Двумя часами позже Пирогов напросился к Нахимову "на чай". Сказать правду, тот напиток был порядочно разбавлен добрым берлинским ромом. Стоит заметить: в словах доктора не проскальзывало ни капли зависти.

- Павел Степанович, верьте чести: глаза тому матросику выжгло! Клянусь крестом животворящим! А она их вылечила за... ну, и часу труда не положила. Как перед господом! И руку Белых спасла! Об ожогах и вовсе ни слова не говорю. Ну, тут бы я тоже... кхм... кое-что мог, но ведь после и шрамов никаких! Да тот, с глазами, проснется с такой чистой рожей - хоть сразу под венец! Эх, если бы этакого лекаря да к нам на жалованье... И добавить обязан, что чванства в ней никакого. С правилами этикета не особо знакома, это верно, оттого и почтительности, может, не хватает, но слышали бы вы, как она отзывается о своей наставнице! Хотел бы я, чтобы мои ученики так всегда обо мне говорили.

А через день трудами княгини Мешковой отыскался именно такой дом, о котором думала Мариэла: окруженный садом с забором. От дома до дороги было не менее пятнадцать сажен.

Тем временем строительство шло полным ходом. Принимали участие все (за исключением Мариэлы), даже лейтенант Малах. Слабо разбираясь во флотских вопросах, он понимал дело в разведке и контрразведке. Поэтому за лейтенантом по молчаливому соглашению кораблестроителей оставалось принятие мер безопасности.

Слипа для спуска на воду пока не существовало, но стапель был, хотя и небольшой, на нем деловито трудились иностранцы, а лейтенант Семаков, втайне рассчитывавший на капитанскую должность, всеми силами вникал как в процесс, так и в принципы.

Надобно признать правды ради: надежды российского офицера были небеспочвенны. На мостик стотонного кораблика никто бы не поставил даже капитана второго ранга, а вот лейтенанту такая должность была вполне по размеру. Следует также отметить, что и мостика-то не было. Была рубка с довольно большими оконными проемами. Стекла для нее еще не было готовы, но их наличие смущало Cемакова заранее.

- А ну как в бою эти стекла выбьет?

- Чем же?

- Да хоть ядром. Осколком, если противник применит бомбу либо гранату. Или пулей, - и тут же к случаю Семаков рассказал о судьбе адмирала Нельсона, который был убит как раз пулей, выпущенной безымянным вражеским стрелком.

Капитан Риммер задумался.

- Есть вариант... Съемные рамы - вместе со стеклами, конечно - и установка вместо них железных заслонок со смотровыми щелями. В походе заслонки будут откинуты, ну а в бою, понятно...

- А железо-то выдержит?

- Пулю выдержит, а насчет ядра не скажу, тут проверять надо. Но согласитесь: больше, чем ничего. Все же наилучшей защитой, Владимир Николаевич, будет уклонение от вражеских ядер. Думаю, что скорость позволит. Учтите также, что и маневренность у этого корабля будет отменной: вот, извольте глянуть, это в добавление к рулю...

"Добавление" выглядело соплами, направленными в сторону от продольной оси.

- Испытать бы их надо, Риммер Карлович.

Работы продолжались. Временами у стапелей появлялись лейтенант Мешков вкупе с хорунжим Неболтаем. Оба явно имели здесь личный интерес. Первый, видимо, рассчитывал на должность старшего артиллериста - не без оснований, следует признать. В чем интерес казака, никто не догадался.

Как ни странно, советы и флотского лейтенанта, и сухопутного казака иным разом оказывались полезными.

Приглядываясь к очертаниям кораблика, артиллерист вдруг заметил:

- Риммер Карлович, а гранатомет где вы закрепите?

Кораблестроитель снисходительно улыбнулся.

- Ну, до этого далеко: мы еще и палубу не начали делать. Хотя... я бы разместил здесь, - и кораблестроитель указал рукой на бак.

- А вопрос-то не прост, - и Мешков возвысил голос. - Владимир Николаевич! Тут тактическая проблема.

Подошедший Семаков постарался не особо выказывать удивление. Он лишь вопросительно поднял бровь.

- Это к тому, где гранатомет расположить. Я бы его на юте разместил.

- Отчего так?

- А оттого, что единственное направление, куда нельзя целиться, будет прямо по курсу, а тебе и не нужно. Даже если пустишься в атаку на контркурсах, и тогда гранатомет на юте будет при деле, а вот если будешь удирать, - последовало возмущенное фырканье Семакова, - тогда кормовая пальба - то, что надо.

Собеседники явно не прониклись, поэтому артиллерийский офицер пустился в объяснения.

- Тебе подставляться под ядра и бомбы не резон. Я вот гляжу на это железо - так в нем и полудюйма нет...

Князь имел в виду листы обшивки.

- ...сомневаюсь, что с пяти кабельтовых даже двенадцатифунтовое ядро сдержит. А вот представь: быстрое сближение, разворот и пяток гранат в борт или под форштевень - а? Что скажешь? Прежде, чем возьмут тебя на прицел. С таким корабликом, если он и вправду тридцать узлов даст - прямой расчет. Как тебе оно?

Тут в разговор вмешался Риммер.

- Господа, как мне кажется, то, что мы строим - все же не противник тем громадным пятимачтовикам, что я видел у вас в гавани. Особенно если учесть... кхм... обстоятельства, о которых вы знаете. В экипаже восемьсот человек! Но со скоростью, что закладывается, это будет превосходный разведчик. Ну, а гранатомет - средство для того, чтобы скорее отпугнуть, чем утопить.

Князь заметно поскучнел. Ему-то виделись блистательные победы над многократно превосходящим противником.

В один из дней в кораблестроительные дела вдруг встрял казак.

- Риммер Карлович, а из чего палуба будет сделана?

- Да из железа.

- Такого, как вот это? - и указательный палец хорунжего ткнул в направлении листового металла.

- Из него самого.

- А ведь листы скользкими могут стать в сражении. Мало ли что... всплеск от ядра или, упаси Никола-морской, ранят кого. Может, лучше поверх железа простые доски настелить?

В разговор вмешался Семаков.

- Дельно сказано, Тихон Андропович. Да найдутся ли доски, вопрос? А если найдутся, то как скоро?

- И еще добавь, Владимир Николаевич: что делать, если все же не найдутся?

- Тут могу помочь, господа. И даже лишнего материала не потребуется. Листы палубного настила можно сделать... с такими выступами...

Ладони Риммера в поисках слова изобразили нечто волнообразное.

- Но только небольшой высоты - вот такой, не больше. А то у матросов обувь с тонкой подошвой, побьют ноги.