15 марта 1922
Nihil[49]
Как мечты о мечтах отошедшего детства, —
Над папирусом никнуть в святилище Ра,
В тогу на форум небрежно одеться,
Влюбленным трувером у окна замирать...
Наука над ухом: «Голос атавизма!..
Сложность клетки!» – и много прочих слов.
Акула, наш дух! ты ль – веками давиться,
Где песчинки в самуме – тысячелетий число!
Я был? я ли не был?.. И были и небыль —
Цветное круженье молекул в мозгу:
Зачерпнуть ли под череп с созвездьями небо?
На ладонь уложить ли золотую Москву?
И, поклонникам кинув легенды да книги,
Оживленный, быть может, как дракон на звезде,
Что буду я, этот? – не бездонное ль nihil,
Если память померкла на земной борозде,
Если я не узнаю мило-мнимых мгновений,
Где вот эти губы припали к лицу,
Если – раб роковых межей, мановений
Вечности, веющей вслед беглецу!
1 февраля 1922
Pou sto[50]
Ты ль пригоршнями строфы по радио,
Новый орфик, на Марс готовишь?
Но короче аркан, – земной радиус:
Вязнешь по пояс в прошлом, то бишь!
Этот стих, этот вскрик – отзвук: выплакать
Страх, что враг камень в лоб загонит,
Черепка скрип на сланце, а вы: плакат
Там, в межзвездном, – Lux-Zug[51]– вагоне!
Бедный бред, что везде – скреп Эвклидовых
Тверд устой: столп, шатнуть нельзя!
Все ж в веках пробил час, где б выкидывать
Истин груз, все их в муть неся!
Прометей ли пришел? укажи: pou sto?
Иль Фиджийский вождь встал с рогожи?
Смысл веков не броженье ль во лжи пустой!
Время, место – мираж прохожий!
Только снег, зелень трав, моря мантия,
Сговор губ к алтарю Селены —
Свет насквозь смертных слов, пусть обман тая,
Нам наш путь в глубину вселенной.
11 января – 17 февраля 1922
Мы и те
Миллионы, миллиарды, числа невыговариваемые,
Не версты, не мили, солнце-радиусы, светогода!
Наши мечты и мысли, жалкий товар, и вы, и мы, и я —
Не докинул никто их до звезд никогда!
Велика ли корысть, что из двух соперников древности
Пифагором в веках побежден Птоломей,
Что до нас «е pur se...» Галилей умел донести,
И книга его, прозвенев, стала медь?
Велика ли корысть, что мы славим радостно честь свою,
В обсерватории на весы Сатурн опустив,
Посчитав на Венере градусы по Цельсию,
Каналы на Марсе ловя в объектив?
Все равно! все равно! И ничтожного отзыва
Нет из пространства! терпи да млей!
Мы – что звери за клеткой! Что ж, нововолосого
Марсианина, что ль, мы ждем на земле?
Так растопчем, растопчем гордость неоправдываемую!
Пусть как молния снидет из тьмы ночи ловец —
Брать наш воздух, наш фосфор, наш радий, радуя и мою
Скорбь, что в мире смирил умы не человек!
17 февраля 1922
Разочарование
Вот замолкла, заснула, закуталась
Черным ворохом чуткая полночь.
Дверь в миры отперта; из-за купола
Марс мерцает приближенный. Полно!
Ты – мой бред! ты – мой призрак! Лилит моя!
Мозг пилить невозможным ты снова ль?
Что мы? – капля, в вселенную влитая,
Нить, где взвита в бездонность основа!
Те мечты я сотру, мел на аспиде!
Сеть каналов твоих смажу тушью!
Прокричи из ночи еще раз: «Приди!»
Мне ль углей мировых внять удушью?
Пусть нигде, пусть никто, всех семи планет,
Нам не отзыв, не зов: лед и зной лишь!
Вечность нас зевом медленным выплюнет, —
Мы – лишь бедный цветок, ах! весной ли?
Прежде, после, – ей что? наших выкладок
Ей не брать, – единиц в биллионе!
Звезд ряды строить в небе привыкла так,
Что меня, здесь во тьме, для нее – нет!
1 марта 1922
Молодость мира
Нет! много ли, мало ли, чем бы ты вымерил
Все, что в тысячелетия, как в пропасть упало, —
Материки, что исчезли, расы, что вымерли,
От совета Лемуров до совета в Рапалло?
Имена персеидами падают в памяти,
Царей, полководцев, ученых, поэтов...
Но далеко ль еще по тем же тропам идти,
Набирая в ненужный запас то и это?
На пути библиотеки стоят цитаделями,
Лагерями – архивы, загражденьем – музеи...
Вдребезги грудь о песни к Делии,
Слеп от бомб риккертианства, глух от древних Тезеев.
Но океаны поныне кишат протоплазмами,
И наш радий в пространствах еще не растрачен,
И дышит Земля земными соблазнами,
В мириадах миров всех, быть может, невзрачней.
А сколько учиться, – пред нами букварь еще!
Ярмо на стихии наложить не пора ли,
Наши зовы забросить на планету товарищу,
Шар земной повести по любой спирали?
Человек! свои мерки опять переиначь! а то
Уронишь афишу, озадаченный зритель!
Человечеством в жизни ныне не начата ль
Лишь вторая глава там, в Санта-Маргарите?
