Вот и сейчас, вполуха слушая, как лучше делать минет на заднем сиденье движущегося автомобиля или как распознать переодетого копа из отдела по борьбе с проституцией (в этом вопросе пуэрториканки вряд ли были особенно сильны, так как в конце концов попались), Мила думала о своем – о том, удастся ли Дюку убрать Ленни и не расколется ли он, если копы возьмут его за бока.

Это могло существенно осложнить ее положение.

Пандора, одна из двух пуэрториканок, как раз начала рассказывать о том, как ее однажды чуть не снял сам Брэд Питт, когда на экране появился сильно наштукатуренный диктор в скверно сидящем парике.

Глотая слова, он заговорил скороговоркой:

«Сегодня утром неизвестным был ограблен особняк известного комического актера и шоумена Прайса Вашингтона, расположенный в районе Хэнкокпарка. Сам мистер Вашингтон во время ограбления находился в суде, где проходят слушания по делу его сына Тедди Вашингтона, обвиненного в убийстве знаменитой телезвезды Мэри Лу Беркли, и в доме оставалась только приходящая горничная. Злоумышленник изнасиловал ее и, привязав к стулу, похитил из сейфа значительную сумму наличных денег, а также ювелирные украшения и одежду. Общая сумма похищенного оценивается примерно в несколько миллионов долларов. По подозрению в совершении этого преступления разыскивается белый американец двадцати – двадцати двух лет…»

– Прайс Вашингтон! – мечтательно промурлыкала Пандора. – Такому парню я бы дала бесплатно.

Он выглядит очень и очень сексуально.

– Однажды я связалась с баскетболистом из НБА, – доверительным тоном сообщила ее подруга. – Он тоже выглядел очень сексуально, но все, что ему было нужно, – это чтобы я заводила его с пускача в темном переулке. Должно быть, ему понравилось, как я это делала, поскольку он возвращался ко мне еще три или четыре раза, но мне очень быстро надоело делать то, что он мог бы сделать и сам с помощью мамы и ее пяти дочек.

Обе девушки захихикали и принялись наперебой вспоминать случаи, когда красивые мужчины оказывались либо педиками, либо импотентами, но Мила не стала их слушать. Встав со скамьи, она пошла разыскивать Мейбелин.

Мейбелин лежала на койке в их камере и, привычно теребя прядь волос, тупо смотрела в потолок.

– Слушай, об этом только что сообщили в новостях! – воскликнула Мила, не в силах скрыть свое волнение.

– О чем? – меланхолично переспросила Мейбелин.

– О том, что твой Дюк обчистил особняк Прайса Вашингтона. Честное слово, я не знала, что босс матери – такая шишка!

– Он действительно хренова звезда, – заметила Мейбелин и села. – Ну и что?

– А то, что твой брат изнасиловал горничную, – выпалила Мила. – Ты не говорила мне, что он… что он может…

– О, Дюк – он такой! – Мейбелин, по-видимому, ничуть не удивилась. – Под каждой крышей свои мыши, знаешь ли… Короче, у него есть свои привычки, от которых он никак не может избавиться.

– Он что – псих? – взвизгнула Мила. – Ничего себе привычки! Зачем ему понадобилось насиловать горничную? Мало мне всего, теперь еще и это!

– А что он должен был сделать, зарезать ее, что ли? – Мейбелин презрительно сощурилась. – И потом, я тебя что-то не понимаю. Сама застрелила какую-то черножопую суку, а сама переживаешь из-за какой-то горничной! Какое тебе дело до этого, тем более я уверена, что эта дура получила удовольствие.

– Надеюсь, он не забыл взять револьвер, – переменила тему Мила, решив на всякий случай не сердить Мейбелин.

– Если он лежал там, где ты сказала, значит – взял, – отрезала Мей.

– А как насчет Ленни Голдена? – осмелилась спросить Мила. – Когда он займется этим делом?

Мейбелин снова сощурилась:

– Думаю, завтра. Зная своего братца, я бы сказала, что на сегодня он совершил достаточно подвигов.

– Но ведь завтра Ленни уже могут вызвать в качестве свидетеля! – с тревогой воскликнула Мила.

