Старик с тростью!

Осборн резко обернулся, готовый в любую минуту выхватить револьвер и пустить пулю в фон Хольдена. Но нет – это действительно был всего лишь старик с тростью. Объявление об отходе поезда прозвучало в третий раз. Впереди Осборн увидел компанию американских туристов – они тоже ехали в Юнгфрауйох. Догнав их, он смешается с толпой.

– Achtung! Achtung! Doktor Osborn. Telefon, bitte![47] – донеслось из громкоговорителя.

Осборн замер. Фон Хольден не только знал, что Осборн здесь, он знал и его имя!

– Доктор Осборн из Соединенных Штатов, подойдите, пожалуйста, к телефону!

Осборн оглянулся в поисках телефонов. Они были у самого края здания – две будки, вплотную одна к другой, обе пусты. Первым его порывом было спросить кого-нибудь, где находится оператор, но время поджимало. Он видел, как последний из толпы американцев поднялся в вагон. Что задумал фон Хольден? Может, залег где-то с оружием и держит на мушке телефонные будки? А если он заложил туда взрывное устройство, которое срабатывает при малейшем прикосновении или контролируется дистанционным управлением, как при взрыве в отеле «Борггреве»?

Прозвучало последнее объявление об отправлении поезда до Юнгфрауйоха и сразу же за ним – еще одно, о следующем поезде. Затем Осборна снова вызвали к телефону. Проводники торопили последних пассажиров.

«Думай! Думай! – говорил себе Осборн. – Ты ничего не знаешь о вокзале Юнгфрауйоха и о том, что будет там делать фон Хольден. Если это просто приманка и ты опоздаешь на поезд, то фон Хольден выиграет целый час. Но если он здесь и следит за тобой, то, увидев, как ты сел в поезд, он развернется и отправится в другую сторону, и ты никогда в жизни не увидишь его. Может, он и не собирался в Юнгфрауйох. А если собирался? Ведь это – конечная станция на линии! Если он едет в Бергхаус – подумай, зачем? С какой целью? Раз он тащил эту штуку в рюкзаке от самого Берлина до Интерлакена, не бросив ее ни после пожара в Шарлоттенбурге, ни после убийства полицейских во Франкфурте, значит, она очень нужна, жизненно необходима Организации. Возможно, он должен передать ее кому-то в Юнгфрауйохе – кому-то еще более могущественному, чем Шолл. Что же тогда важнее для фон Хольдена – его миссия или какой-то одиночка, пытающийся помешать ему? С одной стороны, убив меня сейчас, он развяжет себе руки. Но с другой – если вдруг что-то ему помешает, он промахнется или его схватят – он уже никогда не выполнит своей миссии».

– Доктор Осборн, к телефону, пожалуйста!

Нет! Это просто ловушка! Он, конечно, выехал раньше! Осборн бросился к поезду, ухватился за ручку двери и вскочил в вагон. В тот же миг состав тронулся. Мимо поплыли разноцветные отели и коттеджи Интерлакена с буйно цветущей геранью в окнах. Они медленно скрылись из виду; Осборн почувствовал, что поезд ползет вверх, увидел за окном красно-желтое убранство осеннего леса, а вдали – безмятежную синеву озера Тун.

В спецназе его называли «товарищ старший лейтенант». Кто и что теперь фон Хольден? По-прежнему Leiter der Sicherheit, начальник службы безопасности, или последний одинокий солдат, выполняющий самое трудное в своей жизни задание? И то, и другое, думал фон Хольден. И то, и другое.

Вера безучастно смотрела на проплывающий за окном пейзаж. Они только что пересели на другой поезд в Гриндельвальде, и теперь фон Хольден слушал скрежет зубчатых колес – состав круто полз вверх по склону мимо пышных альпийских лугов, покрытых яркими дикими цветами.

