— Не вмешивайся, человек… — шепот, заставляющий ощутить на себе ледяной страх, донесся до чародея.
Храфн отмахнулся от этого ощущения и пустил новую стрелу. Она прошла через плечо противника насквозь, врезавшись в ствол. Чародей бросился на темного с кинжалом, но тот успел отразить атаку, полоснув когтями в миллиметре от лица мужчины.
«Еще немного, и я мог остаться без глаз» — заметил, как раненый мальчик отполз в сторону, упав где-то между кустами можжевельника без сознания и тем самым давая Храфну возможность наконец-то использовать свою магию:
— Я не буду спрашивать, кто ты и зачем пришел, — холодно проговорил он, выставляя перед собой кинжал и отражая очередной выпад, — видно, что ты темный, но ранить дитя! — «Если я буду сражаться с ним на близком расстоянии, он поранит меня, возможно, его когти отравлены ядом. Нельзя рисковать» — он стал быстро собирать собственную энергию в руках, заключая ее в сталь кинжала.
Темный решил не церемониться и, сделав сальто назад, резко устремился вперед, вытянув руку с когтями. В воздухе просвистело и вместо поверженного чародея, на землю упал черный кусок чего-то отдаленно напоминающего сердце: почерневшее и обуглившееся.
— Не с тем человеком ты связался. — Обращаясь к упавшему трупу, проговорил Храфн.
В кустах зашелестело, обернувшись, чародей увидел мертвенно-бледное личико ребенка. Кинувшись к мальчику, он осмотрел глубокие раны, из которых не переставала сочиться кровь: «Настоями такое невозможно залечить, его порезали как бумагу».
— Придется тебе закрыть глаза и потерпеть. — Прошептал Храфн, устроив голову раненого на своих коленях.
Ребенок послушно закрыл с каждой секундой тускнеющие глаза, сжал потрескавшиеся, разбитые губы и приготовился к боли.
Сняв с себя перчатки и растерев ладони, Храфн провел ими над детской грудной клеткой:
— Мать моя Земля, дай мне силу исцелить это дитя. — Шептал он заклинание.
Ветер всколыхнул листву, зашелестели ветки могучих дубов, земля вокруг чародея нагрелась и обдала обоих теплым воздухом из своих недр. Зеленоватый свет заструился от пальцев Храфна и перетек на глубокие раны: мальчик дернулся и всхлипнул, по его бледным щекам потекли слезы. Чародей продолжил водить ладонями над ранами, пока они полностью не затянутся. Он представлял, как вернется домой, где его встретит любящая жена: «Хорошие мысли ведут к светлой энергии, а это быстрее исцеляет». Через несколько минут, на груди мальчика, остались белесые шрамы, тянущиеся по всему туловищу, начиная от шеи и заканчивая бедрами. Храфн с облегчением вздохнул, пока не заметил, как из-за деревьев к ним вышел высокий мужчина. Его белые, как лед глаза, были полны ужаса, а бескровные губы раскрылись, обнажив острые клыки. На мгновение, чародею показалось, что вампир кинется на него и убьет, но он подошел к ним, опустился на колени и положил ладонь на лоб мальчика: так, Храфн спас Вайореля, первенца Ингрида.
Треск поленьев в камине отвлек обоих от воспоминаний. «И какое же тебе дело до меня?» — Храфн прищурился.
«Я готов встать на защиту твоей жизни. Я догадываюсь, куда ты держишь путь, и хочу отплатить добром за добро».
«Благородство твое похвально, но ты мне ничего не должен. Когда-то я спас твоего сына, но не более. Я в состоянии защитить себя и дочь. Мне не нужны помощники и защитники. Или ты не знаешь, что бывает с теми, кто стремится мне помогать?! Их ожидает смерть».
«Ты всегда был жутким упрямцем, но недооцениваешь способности вампиров». — Разозлился Ингрид — «Мы — древние создания, не слабее твоих врагов».
«Я никому не доверяю и с чего вдруг должен довериться тебе?! Если ты не хочешь раскрыть мне истинную правду того, почему решил быть на Моей стороне?» — отрезал колдун, собираясь встать и уйти, — «без правды — не бывать никакому договору».
