Мерантос. Воин из клана Медведей

Игратос был живой. Он шел рядом со мной, но словно не замечал меня, а о чем он думал, только Медведь-прародитель знает. Я ничего не слышал сквозь Дверь Тишины, будто Игратос совсем разучился думать. А все из-за того, что он увидел возле двери, которая почти убила меня. Вожак назвал это место приемное помещение. Дальше был коридор, не такой узкий и низкий, как в крепости хостов. Я так и не достал до потолка, а когда махнул руками, то даже выпущенными когтями не зацепился за стены. Я еще и еще раз тянулся то к стенам, то к потолку, и не потому, что очень хотел достать, – мне было приятно махать руками.

Коридор тянулся прямо и вниз, а по бокам темнели еще входы, поменьше. В один из них вожак заглянул, и я тоже зашел посмотреть. Вход был высоким, мне не пришлось нагибаться, но узким – я вошел боком. Маленькая каморка, с каменными лежанками вдоль стен, а над ними узкие полки. Мы все могли бы поместиться в этой каморке, но Игратос остановился перед входом, и молодой Кот не смог войти. Еще в каморке, как и в коридоре, светились плиты пола, когда по ним шли. И я радовался, что могу идти, что ноги опять несут меня. Но радовался я недолго – Игратос будто отгородился от меня ледяной стеной, и мои мысли замерзали, натыкаясь на нее.

Я не надеялся уже увидеть Игратоса, когда вожак пошел за ним; не надеялся дожить до их возвращения дверь могла убить меня раньше и почти убила. Когда вожак привел Игратоса, я уже не видел их. Удерживать дверь стало так тяжело, что моя кожа начала истекать кровью. И вдруг тяжесть исчезла. А вместо нее появились боль и запах вернувшихся. Я понял, что дождался, и вместе с болью ушел в темноту. Но темнота почему-то отпустила меня, не оставила в мире мертвых. Или это Медведь-прародитель захотел помочь мне? Не знаю, знают чарутти, а я могу только надеяться.

В мир живых я вернулся больным и слабым. Боли я не боюсь, каждый воин умеет терпеть ее. Не боюсь я и слабости, ведь она всегда рядом с силой. Уходит сила, приходят слабость и усталость, но приходят не навсегда, потом они тоже уходят, а сила возвращается. Но когда сила сгорает вся без остатка, то приходят бессилие и беспомощность и остаются до самой смерти.

Слышать о таком мне приходилось, но я никогда не думал, что сам могу стать бессильным и беспомощным.

Жизнь показалась мне ненужной и бесполезной, и я хотел просить вожака о быстрой смерти. Но он предложил мне другое, даже не надежду, только тень ее, и я согласился. И принял помощь из-за моей неисполненной клятвы. А еще я хотел увидеть, каким чарутти станет Игратос. Не знаю, принял бы я помощь, будь Крисс-Танн-Танн не вожаком, а воином, охотником или бродягой-ущербным?..

Вопросы, вопросы... За последние дни я задал их больше, чем за последний сезон. Много вопросов я задавал сам себе, и никто их не слышал, кроме меня, но все равно они были. Может, с этого и начинается старость, когда вместо силы приходят вопросы.

Вожак вернул силу моему телу, но не избавил от вопросов. И самым трудным вопросом было, что делать с Игратосом. Я хотел поговорить с ним, объяснить, как помог мне вожак, но Игратос притворился глухим. Не знаю, услышал он хоть что-то из того, что я без слов рассказал ему. Поговорить с ним словами я не мог, не хотелось при чужих ушах и не нашлось укромного места, решать свои тихие дела при всех я не привык.

– Ничего себе! Это же настоящий подземный город!

Голос вожака разогнал мои мрачные мысли.

Длинный коридор вывел нас к огромной пещере. Мы стояли в начале каменной лестницы, которая вилась до самого низа. Воин-Кот сказал, что она похожа на змею, свернувшуюся в большой перевернутой миске. Не знаю, может, и похожа, никогда не видел змею в миске. Одна сторона ступени прижималась к стене, а вторая обрывалась в пустоту. Издали лестница казалась очень узкой и ненадежной. Я скорее доверился бы ледяному карнизу, чем ей. Но под ногой она выглядела надежнее: широкие ровные ступени, на такой воин из клана Котов мог бы вытянуться во весь рост. Но если бы я предложил ему такое, то он решил бы, что Карающая наказала меня глупостью.

Сверху хорошо были видны стены без крыши, колонны, арки, и все это разделялось узкими проходами или широкими дорогами, такими же широкими, как та – заброшенная и проклятая. Подземная река делила пещеру на две части. Меньшая часть была совсем пустой. Несколько мостов соединяли ее с подземным городом.

– Зачем это все?

Воин из клана Котов спросил то, что и мне было интересно. И спрашивал он не у меня, а у вожака, будто тот мог знать.

Когда вожак заговорил, я понял, что напрасно сомневался. Этот вожак знает многое.

– Здесь собирались жители ближайших поселений и их животные. А также караваны, застигнутые в пути. Тут всем хватало места. Люди устраивались здесь. – Вожак подошел к краю ступени и махнул рукой. Я подошел и стал рядом. Воины-Медведи не боятся высоты. – А там, на просторе, бродили животные. Когда-то здесь было многолюдно и очень весело. Песни, танцы, состязания, разноцветные огни – жизнь праздновала победу над смертью! – Крисс-Танн-Танн говорил так, будто видел все это своими глазами. – За год до прихода Карающей в убежище начинали завозить все необходимое. Но боюсь, что к этому приходу его уже никто не готовил. – Он грустно улыбнулся. – Принять и уберечь оно нас сможет, а вот накормить... – Вожак развел руками и посмотрел на нас всех. – Ну что, пошли?

И мы начали спускаться.

– А откуда ты все это знаешь? – опять спросил молодой Кот.

– Что? – Вожак не стал оборачиваться и останавливаться.

И правильно. Хуже нет, когда ноги идут по тропе в одну сторону, а глаза смотрят в другую.

– Убежище... Праздник Жизни... Я думал, это легенды. – Кот говорил и прыгал по ступеням.

– Про убежище мне рассказал один знакомый. Он когда-то побывал здесь. И про праздник Жизни – тоже. – Вожак говорил негромко и на ходу, но я хорошо слышал его, хоть и шел последним. – А легенда – это то, что было, но давно уже нет и никогда не будет. – Крисс-Танн-Танн вдруг тихо засмеялся: – Или, как любил говорить мой друг, это то, что слепой рассказал глухому о восходе солнца.