Заправлял на этой кухне местный вольняшка — слуга рода Лесного Орла по прозвищу Бутыль. Как я заметил, местные вообще не заморачивались с именами, предпочитая прозвища. Как мне сказал Бутылёк, веселый и упитанный парень лет двадцати, настоящее имя знает только отец, мать и ребенок. Чтобы не сглазили, говорит:

— Вот у нас в роду с фамилиями — только благородные. А остальные, воины или слуги — только по прозвищам. Удобно!

Я не стал с ним спорить. Удобно — и Бог с ним. Значительно интереснее было то, что сегодня в меню на завтрак.

— Варёная картошка, жареная репа и луковица!

Я заметил, что местные ели очень мало мяса. Вчера, к примеру, на ужин нам принесли ту же варёную картошку с сырой же луковицей, немного квашеной капусты и пару тонко нарезанных кусочков жареного мяса. «Свинина». С мясом здесь было туго. Своего мяса не было, возили откуда-то с бывшей Калуги. Вообще говоря, продуктов своих в княжестве выращивали немного — даже спустя пятьдесят лет чистые места оставались редкостью.

— Мути полно вокруг. Пару километров к реке — и сплошная Муть, считай. На юг — там, где огромное поле с железными птицами — тоже. Говорят, раньше они летали. Сано-лётами называли их, — болтал повар, накладывая мне на тарелку парящую на морозе горячую картошку, — А в первый же день войны как жахнули туда, да разбросало железных птиц так, что одна даже вот прямо у околицы крайнего дома валяется, вся лесом заросла. А на само поле теперь ходить опасно — Муть, проклятое место!

Рядом за стол присел Филин, толкнул свою тарелку Бутыльку:

— Заканчивай уже трепаться. Ты заявку Вороне составил?

— А как же!…

Пока местные решали свои насущные проблемы с запасами, я молча закидал в себя порцию, налил себе горячей воды из чайника и, похлебывая травяной настой, развернулся лицом к посёлку. Рабы продолжали подтаскивать неошкуренные стволы к пиле, летала стружка, а Костоправ всё так же махал своим колуном.

Необычное строение находилось в нескольких метрах от восточных ворот. Там на посту маячил ещё один человек. Само здание было явным новоделом. Небольшое, похожее на будку обходчика, но в 3 этажа. Сложено было оно из крупных камней без цементного раствора, но очень аккуратно и ровно. Между камнями тут и там высовывались деревянные балки. В здании не было окон, но и крыши не было тоже. Вообще, оно напоминало прямоугольную башню маяка, но без верхней надстройки.

— Что там? — спросил я Филина.

— Источник Силы.

— Можно посмотреть?

Филин потыкал вилкой в картошку, отодвинул тарелку от себя:

— Все равно надоело это жрать. Как свинью кормишь, Бутыль! Когда нормальная каша будет?

Повар сокрушённо развёл руками:

— Закончилась, господин сержант.

— Закончилась у него…, — Филин ловко перемахнул скамью, — Пошли, новик, поглядим.

Внутри здание оказалось пустым. На верхние площадки башни вела крутая лестница, выложенная из камня вдоль стен. В центре же стояла деталь от крыла самолета, от которой явно несло радиацией — по крайней мере, мирно лежавший в кармане дозиметр тут же защелкал. По граням старого металла лениво ползло синее сияние, своей аурой освещая комнату.

— Слабый Источник Силы, как раз для такого посёлка, — Филин подошёл вплотную к железяке, вытянул обе руки и замер. Татуировки на его запястьях вдруг засветились синим пламенем, он удовлетворённо заурчал. Я протянул руку к алюминию и почувствовал, что палец с кольцом словно онемел, на нём появилось такое же сияние, только значительно меньше и не такое плотное.

— Утренняя зарядка! — Филин наконец отдёрнул руки, помахал ими немного, — куда приятнее, чем стрепня Бутылька, верно?

Дозиметр продолжал верещать. «Сколько же я рентген схватил»?

— Ладно. Хорошего понемногу. Пойдём, пройдёмся.

Ворона стояла на небольшой вышке у южных ворот, то и дело посматривая в сторону железной дороги.

— Всё спокойно?

— Слышала пару лошадей. Со стороны станции.

Филин подтянул красно-зелёный пояс с патронташем, переломил обрез и скомандовал:

— Пойдём посмотрим, Федя. Нас ждут великие дела.

