Она прошептала:

— Не двигайся… — сосредоточенный взгляд ее бирюзовых глаз быстро блуждал по потолку.

Во внезапно наступившей тишине, дверца резко открылась, и в карету хлынул сильный порыв ветра.

Черная когтистая рука схватила Эвику за руку и потащила наружу, девушка дернулась назад и вскрикнула от боли, по ее руке потекли густые струйки крови, обагрив кожу по локоть. Храфн стиснул зубы до скрипа и в его ладонях заискрился энергетический шар, который он запустил в противника. Нападающий, как паук, отцепился от дверцы кареты, исчезнув среди черных деревьев.

Эвику грубо бросило в кресло, карета мчалась все быстрее, коней специально подгоняли вперед, где за деревьями показался длинный мост, по которому они должны были проехать.

Оторвав от подола платья длинный лоскут, девушка обмотала им руку: ей было очень больно, но она молчала, не выказав ни намека слабости. Чародей хотел закрыть дверцу, но внутрь впрыгнул темный, его рот скалился в широкой улыбке до ушей, показывая ряд острых зубов.

Монстр толкнул чародея о стенку, и карета наклонилась вбок, едва не перевернувшись.

— Мы нашли их… нашли… — прошипело существо, ни к кому не обращаясь.

Оно потянулось когтями к обмотанному запястью Эвики, чтобы сомкнуть на нем свои когти и телепортироваться к Максимилиану, но девушка зашипела и выхватила из складок платья тонкий стилет, вонзив в плечо врага.

Черное пятно растеклось по плащу монстра, но он даже не вскрикнул, в его затянутых черной пеленой глазах не отразилось никаких эмоций.

Воспользовавшись его замешательством, Храфн уперся в потолок ладонями и толкнул темного ногами в грудь, чтобы тот вылетел из кареты, с хрустом ударившись о ствол дерева.

С трудом закрыв дверцу, чародей выглянул в окно: их было трое, все в черном, с одинаково ужасающими улыбками на своих лицах: «Тени Максимилиана» — они преследовали их, следуя за каретой, пока копыта лошадей не застучали по деревянному мосту, отбивая быструю дробь. Еще несколько прыжков, и они набросились бы на карету, если бы их не остановил облаченный в такой же черный плащ незнакомец.

Луцио видел, что чародея преследовали: «Они кидаются на карету, словно бешеные псы, — демон поправил капюшон на своей голове, закрыв лицо эластичной тканью, — я слегка опоздал к началу действия, но у меня все еще есть время избавиться от них» — он спрыгнул с ветки дерева на крышу кареты, оставив в ней глубокую вмятину. В его руке блеснул меч, и он рассек им грудную клетку первого прыгнувшего на него, черная кровь забрызгала все вокруг. Потом демона отвлекла другая тень, скинувшая его на землю, чтобы не дать ему добраться до своего собрата, который забрался в карету и схватил дочь чародея за руку.

Тогда-то, демон и увидел девушку: ее фарфорово-белая кожа едва заметно светилась в сгущающихся сумерках, а длинные иссиня-черные волосы, развивались от сильного порыва ветра. Больше всего демона заворожили ее бирюзовые, как море и такие холодные глаза. В этот момент в монстра полетел энергетический шар, отбросив его в сторону деревьев, а девушка исчезла в глубине кареты. Следующая Тень оказалась проворнее, но ненадолго, чародей вытолкнул ее ногами.

Лошади ускорили бег: «Они почти подъехали к мосту…» — промелькнуло у демона в мыслях. В этот момент на него бросился темный, но Луцио ловко отсек ему голову — на землю упало обезглавленное тело врага.

— Констант, с тебя причитается за испачканную одежду — сказал в пустоту демон, прыгая с ветки на ветку и быстро подбираясь к карете, за которой устремились остальные слуги Максимилиана. Луцио убил оставшихся троих без потерь для себя. Напоследок он увидел высунувшуюся из окошка кареты чародейку, ее глаза сверкнули, но она была спокойна, внимательно смотря на Луцио.

Карета благополучно уехала. Демон проводил ее взглядом и стал собирать куски плоти, оставшиеся от Теней, после чего скинул их в пропасть под мостом: «Покойтесь с миром, братья».

Как только от них отстали, а карету со всех сторон обступила тьма лесной чащи, чародей смог перевести дух. Эвика отодвинулась от окошка, задернув шторку, и сделала глубокий вдох. Запах хвои, шедший от деревьев, ее успокаивал.

