– Браво! – Алекс несколько раз хлопнул в ладоши. – Блестящая речь, Винни. Только объясни мне, пожалуйста, почему молодые актеры, чья жизнь так трудна, становятся самовлюбленными и эгоистичными задницами, как только им удается вскарабкаться на вершину?

– Это месть за все, что им довелось пережить на пути к славе, – сказала Венера Мария.

– Понятненько… – Алекс знаком подозвал официанта и расплатился. – Ладно, пойдем взглянем на этих убогих. Может быть, хоть сегодня нам повезет.

Лаки вышла из зала суда за несколько минут до обеденного перерыва. Ей не терпелось узнать, как идет прослушивание, к тому же она хотела как следует подумать о своем утреннем разговоре с Ленни – о том, что все это может означать.

Стивен пытался задержать ее – ему нужно было о чем-то с ней переговорить, но Лаки, виновато улыбнувшись, сказала:

– Не сейчас, Стив, ладно? Мне нужно срочно уехать, но я постараюсь вернуться пораньше, договорились?

Он кивнул, но по лицу его Лаки видела, что Стив огорчен. «Надеюсь, это не очень важно», – подумала она, выбегая через черный ход на улицу и запрыгивая в свой красный «Феррари».

Когда Лаки подъехала к продюсерскому офису, первым, кого она увидела, был сам Алекс, который стоял у входа и курил.

– Что ты тут делаешь? – спросила она, припарковав «Феррари» на свободном месте у тротуара.

– Жду тебя.

– Ждешь меня? А мне казалось, что сегодня вы должны прослушать целую кучу актеров.

– Похоже, мы нашли того, кто нам нужен. Это тот самый парень, которого Винни видела в телевизионной комедии. Он сейчас там, наверху, и я не хочу прослушивать никого другого, пока ты не услышишь, как они с Венерой читают сценарий.

Лаки скептически улыбнулась:

– Он настолько хорош?

– Это ты мне скажешь, – ушел от прямого ответа Алекс. – По-моему, эти двое смотрятся как настоящая звездная пара, но… Тут нужен свежий глаз.

– Что ж, я буду рада взглянуть.

– Кстати, о звездных парах… Я слышал, ты собираешься вернуться к Ленни?

– Возможно, – сдержанно сказала Лаки. – Мы виделись сегодня утром и договорились встретиться, чтобы обо всем поговорить.

– Так-так…

– Спасибо, что напомнил: я собиралась поблагодарить тебя и Венеру за то, что вы уговорили меня встретиться с ним. Вы были правы, хотя я еще не знаю, что из этого выйдет.

Алекс порывисто взял ее за руку.

– Ты мой лучший друг. Лаки, и я бы хотел им остаться…

– Ты и останешься им, обещаю, – искренне ответила Лаки, впрочем, несколько озадаченная его словами. Но следующая же реплика Алекса все разъяснила.

– Наши отношения могли бы стать чем-то большим, чем дружба, только в одном случае – если бы ты оставила Ленни навсегда, – сказал он. – Я говорил тебе об этом вчера. И теперь, если ты и Ленни снова сойдетесь, я… я женюсь на Пиа.

– Ты? Женишься на Пиа?! – Лаки онемела от удивления.

– Да, женюсь. Она неплохая девушка, никогда не огорчает меня и всегда улыбается. К тому же она красива, умна и с ней бывает интересно поговорить…

– Пожалуй, на такой девушке я и сама женилась бы! – рассмеялась Лаки.

– Нет, серьезно, что скажешь?

– Серьезно?.. – Лаки задумалась, пытаясь разобраться в своих чувствах, что неожиданно оказалось не так-то просто сделать. – Я… В общем, если ты этого действительно хочешь, тогда конечно… Просто я всегда считала, что женитьба подразумевает любовь, а о ней ты ничего не сказал.

– Разве? Ах да, конечно, Пиа любит меня, – небрежно сказал Алекс. – Только… Как ты думаешь, сколько может длиться любовь? Не в случае с Пиа, а вообще?..

– Сколько? – Лаки серьезно посмотрела на него. – Если найдешь своего человека – вечно.

