынула из него большую кожаную коробку и достала дуэльный пистолет с перламутровой рукояткой. Дрожащими пальцами она зарядила его, накинула на плечи шерстяную шаль и выскочила из спальни.

В узком коридоре ее встретила Делила с круглыми от страха глазами.

— Ты не выйдешь отсюда! — закричала она.

— Выйду, — буркнула Сильвия через плечо, сбегая по лестнице. Открыв дверь, она бросилась через двор; ее длинные волосы рассыпались по плечам, белая ночная рубашка обвивала стройное тело, босые ноги стыли на холодной земле.

Она толкнула высокие ворота и влетела в соседний двор. В этот момент очередной удар обрушился на окровавленную спину привязанного к дереву человека.

Направив тяжелый пистолет на мужчину с тростью, Сильвия решительно заявила:

— Если ударишь его еще хоть раз, я вышибу тебе мозги!

Незнакомец обернулся, и Сильвия вскрикнула. На нее смотрел Хайд Рэнкин. Его глаза горели от возбуждения, губы искривились в дьявольской усмешке, в руках он держал окровавленную трость с головой Горгоны.

Охватившая Сильвию ярость вытеснила страх.

— Сию же минуту брось трость и отвяжи его! — приказала она, испытывая сильное желание нажать на курок и разнести голову этого негодяя на миллион кусочков.

Хайд Рэнкин быстро оправился от изумления. Он опустил трость, но не бросил ее.

— Меня покоряют ваше мужество и благородство, но они здесь не к месту. Этот раб — моя собственность, и я наказываю его, как считаю нужным.

— Ты умрешь, если дотронешься до него. — Голос Сильвии был решительным, рука твердой. — Немедленно освободи его, иначе тебе не жить! — заявила она Рэнкину.

— Будь ты проклята, маленькая ведьма! — выругался Рэнкин. — Этот негр мой! Я заплатил за него две тысячи долларов.

— Я покупаю этого человека, — сказала Сильвия. — Отпусти его немедленно!

Разъяренный Хайд Рэнкин шагнул к привязанному человеку.

— Плати и забирай! — злобно рявкнул он, развязывая негра, который за все это время не издал ни звука.

— Ты получишь свои деньги завтра, — ледяным тоном ответила Сильвия, все еще держа пистолет направленным на Рэнкина.

Рэнкин грубо схватил раба за руку и крутанул его лицом к Сильвии. Негр стыдливо опустил голову, но Сильвия успела заметить боль в его черных глазах. Это был высокий светло-коричневый раб с аукциона!

Свободной рукой Сильвия сдернула с себя шаль и, не спуская глаз с Рэнкина, протянула негру, чтобы он прикрыл наготу. Затем обняла его за талию и почувствовала, как рукав ее ночной рубашки пропитался кровью.

— Ты можешь идти? — спросила она.

— Да, — последовал ответ.

Скованный по рукам и ногам, раб медленно шагал вслед за ней через двор. Сильвия слышала, как блондин сказал Рэнкину:

— Хорошо, что мы от него отделались. От него нет никакого удовольствия.

Теперь Сильвия поняла, почему они били его: он нужен был им не для работы, а для извращенных удовольствий, но раб отказался потворствовать их желаниям. Сердце Сильвии наполнилось гордостью за этого человека.

— Коптильня будет для меня в самый раз, — сказал негр.

— Пойдешь в дом, — твердо заявила Сильвия. — Делила! Делила! — закричала она, когда они подошли к двери.

— Я не потерплю голых черномазых в этом доме! — презрительно бросила Делила, оглядывая высокого, закованного в кандалы мужчину.

— Помоги мне втащить его в дом, иначе тебе не поздоровится! — резко оборвала ее Сильвия.

Делила фыркнула, но повиновалась.

— Где ты собираешься разместить его?

— В спальне рядом с гостиной. — Женщины уложили гиганта в постель. — Подними руки над головой, — сказала ему Сильвия. Негр быстро исполнил ее просьбу. — А сейчас мы перевернем тебя на живот.

Делила, увидев исполосованную спину раба, заплакала.

— Делила, беги за врачом и за кузнецом. — Сняв льняную наволочку с пуховой подушки, Сильвия приложила ее к кровоточащим ранам негра.

— Но сейчас ночь. Я не могу идти за док…

— Иди! — рявкнула Сильвия, и Делила полетела наверх одеваться.

Когда Делила ушла, Сильвия вскипятила воду и промыла глубокие раны, восхищаясь мужеством человека, который за все это время не издал даже стона.

— Мое имя Наполеон, — сказал он сочным, мелодичным голосом.

— Наполеон, — повторила Сильвия, не отрывая взгляда от ран. — Мне жаль, что я причиняю тебе боль. Что еще я могу сделать для тебя?

— Уже делаете, — ответил Наполеон, не открывая глаз. — Спасибо, что спасли меня.

— Ты… ты… — Она разрыдалась.

— Не плачьте, — сказал он на хорошем английском языке. — Я чувствую себя превосходно. Просто превосходно.

На следующий день Сильвия пошла в Национальный банк Мобила. С собой она взяла пару дуэльных пистолетов с перламутровыми ручками, принадлежавших Эдвину Фэрмонту, и прекрасное изумрудное кольцо матери — кольцо, с которым она обещала никогда не расставаться.

Она выложила пистолеты и кольцо на стол Ньютона Ланкастера.

— Мне нужен заем в две тысячи долларов, мистер Ланкастер. Я принесла эти вещи в качестве залога.

Президент Национального банка надел кольцо на палец и долго молча изучал его, потом положил на стол и открыл кожаный футляр, в котором на красном бархате покоились дорогие дуэльные пистолеты. Откинувшись в кресле, он погладил серебряную рукоятку.

— Мисс Фэрмонт, я весьма сожалею, но не могу одолжить вам денег под залог этих вещей.

— Но почему? — недоуменно спросила Сильвия. — Это кольцо стоит очень дорого, а пистолеты были специально сделаны…

— Я вам верю, и все же… Я должен соблюдать права акционеров и действовать в их интересах. Мне приходится быть очень осторожным в отношении займов. — Он повертел кольцо и задумчиво посмотрел на нее. — Похоже, вы очень нуждаетесь в деньгах, поэтому я вам помогу. Я куплю все эти вещи за две тысячи долларов.

Сильвия сразу согласилась — выбора у нее все равно не было. Ей эти деньги нужны были сегодня.

— Согласна, — сказала она, вставая. — Я спешу и хочу получить их наличными.