— Маммия, с тобой Варьян хочет поговорить, — потягиваясь, проговорила Милли.

— Хочет, так поговорит, а ты причём?

— Он стесняется.

— Странно. С чего бы это ему стесняться?

— У него тема разговора такая.

— Какая?

— Маммия, он сам скажет.

— Хорошо.

— Он сейчас выйдет.

Дверь за спиной хлопнула. На крыльцо вышел Варьян. Постоял за спиной, посопел, волнуясь. Милли сбежала с крыльца, встала в стороне, чтобы не мешать и не стеснять Варьяна.

— Варьян, ты, вроде, поговорить хотел? — спросила не оглядываясь.

Варьян резко выдохнул, шагнул с крыльца на одну ступеньку и встал лицом ко мне. Сверкнул на меня тёмными глазищами, шумно вдохнул и выдохнул, решаясь заговорить.

— Сийра Лео, у меня к тебе просьба, — снова вздохнул, собираясь с духом.

— Говори, Варьян. Я слушаю, — подтолкнула.

— Я не знаю, кто я, откуда родом. Благодаря тебе и Милли я живу нормальной человеческой жизнью. Живу, как в семье. Я хочу… то есть, я прошу… уф-ф-ф… стань моей маммией. Вот! Уф-ф-ф! — выдохнул протяжно и заглянул мне в глаза с ожиданием и надеждой.

— Мальчик мой, — обняла за шею. Стоит удобно, ниже на ступеньку. Он же выше меня на голову. — Конечно, же, я согласна, — поцеловала в лоб.

Варьян облегчённо вздохнул, улыбнулся и обнял меня в ответ.

— Я буду тебе хорошим сыном, клянусь. Я Нортона попрошу, чтобы помог мне прошение составить, чтобы тебя моей маммией признали.

— А я, когда буду на аудиенции, тоже прошение подам о твоём усыновлении или признании воспитанником, как лучше.

— Тогда я пошёл, — проговорил весело, улыбаясь. — Спокойного сна, маммия.

— Спокойного сна, дорогой, — ответила закрывающейся двери.

Вот ещё одну ответственность на себя принять решилась. Может это и есть моё предназначение? Семья. У меня в этом мире образуется семья.

Там, на Земле у меня была большая семья. Четверо детей, двенадцать внуков, шесть правнуков. Все вместе собирались редко. У одних — работа, у других — учёба, но на семидесяти пятилетие были все, даже два грудничка. На Рождество и на День Победы тоже в полном составе собирались. А в течение года то одни, то другие заглядывали. Студенты, что учились в областном центре, так частенько и в выходные приезжали. Снятся они мне все. Но сны не тяжёлые. После них тоска не гнетёт, а наоборот, легко, словно повидалась с родными.

И здесь мне теперь семейные заботы не в тягость, а в радость.

Вот и наступил этот судьбоносный день. День, решающий мою судьбу и не только мою.

С утра пробежка и завтрак. И мандраж, как перед экзаменом. Пять дней подготовки и ожидания. Занятия начальной грамотой и математикой. Уже читаю. Вслух медленно, а про себя быстрее. Съездили к ювелиру, забрала готовый заказ: кулоны из крюгересского корня Марилице и Катерине, браслет с шоргоном Марилице. Сделала заказ на сетку для волос с капельками, размером с чечевицу, из прозрачного камня для запечатления аур. За сетку рассчиталась этими же камешками-обрезками. Потом съездила за сеткой.

Стою, смотрю в зеркало. После последнего, третьего сеанса терапии омоложения выгляжу на сорок лет. Будет ли дальше омолаживаться организм, зависит только от того, насколько активно я буду пользоваться магией. А она вообще не поддаётся. Ежедневные медитации пока результата не принесли. Ну и ладно! Мне пока и так живётся неплохо.

Если в двадцать лет меня признавали полненькой, то сейчас эта же комплекция меня вполне удовлетворяла. Кожа подтянулась, тело стало упругим, не ущипнёшь. Фигура — почти песочные часы. Талия тонкая, но бёдра немного шире плеч. В глаза не бросалось, но обмер показывал это незначительное нарушение эталона. И грудь где-то между вторым и третьим размером. Стою, любуюсь на себя. Я себе нравлюсь. Волнистые волосы отросли до лопаток. Марилица сделала укладку под сетку. Сетка в цвет волос, не заметная, и только капельки поблёскивают на переплетениях. Сетку закрепили скромной серебряной диадемой с лунными камешками. Не знаю, как они тут называются, но дома у меня осталось колье с лунным камнем. На ногах шёлковые чулки и тёмно-серые с перламутровым отливом туфли-лодочки на устойчивом семисантиметровом каблуке. На шее кулон с «крюгересским корнем», на правой руке платиновый браслет с шоргоном.

