Тем временем настоятель воспользовался возникшей заминкой и протянул руки раскрытыми ладонями в сторону доктов, затянув какую-то заунывную молитву. Никаких зримых проявлений его действия не вызывали, но с каждым мигом всё сильней и сильней крепло ощущение, что какие-то непонятные вещи происходят с самим миром вокруг.

Первой это поняла Юлира. Вновь словно соткавшись из воздуха, она с ходу раскрыла веер и с силой махнула им в сторону бритоголового. В жреца полетел сгусток голубого огня, от которого он просто не мог защититься.

Бистарк даже успел посетовать на то, что Тень слишком поторопилась и не взяла служителя духов живьём, как у того из-за спины выскочил второй помощник и закрыл собой «шефа». Атака, которая должна была вбить настоятеля в стену его собственного храма, превратила в кровавую кашу грудь самоотверженного жреца. Тот даже застонать не успел — так и рухнул на ступени, сложившись пополам, точно перочинный нож.

Глупая смерть. Особенно потому, что вот сейчас Юлира ещё раз взмахнёт веером, и… Однако Героиня не успела. Что бы там ни делал бритоголовый, кому бы ни молился, это сработало. Тяжеловесный прайм-детектор — прибор для выявления зон, насыщенных праймом, — до того мирно висевший у Бистарка на шее, вдруг протестующе загудел, и стало резко не до драк.

— Прайм-излучение!!! — заорал Бистарк. — В стороны!!

И сам первым подал пример, зайцем скакнув вбок. Стоило сместиться на пару метров в сторону, как творение имперских праймологов замолчало. Зона повышенной концентрации прайма была невелика, однако этого хватило, чтобы сразу двое солдат свалились на землю в судорогах.

Против доктов восстала сама их природа! Это мутанты-адорнийцы способны комфортно себя чувствовать в зонах с избытком прайма, их соседи так не могли. Для них попадание в такие районы было чревато самыми разными проблемами, вплоть до трансформации организма. Как, впрочем, и для чокнутых магов лишённые энергии участки грозили неприятностями. Всё симметрично… Вот только какого лешего эта самая зона с повышенным фоном возникла аккурат в центре отряда Бистарка? Неужели тому виной духи?!

Мысли прыгали с одного на другое. Хотелось и врезать ненавистному служителю, и помочь своим — непонятно, что важнее. Однако выбор за него сделала Юлира. Не меняясь в лице, Тень второй раз метнула веер и на этот раз всё-таки зацепила жреца. Задела, правда, только плечо, но ему хватило и этого. Закричав от боли, бритоголовой развернулся и, согнувшись в три погибели, нырнул в храм. Крыло Ночи ринулась следом.

Бой можно было считать законченным. Враг бежит и почти повержен, уцелевшие помогают раненым.

— Гржак, доложи обстановку, — крикнул Бистарк, с опаской изучая показания прайм-детектора. Потому как если ему верить, то пятно с повышенным уровнем прайма уже начало уменьшаться.

— Трое легко раненных, двое… двое тяжело, — сказал Егерь, один за другим выволакивая в безопасное место попавших под необычную атаку солдат.

Обоих страшно корёжило, менялись черты лица и форма конечностей. Бистарк с сожалением посмотрел на уже начавших мутировать товарищей, переглянулся с Гржаком и потянул из ножен кинжал. Докт всегда должен быть доктом, и в жизни, и в смерти. Убить товарищей до того, как они превратятся в изменённых тварей сродни адорнийцам, было его святым долгом.

Он как раз склонился на одним из них, когда из храма спиной вперёд вылетела Юлира и совсем не по-геройски грохнулась на землю. Левый бок у женщины был окровавлен, в плече засели два металлических штыря.

— Командир, ты был прав. Из храма его не выкурить, не стоило даже и пытаться, — заявила Тень, с трудом поднимаясь.

Однако Бистарк на это лишь кивнул и по очереди наклонился к пострадавшим, каждого наградив ударом в сердце. И только затем позволил себе расслабленно вздохнуть. Теперь всё, теперь его долг выполнен, и можно заняться другими делами.

— Так, всем! Собираем манатки и уходим, здесь нам больше делать нечего, — заявил он и первым подал пример, развернувшись спиной к храму.

Несмотря ни на что, нужные ему ответы Бистарк всё-таки получил. И теперь собирался сначала убраться отсюда подальше, а затем хорошенько обмозговать, что и как. Впрочем, ясно было одно: второму штурму замка Одинокая Башня быть. Слишком серьёзной фигурой становится Лигран, чтобы оставить его без внимания. И слова жреца были лишь ещё одним подтверждением этих мыслей.

Нет, определённо, в храм они заглянули не зря…

В убранстве Итералии прайма Одинокой Башни преобладали красные цвета с редкими вкраплениями зелёного, синего и золотого, что придавало одному из самых важных помещений замка нарядный и праздничный вид. Быть может, докта подобная подборка цветов и раздражала бы, но точно не адорнийца. Здесь душа всякого жителя Королевства с первых мгновений наполнялась радостью, возникало чувство сопричастности к чему-то возвышенному, по-настоящему тайному. Впрочем, разве может быть иначе, если Итералия прайма позволяет прикоснуться к величайшей мистерии — возрождению жизни из смерти.

Не стоило забывать и об идеально выверенной форме зала, качественной отделке потолков, пола и стен, которые порождали поистине фантастическую акустику. Даже зал Королевской Оперы, о котором Лигран слышал от Наставника, не мог похвастаться чем-то подобным. По крайней мере ему так казалось.

Отдельного разговора заслуживала купель с праймом, посредством которой и возвращался в мир Герой. Неизвестный мастер сделал её из малахита, придав форму гигантской чаши. И, несмотря на выбранный материал, она казалась хрупкой и невыносимо изящной. Только тронь — и разобьётся.

Лигран провёл рукой по краю купели, затем достал из-за пазухи четыре каталиста: череп грызуна на тонкой засаленной верёвке, кольцо лучника, женский пояс для чулок, курительную трубку — и невесело усмехнулся. Проклятье, какой же это соблазн! Просто взять сейчас и возродить Героев. Одного, двух или даже всех. Принять присягу, а потом двинуть дальше, не оглядываясь ни на кого, ощущая за спиной силу могучих бессмертных воителей. Это же решит кучу его проблем. Он одним махом избавится от влияния Сильвары, закроет тему с нехваткой обученных солдат, за месяц-другой наведёт порядок в провинции… Ох уж эти мечты, мечты! Если бы всё было так просто.

Увы, но Герои никогда не были безмозглыми механизмами, помешанными на убийствах. Нет, определённая правда в этом утверждении, конечно, была. Особенно в той его части, что касалась убийств, но вот в остальном точно нет. Бессмертных воителей можно считать какими угодно: ограниченными, немного медлительными, лишёнными вдохновения, но отнюдь не безмозглыми. Да и эти недостатки компенсировались сотрудничеством с лордами. Последние давали Героям смысл и цель существования, помогали обуздывать неукротимую ярость, которую порождал бушующий в их крови прайм. Лорды были тем барьером, что защищал мир от принявших прайм и принявших прайм от мира.

Поэтому ничего удивительного в том, что взаимоотношения между лордом и Героем строились на тонком, доверительном уровне. И вручение каталиста всегда предварял долгий этап «знакомства», когда бессмертный приглядывается к будущему лорду, пытаясь понять, насколько близок и понятен ему этот человек, чтобы вручить ему право вести себя по дорогам жизни.

Всякий раз возрождая чужих принявших прайм, лорд шёл на серьёзный риск. И дело даже не в том, что шанс воскресить неизвестного тебе Героя жутким уродом или кровожадным безумцем весьма велик, нет, он может просто не принять незнакомца. И тут уже как повезёт — либо уйдёт, забрав каталист, либо разозлится и прибьёт дерзкого неудачника. Лиграна, понятное дело, ни один из вариантов не устраивал.

Какой из этой непростой ситуации был выход? Читать бумаги отца, собирать сведения о характере, привычках, складе ума Героев. Пытаться самому «влезть» в их шкуру, понять, чем живут эти бессмертные.

Как назло, единственным принявшим прайм, о котором он хоть что-то знал, был Душелов Дейрик — правая рука и первый помощник лорда Лучаня. Герой, заполучить которого было в десятки раз сложнее, чем любого другого, и настолько же опаснее не понравиться ему сразу после возрождения.