По той же тропке, что и вчера, мы прошли к тупику железки. Там всё так же стояла вчерашняя дрезина. На этот раз Филин сел ко мне спиной, ну а я, изготовив ПМ к стрельбе, принялся качать рычаг. Через несколько сот метров Филин притормозил, мы спустились на землю и направились к стрелке.

— Тихо. Вот тут стой, я пойду посмотрю.

Сержант нырнул куда-то под соседнее дерево и я внезапно перестал его видеть. «Во даёт!».

Через несколько секунд послышался топот коней, они приближались к нам на полном скаку. И ещё через мгновение я их увидел.

Кони были довольно крупные. Желтоватого окраса, они ярко выделялись на фоне заснеженного леса. На головах коней — три глаза! Всадники с копьями лихо настёгивали своих скакунов, направляясь в нашу сторону с явно недобрыми намерениями.

— Хей! Хей!

Наездники опустили копья.

— Стреляй!

Бахнул выстрел из обреза, Филин оказался немного дальше меня, в паре метров от стрелки. Дым его выстрела окутал облаком и его самого, и ёлку, под которой он засел. Я прицелился и выстрелил несколько раз. Мне показалось, что перед всадниками возникла какая-то пелена, и в ней вспыхнуло пару раз, словно золотом.

Всадники пролетели мимо, оба копья бросив в Филина. Тот, не пригибаясь, перезарядил обрез ещё раз. Копья влетели в него, каким-то чудом обогнули воина и упали рядом со стрелкой. Он снова успел выстрелить, плюнул:

— Вот твари!

Всадники ускакали, только снежная пыль стояла вслед за ними. Сержант подобрал гильзы, засунул их в карман:

— Попал?

— Вроде бы да. Пару раз. Они что, в бронежилетах?

— Сила защищает лучше брони.

— А кто это вообще был?

Филин сел в дрезину, потёр подбородок:

— Дикие какие-то. Нахрапом хотели взять. Твари, почти всю Силу у меня обнулили!

Я подошёл к копью. Оно было деревянным с обычным гвоздём, вбитым в навершие.

— Ценная вещь?

— Брось. У Диких ценных вещей не бывает, разве что их кони-циклопы. Возвращаемся, сегодня они больше не сунутся.

Я достал новую обойму, сменил начатую в ПМ. Филин поморщился:

— Пистолет, конечно, антикварный, дорого можешь продать коллекционеру. Но как оружие — говно.

— Что так?

— Ты говоришь, попал два раза? Пойдём.

Сержант подошёл к железной дороге, потыкал сапогом в снег:

— Твои?

Я присвистнул. На щебне у рельсы лежали обе пули, сплющенные почти что до состояния монеты.

— Это как?

— А вот так. Любой воин носит вот такое, — Филин задрал рукава куртки и показал запястья, — Видишь знак Тотема? У воинов он называется «Щит силы». У нас, «Орлов», он отводит пули и вообще всё, что в тебя летит. У «Медведей» он просто останавливает снаряд, вот примерно как у этих упырков.

— А кто такие «Медведи»?

— Крупный Тотем. Сам Великий Князь под ним ходит.

— Так это были люди Великого Князя?

Филин засмеялся:

— Откуда тебя только вынули, парень. Нет. Тотем Медведя. Воины их опоясанные должны быть, значит — Одарённые. Под Медведем Великое Княжество, а также пара князей поменьше со своими воеводами и боярами… А есть ещё несметное множество всякого безродного быдла, шатающегося по всей Руси. Эти вот как раз такие — Дикие. Они на юге живут, но иногда и сюда добираются. Хоть и не тотемные они, но сильные — две твои пули, да горсть моего свинца их только отогнать смогли.

— А чем тебе мой пистолет не угодил? У меня же побольше свинца в обойме, чем у тебя в обрезе?

Сержант покачал головой:

— Всё равно ты дурень. Если бы ты был один, эти два выстрела — всё, чтобы ты успел сделать. Они на меня-то почему набросились? Старая рваная куртка, обрез да ушанка. А на тебе — новенький костюм, да ещё и пистолет. Вот они и решили, что я — слуга, а ты — одарённый-аристократ. Им хоть бы кого завалить, а в одиночку с ними и аристократ не всякий справится. Кстати, продал бы ты свою резину мне, больно ты в ней приметен…