Через двадцать минут они прибудут в Кляйне-Шайдегг, к подножию Альп, и луга тотчас кончатся. Там они снова сделают пересадку, на этот раз – на коричнево-кремовый поезд, который повезет их в самое сердце альпийских гор, мимо Эйгерванда и Эйсмеера – на вокзал Юнгфрауйох. Слева фон Хольден видел Эйгер, за ним – покрытый снегом пик Монх. Дальше была Юнгфрау, пока невидимая, но знакомая, как линия собственной ладони. Вершина ее – тринадцать с половиной тысяч футов – возвышалась над вокзалом Юнгфрауйох почти на полмили. Фон Хольден оглянулся на Эйгер, на его суживающийся северный склон – голый известняковый утес в четыре тысячи четыреста футов высотой, – и подумал о тех пятидесяти альпинистах, лучших из лучших, которые погибли, пытаясь покорить его. Это был риск, как и все в жизни. Ты подготовлен, ты просчитал все до мелочей, но чего-то не предусмотрел – и летишь в пропасть. Кругом – смерть; она просто на время затаилась. Тун был первым местом, где полиция могла остановить поезд. Этого не произошло. Дальше был Интерлакен; там тоже ничего не случилось. Это означало, что Осборн пустился в погоню один. Фон Хольден не знал, сколько поездов в день проходит через Интерлакен. Но ему было точно известно, что через десять минут после того, как он приехал из Берна в Интерлакен, из Интерлакена уходил поезд в Люцерн. Люцерн – главная точка пересечения самых разных направлений; оттуда идут поезда в Амстердам, Бельгию, Австрию, Италию, Люксембург. Юнгфрауйох – неприметная станция, промежуточный пункт для туристов, альпинистов и скалолазов. Фон Хольден скрывается от возмездия; едва ли Осборн догадается, что он собирается на экскурсию в горы; к тому же Юнгфрауйох – последняя, тупиковая станция. Конечно, Осборн уверен, что он, фон Хольден, изо всех сил стремится оторваться от преследователей и как можно быстрее уйти за границу.

Фон Хольден решил не убивать Осборна в Интерлакене – это было чересчур рискованно. Вместо этого он повторил фокус Осборна с вызовом к телефону, чтобы избавиться от него и вместе с тем напугать. Хитрость и интуиция далеко завели Осборна, но теперь ему придется полагаться на логику. Логика же подскажет ему, что из Интерлакена есть только два пути – в горы и в Люцерн. А узнав, что поезд в Люцерн отправился из Интерлакена через десять минут после того, как туда прибыл фон Хольден, Осборн тут же, на следующем поезде, ринется в Люцерн в погоню за призраком.

Осборн выскочил из поезда в Гриндельвальде и быстро пересел в вагон состава, идущего в Кляйне-Шайдегг. Там он совершит последнюю пересадку – до Юнгфрауйоха. Осборна уже не терзали сомнения. Он был уверен, что фон Хольден не притаился в засаде, а спокойно едет в поезде, вышедшем раньше. Самонадеянный фон Хольден убежден, что избавился от Осборна еще в Интерлакене. Он считает, что Осборн либо сидит там, растерянный и перепуганный до смерти, либо просчитался и поехал в Люцерн, надеясь, что фон Хольден направился туда.

Вокзал Юнгфрауйох, как выяснил Осборн у одного из американских туристов, состоял из маленького почтового отделения, магазина сувениров, экспозиции под названием Ледовый Дворец, со скульптурами, вырубленными в стенах ледника, на которых и был построен вокзал, небольшой автоматизированной метеостанции и ресторана «Небесная таверна». Почти все это располагалось на разных уровнях и сообщалось с помощью лифтов. Больше там не было ничего, кроме горы и огромного, пустынного пространства ледника Алеч. Если фон Хольден намерен передать кому-то содержимое рюкзака, это произойдет в пределах вокзала, но где именно и кому – оставалось загадкой, решить которую Осборну предстояло на месте.

Поезд со скрежетом повернул, и Осборн поразился, как ослепительно сияют заснеженные пики гор на фоне ярко-синего неба. Ближе всех возвышался Эйгер. Осборн издали увидел дикую пляску снежных вихрей под самой вершиной.

– Мы поедем прямо туда, дружочек, сразу после Кляйне-Шайдегга. – Крашеная блондинка улыбалась Осборну, указывая пальцем на вершину. Осборн отметил на ее лице следы косметической операции. Туристка с нарочитой небрежностью постукивала его по колену левой рукой без обручального кольца – она была не замужем и подчеркивала это. – Прямо через туннель, прорубленный в Эйгере; а оттуда, на обратном пути в Интерлакен, будет видна вся долина.

Осборн улыбнулся, поблагодарил ее за информацию и пристально посмотрел ей в глаза, пока она не убрала руку с его колена. Вообще-то он не имел ничего против слишком активных дам, но в данный момент его занимало совсем другое. Если бы, кроме револьвера Маквея, у него была бы хоть одна ампула сукцинилхолина для расслабления мышц – такая, какую он приготовил в Париже для Альберта Мерримэна…