Проф. Лессингтак излагает свое заключение. Его не интересуют обычные вопросы медицинской экспертизы: порез или укол, имеются ли налицо эпилептические эквиваленты, истерия, так называемая peltit pseudologia fantastika и тому подобные словесные формулы. Он сопоставляет два момента: зверское преступление, взрыв бурных поступков, на одной стороне, и неразвившееся еще золотушное дитя, про которое родители и свидетели говорят, что она неспособна обидеть и муху, — на другой. Не следует ли вспомнить, что в самом старом из всех мифов Ганду Агимба, бог нежности и сострадания, вместе с тем и бог крови и кровавых жертв? Можно ли говорить про Кети: сексуальная убийца, Мессалина? Вздор. Перед вами маленькая, запуганная, истерическая девочка, хроническая онанистка, гонимая инстинктами, не умеющая сдержать их проявления. В известном смысле — жертва ложной романтики.
Проф. Лессинг считает, что процесс протекал бы гораздо правильнее, если бы имелись женщины судебные врачи, женщины работники уголовного розыска. Он возмущается тем, что восемь врачей-мужчин осматривали незрелую девочку, чтобы установить, что она еще девственна.
Так или иначе, но суд не согласился с экспертами, отрицавшими вменяемость Кети. Суд признал ее виновной и приговорил к 8 годам тюрьмы.
Дело Кети Гагедорн вызвало целую литературу. Юристы и психиатры спорили о том, была ли вменяема Кети или нет, не следовало ли бы такие дела разбирать не в суде присяжных, а в детском суде и т. д. Но трагическая судьба Кети, маленькой слабенькой девочки, которой владеет демон сексуальности, вызывала необычайные в буржуазной литературе мысли тонкого психолога, профессора-психиатра Дессинга. Эти мысли, полные романтики, скепсиса и еретической для почтенного буржуазного профессора смелости, стоит привести в подлинных словах их автора.
Приговор гласит — 8 лет тюрьмы. В одно и то же время справедливый и несправедливый приговор. Ибо в подобных случаях существует один только удовлетворительный исход. — нужно было бы в несчастных, в которых вселились мрачные силы, развить волю добровольно отбросить собственную жизнь и дать им для этого самые легкие и самые скорые возможности. Но это романтика. Наш мир же трезвый. Родители убитых детей и родители Кети Гагедорн давно помирились. Отцы сидят по вечерам на углу в кабачке. Новые дети зачинаются и рождаются. Для успеха или для гибели. Кети Гагедорн пройдет хорошую школу страдания. Убитые лежат в могиле возле места преступления. Мимо могилы проносятся поезда линии Кельн-Берлин. И сотни тысяч проезжающих и не подозревают, что мы все виновники в судьбе убитых, в судьбе убийцы. Это — «всех нас вина» — единственный возможный ответ на жалкие стишки, которые родители просили высечь на могиле:
«В уродливейшем образе
Взяла ты, смерть, две молодых человеческих жизни;
Во много раз сильнее власть скорби
Поразила сердца родителей,
Разве возможно им утешиться.»
Б.С. Утевский. Преступления и преступники Западной Европы. 1929.
8. Врач-убийца
Человек, на счету которого числилось по меньшей мере 27 вероломных убийств с ограблениями, родился 17 января 1897 г. в маленьком городе Оксере на берегах Ивонны. Отец его, исполнительный почтовый чиновник, в тот же день зарегистрировал его в мэрии под именем Марселя Андре Анри Феликса Петье.
Маленький Марсель рос беспокойным ребенком. Несобранный и неусидчивый, он постоянно увлекался чем-то новым и поражал всех своими дерзкими ответами. Столь же неустойчивым, как характер, был и почерк Марселя — отчаянные каракули вопреки всем стараниям учителя. Преуспевал он только в арифметике, особенно когда дело касалось карманных денег.