Всё. Я готова. Скромная, элегантная, серьёзная. В руке переноска с Лёвкой. Никаких сумок, кроме переносок, нам брать с собой не разрешили. Пришлось кое-что положить в переноску. Прости, Лёвушка, за созданное неудобство. Придётся потерпеть, дружочек. В холле встретилась с Милли. Тоже волнуется. Вышли на улицу, на задний двор. Нортон предупредил, что мы не поедем в коляске, а пройдём порталом. Воздух перед крыльцом задрожал и открылся портал. Из него вышагнул Стеф в форме.

— Всем доброго здоровья! — весело поприветствовал нас. А нас провожали все обитатели. — Ну, красавицы, готовы? Пошли.

И мы пошли. Нортон и Петрикс остались ждать нас. Вышли мы в небольшом пустом помещении без окон, освещаемом магическими светильниками, расположенными на потолке. Серый мраморный пол с чёрными прожилками. Стены светло-серого мрамора с бело-серебристыми прожилками. Даже и не подумаешь, что в королевском дворце. Нас никто не встречал. Стеф открыл высокие двери и повёл по длинному коридору с множеством дверей. На дверях разные знаки-указатели. На полу синяя ковровая дорожка, приглушающая шаги. Под потолком шары магических светильников. Вид казённого помещения. Словно не в королевский дворец попали, а в какую-то контору.

— Это деловая часть дворца, — пояснил Стеф. — Аудиенция будет проходить в рабочем кабинете Его Величества.

Остановились перед большими двустворчатыми дверями. Двери, как и у всех кабинетов, что мы проходили мимо, очень красивые. Сама древесина тёмно-коричневая, отполирована до сияния. Без изысков, строго. Прикреплено изображение короны. Золотое. Ручки тоже золотые, или под золото?

Стеф постучал. Получив разрешение войти, открыл перед нами двери.

— Входите.

Мы вошли, он следом. Внушительных размеров кабинет. Как я поняла — секретарская. Несколько письменных столов, за которыми сидели мужчины серьёзного вида. Подняли головы от деловых бумаг, посмотрели на нас и снова уткнулись в бумаги. От двери тёмно-красная дорожка к двери напротив. Рядом с противоположной дверью отдельный стол, за которым сидел очень молодой мужчина.

— Сийра Леополлия-Леокаддия Крюгерес и сийрина Миллиирия ду Кэррогес на аудиенцию к Его Величеству, — доложил Стеф.

Молодой человек встал из-за стола и, открыв двери напротив, вошёл. Через долгих две минуты вышел.

— Проходите. Его Величество ждёт вас.

Стеф легонько подтолкнул меня, шепнув: «Идите. Я подожду здесь».

Я пошла на непослушных ногах, Милли следом за мной. Через приёмную шли целую вечность. Секретарь с доброжелательной улыбкой открыл перед нами дверь.

Чувства как на экзамене. Училась я хорошо. У меня аттестат без троек был. Сама я девушка была боевая. Но вот экзамены сдавала трудно. Волнение зашкаливало. И сейчас, в момент переступания порога королевского кабинета, мандраж пробил до потемнения в глазах. Вошли. Присели в реверансе. Молчание. Я подняла голову и меня мгновенно отпустило. Я выпрямилась и подтолкнула Милли. Стоим. Ждём.

За большим письменным столом, с перпендикулярно приставленным к нему длинным полированным, уткнувшись в бумаги, сидел очень молодой мужчина, по виду ровесник Стефа. На нём обычный «земной» мужской костюм тёмно-серого цвета, белая рубашка и серый в синюю косую полоску галстук. Вот словно на родной Земле оказалась в кабинете нашего главы района, ну не района, конечно, скорее губернатора. К длинному столу приставлены стулья. Вот как по телевизору показывают приёмы и заседания правительственные, такие вычурные. У двери тоже два стула с мягкими сиденьями и спинками, оббитыми синим сукном.

Я короля как-то не так представляла. Ни трона, ни мантии, ни короны. Да ещё молодёхонький. Ну, ладно. Трон, мантия, корона — это всё атрибуты парадные и за письменным столом неуместные. Но, вот молодость никак в моё понятие — король, не вписывалась. Я себе короля представляла более солидным, зрелым мужчиной.