— Чёрт возьми этот ковёр, чуть не упала.

Никита с улыбкой смотрел на дверь, ожидая, когда в проёме появится его женщина. Вдруг раздался громкий лай и детский крик, затем послышался смех, и Серёжа, лохматый, одетый в пижаму и тёплые носочки, влетел на кухню с криком «‎Папа, папа!», бросился к Владимиру и в мгновение ока оказался у него на руках. Вслед за мальчиком на кухню вбежала Эрика и тоже крикнула «‎Папа!», бросаясь к застывшему Никите. Он поймал девочку, прижал к себе и тут увидел огромные удивлённые глаза Инги, что появилась в дверях. Они смотрели друг на друга, умолкнувшие друзья переглядывались между собой, и только Глаша тихо прошептала «Господи, наконец-то». И Никита понял, что Эрика сейчас помогла взрослым понять, что их жизнь вступила в фазу «после», что всё, что было «‎до», перестало существовать.

— Папа, — тихо повторила Эрика, во все глаза глядя на Никиту, — а мы пойдём гуять?

— Обязательно, малышка. И маму с собой возьмём, и Серёжку с тётей Аней и дядей Володей, да? И Героя. А вот тёте Тане придётся дома сидеть — у неё ножка болит.

Эрика сползла с мужских рук и подошла к Анне, прижалась к её боку и посмотрела женщине в лицо:

— Тётя Аня, а мозно мы с Сеёжей снезную бабу лепить будем?

Анна мягко погладила девочку по голове и уверенно сказала:

— Конечно, можно, а мы помогать будем, хорошо? — Эрика кивнула и быстро подошла к Инге, обняла её за колени и прошептала «‎мамочка». Инга покачала головой, закусив губы, и счастливо улыбнулась Никите. А ведь правду говорят, Новый год — семейный праздник.

***

Почему-то этим рождественским утром Никита ощущал необъяснимое самому себе беспокойство. Он понимал, что память не сотрёшь, что всего четыре года назад он потерял Марту и нашёл измученную изуродованную Аню, но к этому всему примешивалось ещё что-то. Он до позднего вечера задержался вчера на работе, праздники праздниками, но даже отлично работающий коллектив нуждался в руководителе. Прозоров постоянно возвращался мыслями домой. Паша с утра умчался к Тане, заодно и Глафиру привезёт — она провела у Никифорова весь вчерашний день и даже ночь, Татьяна ни в какую не хотела отпускать её. Но сегодня Никита хотел бы, чтобы Глаша была дома. На всякий случай… Они собирались на кладбище, а Анна легче переносит возвращение домой, когда рядом ворчит строгая домоправительница.

Инга с Эрикой играли во дворе, недалеко на горке резвился Серёжа, вокруг бегал Герой, громко лая и припадая к земле, дразня Анну. Владимир в гостиной о чём-то говорил по скайпу, легко переходя с русского на французский. Что же не так? Почему так тревожно? Прозоров отошёл от окна и попытался сосредоточиться на бумагах, что лежали на столе.

— Никита Юрьевич, машины готовы, парни ждут команду. Мне с тобой ехать или как? — Григорий заглянул в кабинет и внимательно посмотрел на хозяина дома.

— Знаешь, Гриш, останься ты дома, а? Что-то мне не нравится сегодняшний день, хоть убей! Чую, произойдёт нынче что-то. Ты за Ингой и детьми проследи, хорошо? Думаю, что через час-полтора мы дома будем.

Он поднялся, хлопнул Григория по плечу и быстро спустился вниз. Владимир закончил разговор, закрыл крышку ноутбука, проверил наличие документов и телефона в карманах и молча кивнул другу. Они вышли из дома, Никита коротко попрощался с Ингой, улыбнулся Эрике и сел в машину, Демьяновы устраивались в другом автомобиле, аккуратно укладывая цветы. Прозоров усмехнулся — Марта никогда не принимала от него букетов, говоря, что это пустая трата денег. Но всегда горячо благодарила Аню, когда та приносила ей сорванные полевые травинки. Так и повелось: дочь дарила матери цветы, а он любил её без оглядки. Но не смог уберечь от злобы и ненависти.