Когда Петье-отец после смерти жены переселился из Оксера в Йоньи, Марселю пришлось сменить школу. Однако в новой школе у него сразу же пошли скандалы с учителями, и отец отослал его обратно в Оксер, к тетке. Но только и там его школьные дела, увы, не улучшились. Еще трижды менял он учебные заведения, пока в конце концов отец не отправил его в Париж, в частную школу. Здесь Марсель Петье сдал в 1915 г. экзамен на аттестат зрелости, а несколько месяцев спустя его забрали в солдаты.
Едва прибыв на фронт, он был ранен в ногу осколком гранаты и отправлен в лазарет. Там он попался на воровстве и оправдываясь, пожаловался на расшатанную нервную систему, в результате чего был в первый раз направлен на психиатрическую экспертизу. Врачи признали его здоровым.
После окончания войны Марсель Петье изучал в Лионе медицину и завершил курс наук великолепной диссертацией.
В 1921 г. он поселился в Вилльневе и занялся врачебной практикой. Здесь, в этом маленьком городке южнее Парижа, пропал без вести первый человек, о котором точно известно, что он был знаком с доктором Петье и перед исчезновением собирался пойти к нему. Это была Луизетта Лелаво, горничная мадам Флери, правившая заодно и немудреным холостяцким хозяйством доктора Петье.
За отсутствием каких-либо улик полиция приняла версию, что Луизетга Делаво с намерением произвести аборт уехала в Париж и не подает пока о себе вестей.
А доктор Марсель Петье тем временем уже не был в Вилльневе неизвестным человеком. Он принимал деятельное участие в политике местного самоуправления, писал разоблачительные статьи в прессе, в том числе и о неспособности полиции, которая никак не может раскрыть причину загадочного исчезновения бедной Луизетты Делаво, и радовался все возрастающей популярности на политическом и врачебном попришах.
Очень скоро он наладил и свои финансовые дела, переехал в собственный дом, стал главным врачом городской больницы и директором дома для престарелых. В эти же годы Петье вступил в социалистическую партию и в «Лигу защиты прав человека», а в 1928 г. стал даже муниципальным советником и мэром Вилльнева, получив тем самым великолепные шансы на выдвижение своей кандидатуры в парламент.
«Луизетты» довольно быстро поднадоели доктору Петье (очень уж хлопотно было с ними), и он женился на красивой дочери богатого землевладельца, хозяина большого гастронома и нескольких доходных домов. Вскоре Петье сам стал отцом прелестного сыночка.
Меж тем по соседству с преуспевающим доктором продолжали твориться какие-то загадочные преступления, раскрыть которые полиции никак не удавалось. Взломали и подожгли, например, соседний с Петье дом, принадлежавший чете Флери, тем самым Флери, у которых служила пропавшая Луизетта Делаво и которые сообщили полиции о том, что она была беременна от доктора. Никаких следов поджигателя полиция не обнаружила.
Одну из пациенток доктора Петье, лотерейную кассиршу Дебуавэ, нашли задушенной в ее собственной квартире.
После убийства кассирши по Вилльневу поползли слухи. Один мужчина по имени Фраскот в бистро за стаканчиком вина высказал сомнение в тщательности полицейского расследования. Почему бы, скажем, не сравнить отпечатки пальцев, оставленные убийцей в доме кассирши, с отпечатками пальцев доктора Петье?
Через несколько дней этот Фраскот обратился к доктору Петье по поводу своего ревматизма. Врач предложил ему новейшую терапию пчелиным ядом, и Фраскот согласился попробовать. Три часа спустя он умер. Полиция и общественность ничего особо трагического в этом не усмотрели.
Так и процветал бы неприкосновенный доктор, и ждала бы его большая карьера, не споткнись он однажды о бензиновую канистру, стоявшую на погрузочной платформе товарной станции. Преуспевающий врач и уважаемый мэр попытался под покровом ночи сделать эту канистру своей собственностью, на чем и попался. Суд приговорил его к тюремному заключению на 14 суток и к минимальному денежному штрафу. И без того весьма непродолжительное заключение было в конце концов объявлено условной мерой наказания, однако карьера Петье как мэра и политического деятеля была окончена.
Жить в маленьком Вилльневе после всего этого доктор Марсель Петье не захотел и перебрался в Париж, где начал в 1933 г. на рю Шомартэн врачебную практику.