– Не волнуйся. – Мейбелин покровительственно кивнула. – Его не вызовут ни завтра, ни послезавтра, так что времени еще – вагон.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что в судах всегда так. Юристы обожают тянуть канитель – им за это деньги платят. В общем, не беспокойся – Дюк позаботится о твоем Ленни.

Мила ничего не сказала, но внутри у нее все кипело. Она совсем не была уверена в том, что Дюку захочется возиться с Ленни после того, как он сорвал такой куш в доме Прайса. Сумма украденного оценивалась в несколько миллионов… На его месте она бы легла на дно и затаилась. Или действительно махнула в Мексику, пока все не успокоится.

Бесило ее и то, что шизанутый братец Мейбелин не побоялся задержаться в доме, чтобы изнасиловать горничную. А что, если бы в доме вместо горничной оказалась Ирен? Неужели он изнасиловал бы и ее?

Нет, судьба матери нисколько ее не волновала, поскольку самой Ирен было, по всей видимости, наплевать на дочь, и все-таки… все-таки Мила не желала ей зла.

В особенности такого…

И впервые Мила задумалась о том, не совершила ли она ошибку. Возможно, ей следовало самой передать оружие в руки адвоката.

Ну ничего, успокаивала она себя, завтра она поговорит со своим защитником и расскажет ему о револьвере, а Мейбелин попросит связаться с Дюком и сказать ему, чтобы он привез оружие в контору Уилларда Хоксмита.

В Дюка она уже не верила. Чем больше она думала о том, что он совершил в доме Прайса, тем сильнее становилась ее уверенность, что у него не все дома.

Что касалось Мейбелин, то ей, по-видимому, было наплевать на все. Они с братом друг друга стоили.

Но, придя к такому неутешительному выводу, Мила снова разозлилась. Наплевать? Как бы

не так!

Они заключили сделку, и, если Мей и ее психованный братец не сдержат своего слова, она заставит их об этом пожалеть! Она никому не даст водить себя за нос!

Лаки узнала об ограблении особняка Прайса Вашингтона из десятичасового выпуска новостей и была так потрясена, что немедленно позвонила Венере Марии, которая, как она знала, была близко с ним знакома.

– Что происходит? – требовательно спросила она, едва только ее подруга взяла трубку. – Имеет это какое-то отношение к нашему делу или нет?

– Ты о Прайсе? Откуда мне знать!.. – ответила Венера Мария. – Я уже давно с ним не виделась, а сейчас ему точно не до меня.

– Но не кажется ли тебе это совпадение странным? – продолжала расспросы Лаки. – Почему кто-то вломился к нему, пока его не было дома? И кто знал о его отсутствии?

– Если бы кто-то вломился к нему в дом, когда Прайс был дома, я бы этому человеку не позавидовала, – спокойно возразила Венера Мария. – Прайса трудно изнасиловать. Вряд ли бы это удалось белому мужчине двадцати лет… – процитировала она фразу диктора из программы новостей. – А то, что он был на слушании дела своего сына, знали все – спасибо газетам.

– Я не это имела в виду… – нетерпеливо перебила ее Лаки.

– Я прекрасно поняла, что ты имела в виду, – сказала Венера Мария. – Нет, вряд ли ограбление как-то связано с делом Тедди. По-моему, вор залез в дом просто потому, что знал, что ни Прайса, ни матери этой… Милы не будет.

– И все равно в этом есть что-то странное, – твердила свое Лаки. – Может быть, ты все-таки позвонишь ему и разузнаешь все поподробнее?

– Нет, не стану я ему звонить, – отказалась Венера Мария. – Он может подумать, что я просто… любопытствую. Не хочется его дергать, ему и так сейчас несладко.

– Ну, Винни, тебе видней.

– Ну ладно, может быть, я и позвоню… попозже.

Лаки потянулась за сигаретой.

– Было что-нибудь интересное после, того, как я ушла? – спросила она.

– О да! – оживилась Венера Мария. – Мы прослушали еще семерых актеров, и один из них показался мне чертовски горячим.

– А Алексу он понравился?

– Нет. Конечно, нет, черт побери!

– Н-да, ему трудно угодить.

– Иногда мне кажется, что он слишком разборчив.

– Может быть, поэтому он и стал знаменитым режиссером?