Кристину поцелуй Марко тоже заставил потерять голову. Так долго ждала она этого момента и сейчас чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Марко держал ее в своих объятьях. И она чувствовала каждый его мускул, каждый изгиб тела. Когда же язык его, раздвинул ее губы, проник глубже, Кристина поняла, что от сдержанности Марко не осталось и следа. Сердце ее наполнилось радостью и бесконечной нежностью. Когда теплый язык Марко коснулся ее языка, какое-то неведомое раньше, щекочущее ощущение охватило низ ее живота. Она прижалась этой частью своего тела к Марко и почувствовала что-то загадочное и твердое.

В этот момент Марко пришел, наконец, в себя.

С трудом он отстранился от девушки и, заметив, каким обожанием, страстью и доверием пронизан ее взгляд, испытал вдруг такое чувство, будто его окатили ледяной водой.

– Теперь ты мой, – страстно прошептала Кристина.

Марко, не отрываясь, смотрел на нее. Пресвятая Богородица, она и в самом деле так думала!

Он тихо выругался и поспешил уйти.

– Пэнси, что мне делать с Марко?

Вечером того же дня Кристина сидела вместе с Пэнси на берегу моря и задумчиво смотрела на закат солнца. Над розовато-золотистыми волнами, пронзительно крича, летали чайки, дул свежий ветерок и слышался мягкий шелест прибоя. На пальме, возвышающейся неподалеку, сидел Цицеро, которого Кристина прогнала за то, что тот издевался над Пэнси. Попугай с недовольным видом наблюдал за девушкой и гепардом, время от времени принимаясь хлопать крыльями или кричать свое обычное «Плохая девчонка».

При одном только воспонании о своем первом поцелуе с Марко, Кристину охватывала сладкая дрожь. Этот волнующий момент был ее первой большой победой в борьбе за сердце мужчины; того, которого она возвела в разряд идолов еще девчонкой, а теперь, повзрослев, по-настоящему полюбила. Но и обманываться она тоже не могла: Марко Главиано не принадлежал ей. Он отдавал свое сердце морю, а в жаркие ночные часы его тело принадлежало испанской проститутке.

Девушка с решительным видом нахмурилась. Она прекрасно понимала, что не завоюет сердце Марко, не положив прежде конец его распутному образу жизни. Судя по красноречивым звукам, доносящимся каждую ночь из спальни Марко, он был мужчиной с очень большими сексуальными потребностями. И уж конечно, если бы ей удалось оградить его на несколько недель от женского общества, он бы решился сделать ее своей женой.

Кристина была абсолютно уверена в том, что хочет выйти замуж только за Марко. А это означало, что ей во что бы то ни стало надо было отвадить от него всех шлюх, с которыми он спал. И хотя Марко утверждал, что, кроме Розы, у него никого нет, Кристина в этом очень сомневалась.

Не нравились ей также его периодические набеги на корабли испанцев. Когда Марко уезжал, Кристина не находила себе места. И потом, слишком часто он возвращался из этих походов раненый, в шрамах на теле.

Когда девушка вспомнила случай двухлетней давности, у нее закололо сердце. Тогда Марко вернулся с огнестрельной раной левой руки. В течение нескольких дней она только и делала, что тихо сходила с ума, глядя, как Марко лежит в постели, охваченный инфекцией и лихорадкой. Она приходила тогда в ужас при мысли, что может потерять его. Ведь так много мужчин умерли на острове и от менее серьезных ранений. Кристина и обеспокоенная Пэнси не отходили от постели больного ни на шаг. Девушка промокала его покрывшийся испариной лоб и целыми часами молилась, взывая к небесам, чтобы те послали Марко исцеление.

Именно в эти часы, полные отчаяния, Кристина начала задумываться о том, как много значит для нее этот мужчина. И потом, три ночи спустя, когда ее разбудили громкие стоны, доносившиеся из комнаты Марко, она бросилась ему на помощь, думая о том, что он, может быть, умирает. Но в последний момент ее остановил женский смех, и она поняла, что Марко снова проводит время с Розой. Значит, эта неблагодарная свинья выздоровела! Заливаясь слезами, Кристина бросилась назад в свою комнату и принялась горячо молиться, но на этот раз о том, чтобы этот несчастный распутник умер и поскорее попал прямо в ад.