«Да, ты прав, и я расскажу». — Остановил его вампир. — «Максимилиан преследует мою семью, надеясь истребить нас всех. Тогда, на поляне, он приказал убить моего сына, чтобы у меня не было продолжения рода. Он тот, кто убил мою жену, когда она родила четвертого наследника. Он знает. Мы — чистокровные и древние вампиры, если соберемся вместе одним кланом, представляем для него угрозу, потому что мы гораздо сильнее его джокеров. Но ты и так знаешь, что он делает в своей лаборатории, как мучает, пытает, экспериментирует с кровью и разделывает демонов, ифритов, создавая непобедимых солдат».
Все это Храфн знал, и с содроганием вспоминал, как бродил по лаборатории, как видел боль и страх в глазах подопытных, сидящих в клетках, словно крысы и ожидающих неизбежной кончины.
«Хорошо. Ты убедил меня своей откровенностью. Я собираюсь обосноваться в Норвегии. У меня есть собственный план, как избавится от этого Черного принца»
Ингрид убрал длинную прядь волос за ухо, на миг став похожим не на вампира, а на эльфа: «Не стоит жить где попало, вы можете остаться в моем замке. Так будет безопаснее».
Храфн согласно кивнул. Как только провизия была готова, они втроем оседлали лошадей и выдвинулись с постоялого двора по широкой дороге. Их ждали сказочные места, окруженные фьордами, чистый горный воздух и нетронутая природа. Через несколько дней пути они выехали на истоптанную другими всадниками дорогу. Слишком спокойное путешествие не давало Храфну покоя, а смотря на изрытую колесами проезжавших здесь карет дорогу, чародей и подавно не мог расслабиться: «Дождь давно прошел, и земля подсохла, но на ней заметны следы схватки» — перевел настороженный взгляд на вампира. Ингрид остановился и поднял руку, чтобы Эвика оставалась в седле. Чародей и вампир спешились с лошадей и подошли к небольшой поляне, скрытой за деревьями.
Они осторожно обошли место, где виднелись яркие следы после боя.
— Их было пятеро, не больше, — вампир нагнулся к странным рытвинам в затвердевшей земле, — ночью ударили заморозки, но происходившее здесь случилось меньше нескольких часов назад. — В его голосе звучало удивление. — Это без сомнения были его слуги… Следы от когтей.
Храфн обошел поляну кругом и показал Ингриду свою перчатку, на которой поблескивала черная кровь:
— Такая же была на нашей карете.
Вампир настороженно, обвел взглядом местность, прислушиваясь, глубоко вдохнув витавшие вокруг запахи, поморщился:
— Они идут за нами по пятам, но, видимо, каждый раз, их кто-то останавливает, не давая возможность напасть. Причем орудует очень профессионально — указал на лоскут кожаного плаща, — специально оторвали и кинули.
Храфн вытер перчатку о ствол дерева:
— У нас нет никаких телохранителей, да и ты не таскаешь с собой компанию из ассасинов — «Кто же в таком случае решил нам помочь, уж не тот ли демон, о котором говорила дочь» — В любом случае не будем здесь задерживаться. — Поторопил чародей.
Оседлав коней, они двинулись в путь и уже без всяких препятствий, изредка останавливаясь, чтобы дать животным передохнуть, добрались до гор. Ночью, устроившись вокруг огня, когда Эвика задремала, положив голову на колени отца, Ингрид начал немой разговор:» — Ты мог обратиться за помощью к светлым, но не сделал этого. Почему?» — поворошил поленья в костре толстой палкой.
«Я уже говорил, что никому не доверяю. А светлые, если бы я им был нужен, могли сами предложить помощь, от которой я бы все равно отказался. Они заняты вечной борьбой между Светом и Тьмой, и не вмешиваются в людские дела, если те не затрагивают их интересы напрямую».
«Согласен. И все же… ты подумал о том, что будет с Эвикой, если Максимилиан доберется до тебя? Как ты тогда ее защитишь?»
После этого Храфн надолго замолчал, раздумывая над вопросами, которые задал ему Ингрид. Чародей оперся о ствол дерева и глубоко вдохнул чистый, морозный воздух. Через пару минут он раскрыл свои затуманенные виденьем глаза и с усмешкой ответил:
— Она будет защищена. И у нее будет защитник — твой сын.
От такого, вампир чуть не поперхнулся кровью, которую пил из фляги. Больше Ингрид ни о чем не спрашивал. Рано утром, на дороге их встретила группа всадников, облаченных в черные, блестящие доспехи. Глаза большинства рыцарей были багрового цвета, они склонили головы перед своим Повелителем и тот молча поприветствовал их. С коней спрыгнули двое, они подошли к Ингриду и сняли шлемы: два одинаково статных, высоких и широкоплечих воина:
