– Нет, – возразила Бриджит, машинально следя за хорошенькой стюардессой, с которой Карло флиртовал всю первую половину полета. – Она сделала это не по расчету. Лаки – совершенно удивительная женщина, другой такой я просто не знаю. Она наверняка тебе понравится. Я уверена, что вы подружитесь…

– Ну, это мы еще посмотрим, – сказал Карло. – Для меня твоя Лаки, пожалуй, несколько старовата…

Он делал вид, что шутит, но что-то в его тоне не понравилось Бриджит. Она очень боялась, что Карло начнет дерзить Лаки и в конце концов поссорится с ней. А она, Бриджит, этого не переживет. Это будет ужасно!

– Лаки – очень умная женщина, – сказала она, предпринимая наивную попытку заранее расположить Карло к своей приемной матери. – Пожалуйста, не огорчай ее…

– И это ты говоришь мне? – патетически откликнулся Карло. – Нет уж, это пусть твоя Лаки не огорчает меня, иначе я сделаю так, что ты никогда больше ее не увидишь.

Бриджит перехватила взгляд Карло и ничего не ответила. Когда у него были такие глаза, самым благоразумным было молчать.

Сниматься вместе с Чарли Долларом было очень легко, да и сами съемки напоминали отнюдь не нервный и трудоемкий производственный процесс, а легкую и приятную прогулку. Лин даже не представляла себе что так может быть. За свою карьеру фотомодели она дважды снималась в массовке и чуть не умерла со скуки. Здесь все было по-другому. Чарли носился по съемочной площадке как метеор, заразительно хохотал сыпал шутками и всячески подбадривал свою команду. Когда же ему приходилось отыгрывать перед камерами очередной эпизод, он делал это так, что все актеры следили за ним как зачарованные. И не восхищаться его работой было просто нельзя.

– Как там Африка? – спросила однажды Лин в перерыве между дублями.

Чарли бросил на нее один из своих знаменитых взглядов, талантливо изобразив крайнюю степень изумления.

– Ты спрашиваешь об этом меня?

Лин потерла переносицу и рассмеялась:

– Может быть, я и черная, но я никогда не была в Африке. Я родилась в Лондоне.

– Мне всегда нравились английские девушки, – сказал Чарли с мечтательной улыбкой. – Когда-то мы снимали для телевидения одну забавную киношку, и я несколько месяцев прожил в Лондоне. Каждый вечер я закатывался в «Побродяжку» и знакомился там с настоящими красотками из тех, что снимаются для третьей страницы…

– Какие они красотки! – презрительно сморщила нос Лин. – Просто «мочалки»!

– «Мочалки»?! – Чарли хихикнул. – Очень образно!..

– Мы, супермодели, так их и называем – «мочалки».

– А что это означает?

– «Мочалка» – это молоденькая девчонка, которая готова трясти сиськами и спать с кем попало, – отчеканила Лин. – А есть еще «подстилки»…

– Интересно, а как называется человек, который переспал с «мочалкой»? – ухмыльнулся Чарли. – Мочальник? Или мочильник?

Лин погрозила ему пальцем:

– Будь осторожен, Чарли Доллар! Эти девицы способны продать тебя желтой прессе со всеми потрохами.

– Спасибо за предупреждение! В следующий раз я обязательно выкину что-нибудь такое, о чем действительно стоило бы рассказать газетам! Например, перед соитием «мочалку» можно хорошо намылить.

Представляешь, какие будут заголовки?.. «Хорошо намыленная „мочалка“ едва не выскользнула из рук старины Чарли!» Готов спорить, после этого меня будут называть только Чистюля Чарли, и никак иначе!

Лин не выдержала и засмеялась. Работать с Чарли было весело и легко, и только в дни, когда на площадке появлялась Далия, он преображался. Словно школьный заводила в пансионе в день приезда строгой матушки, Чарли превращался в пай-мальчика и ходил по струночке, скромно опустив глаза. Он был настолько не похож на себя, что Лин как-то не выдержала и спросила:

– Эй, Чарли, что с тобой? Ты выглядишь так, словно Далия подвесила тебе к яйцам гирю! Должно быть, это чертовски неудобно, а?

– Далия – настоящая леди, – ответил Чарли высокопарно. – И талантливая при этом.

– Вы что, не трахаетесь? – дерзко поинтересовалась Лин.

– Трахались раньше, – ответил Чарли. – И у нас есть сын, которому сейчас два годика. Но сейчас я слишком уважаю Далию, чтобы, как встарь, ставить ее на четыре кости.

– Ага, понимаю!.. – сказала Лин глубокомысленно. – У тебя комплекс Мадонны, правда?

– Ты думаешь, ты здесь самая умная, да?

– Может быть, и не самая, но я далеко не глупа.

– Пожалуй, что так. – Чарли кивнул, соглашаясь, и вздохнул. – Во всяком случае, мой психоаналитик не видит никакой патологии в том, что у меня не встает на женщин, которых я уважаю.

– В таком случае как ты относишься ко мне? – поспешила закинуть удочку Лин.

Чарли ухмыльнулся.

– Однажды мы с тобой прекрасно провели время, – сказал он. – Но, моя прелестная англичаночка, прошу заметить: я ни разу не приглашал тебя в свой трейлер с тех пор, как мы начали съемки.

– Если это знак уважения ко мне, то я просто теряюсь… – Лин саркастически ухмыльнулась. – Что теперь мне прикажешь делать? Радоваться?

– Надеяться и ждать, – парировал Чарли, и Лин поняла, что его не переспорить. Что ж, у нее в арсенале были и другие средства, и, если Чарли ей понадобится, она пустит их в ход. И тогда ему не устоять.

– Кстати, Чарли, хотела тебя попросить, – сказала она, быстро меняя тему разговора. – Я знаю, что Лаки устраивает вечеринку в честь свадьбы своей приемной дочери Бриджит, а она – моя близкая подруга.

Может, ты возьмешь меня с собой?

– Только если Далии не будет в городе.

– Вечеринка назначена на послезавтра. Я не ошибаюсь?

– Тм-м… дай подумать… – Чарли слегка нахмурился, потом лицо его просветлело. – Далия собиралась в эти дни вылететь в Аризону, чтобы навестить своего отца – он там снимает.

– Как удачно, – заметила Лин и хищно облизнулась. – Теперь у тебя нет ни одного предлога, чтобы отказать мне. Я имею в виду вечеринку у Лаки.

Чарли с усмешкой поклонился:

– К вашим услугам, мисс.

Когда, вернувшись домой после долгой гастрольной поездки, Прайс узнал, что его сын был задержан и провел ночь в арестном доме для несовершеннолетних правонарушителей, с ним едва не случился припадок.

– За что, мать твою так, я тебе плачу?! – орал он на своего адвоката, мечась по гостиной, как раненый лев. – Почему ты не связался со мной? Как ты допустил, что мой сын провел целую ночь в тюрьме? Ты должен был вытащить его оттуда немедленно, слышишь?! Почему ты этого не сделал?

– Было уже слишком поздно, судья закончил работу и уехал домой, и с залогом пришлось ждать до следующего утра, – объяснял Говард Грйнспен, стараясь как-то успокоить одного из своих самых богатых клиентов. – Но даже тогда это было довольно трудно, так как вас не было в городе. Мне пришлось поднять на ноги всех моих высокопоставленных знакомых, и только после этого мальчика отпустили.

– А почему такие сложности? – продолжал кипятиться Прайс. – Что он натворил? Или, может быть, его не хотели выпускать, потому что Тедди черный?

Если так, то это им даром не пройдет! Они еще об этом пожалеют!

– Успокойтесь, Прайс, – сказал адвокат своим хорошо поставленным, звучным голосом. – Помните убийство Мэри Лу Беркли? Так вот, копы почему-то считают, будто убийцы были в джипе вашего сына.

– Что за чушь?! – взвился Прайс. – Это убийство произошло много месяцев назад!

– В этом деле замешана девушка – дочь вашей экономки, – продолжал адвокат.

– Мила?!

– Да. Полиция арестовала и ее тоже, но, поскольку ей уже исполнилось восемнадцать, ее содержат в тюрьме. Ленни Голден – единственный свидетель убийства – утверждает, будто в Мэри Лу стреляла именно девушка, но сама девушка заявила следствию, что убийца – ваш сын. И что хуже всего, она утверждает, что Тедди стрелял из вашего револьвера.

Глаза у Прайса округлились.

– Из моего револьвера? – повторил он. – Это что, шутка?!

– Увы, мистер Вашингтон, это совсем не шутка.