Однако, Марко, конечно же, не умер, и хотя девушке частенько хотелось задушить его, она радовалась в душе, что он по-прежнему рядом с ней.

На лице Кристины снова появилось мечтательное выражение, когда она вновь вспомнила подробности того невероятного поцелуя. Ей казалось, она ощущает рядом с собой сильное тело Марко, волнующий запах его тела, чувственный жар и нежность его губ. Ведь в тот момент он пробудил в ней какое-то сильное, почти первобытное желание: быть с ним одним целым, чувствовать его внутри себя, сильно и страстно любить его и зачать от него ребенка.

Марко будет принадлежать ей. Он будет ее, во что бы то ни стало.

Но как ей положить конец его распутству? Мрачно размышляя над этим, Кристина услышала какой-то шуршащий звук и, обернувшись, увидела большую, серую змею, скользнувшую в кусты. Пэнси навострила уши и, оскалившись, бросилась за своей жертвой.

Кристина вскочила на ноги.

– Пэнси, прошу тебя не ешьэту змею! Думаю, она мне может пригодиться!

Девушка побежала вслед за змеей и гепардом, и из кустов долго еще слышался ее озорной смех.

– Добрый вечер, сердце мое.

Войдя в свою комнату ночью того же дня, Марко увидел на своей постели Розу. Его любовница выглядела, как всегда, очень соблазнительно: в красном, с глубоким вырезом платье, с томным выражением темных глаз, устремленных на него, и чувственно приоткрытыми влажными алыми губами. Но к удивлению Марко, плоть его на этот раз никак не прореагировала.

– Добрый вечер, дорогая, – улыбаясь, поздоровался Марко.

Роза встала с постели и подошла к нему. Марко ощутил запах ее духов, который сегодня показался ему слишком уж резким и дешевым. Господи, ну почему он никак не может выбросить из головы образ той юной и тоненькой как тростинка богини, девушки, от которой пахло медом и соком манго?

– Я так соскучилась по тебе, мой великан, – защебетала Роза, прикладывая руку к паху Марко. – А это еще что такое? – воскликнула она удивленно. – А я-то думала, что твой флаг поднимается от одного только вида женской юбки, сердце мое.

Тщеславие Марко было уязвлено, и он отстранился от Розы.

– А ну-ка, раздевайся и ложись в постель. Боюсь, как бы ты не пожалела о том дне, когда оскорбила мое мужское достоинство.

Роза томно улыбнулась и нетерпеливо облизала губы.

– В день, когда ты совсем меня измучишь, сердце мое, отправишься на тот свет и сам.

Марко запрокинул голову и громко расхохотался.

– Боюсь, что именно так оно и будет. Ты ведь ненасытная, дорогая, и абсолютно лишена скромности.

Роза вульгарно рассмеялась и стала раздеваться. Но даже вид ее полных, спелых грудей, казалось, нисколько не взволновал Марко. Он поймал вдруг себя на том, что рисует в своем воображении две маленькие, крепкие грудки, так уютно расположившиеся сегодня у него на груди; и то, как он прикасается губами к крошечным, прелестным соскам и начинает нежно ласкать их, сводя тем самым Кристину с ума. И вот наконец возбуждение наполнило его тело, при мысли о том, что он овладеет сейчас прелестной девственницей, а отнюдь не стоящей сейчас перед ним проституткой, прошедшей огонь и воду.

Досада охватила Марко.

– Ложись в постель, – хриплым голосом сказал он Розе.

Покачивая своими роскошными бедрами, испанка подошла к постели и скользнула под одеяло. Марко сбросил с себя рубашку и лег рядом с Розой. Поцеловав ее полные губы, он сжал в ладони ее роскошную грудь, но она показалась ему сегодня недостаточно упругой. Прислушиваясь к громким стонам Розы, Марко ласкал ее грудь в надежде, что к нему тоже придет возбуждение.

Роза же тем временем все больше возбуждалась, метаясь по постели.

– О, сердце мое, ты такой большой, сильный жеребец. Твои руки так жадно ласкают меня. – Она извивалась от удовольствия. – Насколько же ты развращен, если сразу уже дотрагиваешься до меня там…