Кучер, как ни в чем не бывало, продолжал гнать лошадей, благодаря чарам, которые Храфн наложил на него: мужчина ничего не видел, кроме дороги и не слышал, кроме собственного посвистывания и топота копыт. Так спокойно проехали еще некоторое время, пока чародей не нарушил молчание:

— Они, больше не преследуют нас. — Устало констатировал он, потирая ушибленный затылок. Эвика сделала глоток воды из серебряной фляжки и протянула руку отцу, чтобы тот залечил ее:

— Нам кто-то помог… — осторожно проговорила она, — не знаю кто это был. — «Я видела лишь его голубые глаза. Демон-помощник — это что-то новое».

Храфну потребовалось немного больше времени, чем он ожидал, чтобы залечить рану, он задумчиво отложил окровавленную салфетку, которой промокнул следы когтей:

— Эти создания не обладают ядом, но очень странно, что твоя кожа не хочет заживать, как это происходило обычно. Храфн думал: «Неужели Максимилиан добился такого ошеломляющего результата? Сделал так, что раны, нанесенные его Тенями, делают наши тела такими же, как у обычных смертных. У людей один жалкий порез затягивается пару недель, а здесь такие…»

— Если все так, как я думаю, то Максимилиан зашел в своих экспериментах еще дальше, чем я предполагал — все что он мог — это наложить лечебную мазь и как следует перебинтовать руку, — тебе придется походить так с месяц, если не больше — но на лице дочери была маска равнодушия.

Они добрались до постоялого двора глубокой ночью. Кучер тут же договорился об обмене превосходной кареты на пару свежих лошадей и пока их приводили в порядок на конюшне, Эвика и Храфн ужинали в таверне. К их столику подошел хозяин заведения и почти шепотом, обратился к Храфну:

— С вами хочет побеседовать один господин… — он слегка кивнул влево, где располагался угол с уединенным столиком, огороженный ширмой и освещаемый лишь одной свечой.

Храфн кивнул, и когда трактирщик удалился, перевел взгляд на дочь, та разглядывала принесенную бутыль с вином, в зеленоватом стекле, отражался тот самый укромный уголок, за которым она наблюдала.

— Я быстро. — Шепнул ей, девушка кивнула и взялась за бокал, сделав крошечный глоток сладковатого напитка.

За ширмой его действительно ожидал мужчина, он был облачен в длинный дорожный плащ с капюшоном, скрывающим лицо. По энергии исходящей от него, чародей понял — перед ним вампир: чистокровный, древний и могущественный. Их силы были практически равны.

— Не ожидал, что ты проявишь ко мне интерес так скоро, — спокойно сказал Храфн, присаживаясь напротив и глядя в лицо, которое было скрыто тенью, — приветствую тебя Ингрид.

Капюшон откинули назад, и в чародея впился ледяной взгляд, светло-серых, почти белых глаз:

— И я тебя, Храфн.

«Здесь небезопасно говорить…» — вампир обратился к собеседнику посредством собственных мыслей.

Впервые за долгое время, чародей позволил себе усмехнуться: «Поэтому ты оповестил хозяина таверны о том, что хочешь со мной переговорить? Может, рассказал бы заодно и всему постоялому двору?»

«Смотрю ни смерть супруги, ни преследование Максимилиана не сбили с тебя спесь.»

Чародей проигнорировал колкость, смотря в не мигающие глаза вампира: «Итак, раз теперь нас никто не слышит, изложи суть и побыстрее, я не хочу оставлять дочь надолго одну и сидеть с тобой в этом темном углу, как парочка голубков». — Услышал в своей голове смех Ингрида: «Конечно. Безопасность твоей дочери превыше всего. Когда-то, мы уже встречались с тобой. И я помню, что ты спас одного из моих сыновей от смерти».

Храфн вспомнил тот эпизод на охоте, он услышал, как в глубине лесной чащи детский голос просил о помощи. Это оказался юноша лет пятнадцати, с черными, вьющимися волосами и большими темно-зелеными глазами. Над ним нависло странное создание в черном: руки-когти этого существа были в багровой крови ребенка. Из-за высоко поднятого ворота плаща и капюшона, лица нападавшего не было видно, но Храфн ощутил темную энергию. Все что у него было при себе — это лук со стрелами и кинжал, для разделки животного: «Я не могу воспользоваться своей силой, иначе останется свидетель» — думал Храфн, а в это время существо замахнулось своими острыми, как бритва когтями, намереваясь снести мальчику голову, но отшатнулось назад: из его груди торчала длинная стрела. На землю закапала очень похожая на смолу, кровь. Темный вырвал стрелу и поднял голову на Храфна, стоящего на холме.