Он встал с колен и провёл ладонью по фотографии. А Анна оказалась права — она отпустила его. Нет, Никита не забыл ни Марту, ни то, что с ней произошло, но он смог поверить, что сможет жить дальше. А с появлением в его жизни Инги и Эрики он понял, что смог и полюбить. И надеялся, что когда-нибудь любимая женщина будет испытывать к нему не только чувство благодарности за спасение и заботу, но и полюбит его так же сильно.

Аня молча положила на мраморное надгробье букет цветов и вздохнула. Владимир с тёплым пледом в руках стоял неподалёку. Он уже побывал в другом конце городского кладбища, навестил могилу Демьяновых-старших и вернулся назад. Как раз в тот момент, когда Анна, уставшая и побледневшая, обернулась в поисках мужа и облегчённо выдохнула, увидев любимого мужчину.

— Ну что, домой? — глухо спросил Никита.

— Да, пора, холодно сегодня, да и как бы Серёжка дома скандал Глаше не учинил.

— Там не только Глаша, — откликнулся Никита.

— Нет, Инге сегодня что-то нездоровится, а Серёжа шустрый малый, кого хочешь умотает.

Они медленно шли к выходу, где их ждали машины. Никита посмотрел на Анин профиль и тихо спросил:

— У тебя всё хорошо?

— Да, Никит, знаешь, присутствие твоей Инги, её непростая история помогли мне понять, что я не единственная, кого жизнь обидела. И что можно и нужно жить, радоваться детям, смеяться и, наверное, ждать чуда.

— А Эрика?

— А что Эрика? Чудная девочка, просто прелесть! Да и в чём можно обвинить ребёнка? В том, что он на свет белый появился? Нет, это ведь тоже одно из чудес. Как и у нас. А теперь домой, чаю напьёмся, Глашенька что-то вкусненькое привезёт. Паша с Татьяной приедут, поболтаем.

— Выпьем, — как бы невзначай дополнил её Владимир. Анна резко остановилась и вдруг рассмеялась, качая головой. И почему-то её смех в таком месте не показался неуместным, Никита широко улыбнулся, приобняв её за плечи, и выдохнул в серое небо. Будто полностью отпустил своё прошлое под звонкий смех выжившей девушки.

Домой, к любимой.

Эту машину Никита заметил сразу — она выделялась из общей массы движущегося железа своим вроде бы неспешным ходом, аккуратностью водителя, но в то же время она не стояла долго у светофора, срывалась с места и вливалась в общий поток. Её чёрный цвет и граффити кошачьих вертикальных зрачков на запасном колесе постоянно попадались Никите на глаза. И раздражали его, потому что он знал, он чувствовал, что человек в этой машине появился у него на пути не просто так, он принесёт в его жизнь перемены. Только вот какими они окажутся, Прозоров никак не мог угадать.

Звонок мобильного отвлёк его и заставил нахмуриться:

— Никита Юрьевич, звонили из юридического отдела, адвокат Горелова настаивает на встрече с Ингой Артуровной. Сказали, во избежание скандала не препятствовать.

— Хорошо, — недовольно ответил Никита. — Что ещё?

— Встреча назначена через полчаса. Она позвонила, уже в дороге.

— Она?

— Да, эта адвокатша.

— Адвокатесса, — машинально поправил парня Никита. — Имя назвала? Почему юристы со мной не связались?

— Звонили, но вы были вне зоны.

Прозоров скривился — всё верно, он отключил телефон на кладбище. Он перехватил аппарат другой рукой и открыл планшет.

— Воробьёва Елена Николаевна. Работает у нас в городе уже четвёртый год. Наши говорят, что очень хваткий и грамотный специалист.

— Что ещё?

— Если судить по скорости её передвижения, а звонила она нам с Пролетарской, то у нас она будет минут через двадцать. Что делать?

— Звоните Земляному, может, он ближе, мы…Твою мать! Это что? Куда?

Прямо перед ними резко тормозил большой внедорожник, который крутило и бросало на скользкой дороге. Водитель Прозорова вывернул руль вправо, не сбавляя скорости кинул машину в боковой проулок, за ним будто приклеенный проследовал автомобиль с Демьяновыми. Никита молча смотрел в зеркало заднего вида, боясь увидеть картину из прошлого: застывший автомобиль, открытые настежь двери, окровавленная голова на руле. Но парни уверенно уходили переулками от места несостоявшейся аварии, коротко переговариваясь по рации. Вскоре они выскочили в старый двор и заглушили моторы.