Наверху Венера Мария оживленно болтала с Билли Мелино, которого она уже считала своим «открытием сезона». Билли было двадцать лет, и, как и хотел Алекс, он походил одновременно и на молодого Бреда Питта, и на Джонни Деппа.

– Добрый день, Билли! – поздоровалась Лаки, входя в конференц-зал и окидывая молодого актера внимательным взглядом. Ей он тоже понравился, но Лаки постаралась не показать этого.

– Рад познакомиться, мэм, – откликнулся Билли и вежливо улыбнулся. Он был высок и по-мужски широкоплеч, улыбка у него была открытой и светлой и невольно вызывала симпатию.

– Билли приехал в Лос-Анджелес всего полгода назад, – пояснила Венера Мария. – Он из Техаса.

– Что ж, очень хорошо, – кивнула Лаки, усаживаясь в кресло. – Билли, вы не согласитесь еще раз повторить ту сцену, которую только что читали с Винни? Я хотела бы взглянуть, как вы смотритесь вместе.

– Разумеется, мэм. – Билли снова улыбнулся, и Лаки подумала, что таких ярких голубых глаз она не видела еще ни у кого. «Перестал бы он только величать меня „мэм“, и все было бы в ажуре», – подумалось ей.

Мэри наклонилась к Лаки.

– Он только что закончил сниматься в сериях, которые не пошли в прокат, но у парня большое будущее. Даже Алекс так считает, – сказала она вполголоса.

– В самом деле? – спросила Лаки.

Венера Мария повернулась к ней и подмигнула.

– Сейчас, – сказала она, подходя к молодому актеру, – мы прочтем сцену у бассейна. Она должна тебе понравиться. Это одна из самых сильных сцен, которые…

– Давайте поскорее, – перебила ее Лаки, посмотрев на часы. – У меня мало времени.

На второй день Джини приехала в суд, облачившись в оранжевый комбинезон с глубоким вырезом и апельсинового цвета сапожки на высоком каблуке.

В ушах у нее болтались серьги с таким количеством бриллиантов, что любой поневоле начал бы сомневаться в их подлинности. На запястьях Джини позвякивали браслеты, а пальцы были унизаны множеством колец, которые, будь они золотыми, могли бы составить годовой бюджет какого-нибудь африканского государства средних размеров.

Сопровождала ее репортерская бригада из «Хардкопи» – одной из самых скандальных газет, с которой Джини договорилась об эксклюзивном интервью. Она сама определила, что даст его на ступеньках здания суда, поэтому, оказавшись на месте, Джини приняла подобающую случаю позу и начала речь. При этом она совершенно не слушала обозревателя, пытавшегося задавать ей какие-то вопросы, но зато лучезарно улыбалась десяткам папарацци, которые трудились в поте лица, снимая ее с разных сторон.

Увидев эту картину, Прайс пришел в ярость. Не менее бурно отреагировали и оба его адвоката.

– Эта корова выглядит как вегасская шлюха на пенсии! – пожаловался Прайс, когда, пробившись в зал, они втроем устроились в уголке. – Что мне хочется больше всего, так это разбить ей морду в кровь!

Она вывела меня из себя, я уже не могу справиться с собой! Просто бешусь от одного ее вида!

– Я вас понимаю, мистер Вашингтон, но, к сожалению, вы не можете себе позволить никаких резкостей, – сказал Димаджо, единственный, кто сохранял видимость спокойствия. Что касалось Гринспена, то его буквально трясло.

– Я вообще запретил ей приезжать сюда! – воскликнул он сдавленно-истерическим шепотом. – Она способна принести нам больше вреда, чем десять прокуроров. Своим дешевым спектаклем Джини настроит присяжных и публику против Тедди, и тогда поручиться за исход дела не сможет никто. Надо срочно что-то сделать, чтобы нейтрализовать ее!

– Это не так просто, – мрачно сказал Прайс, который слишком хорошо знал свою бывшую жену. – Джини просто торчит, когда на нее обращают внимание, а туг такой шанс прославиться на всю страну!

– Но вы можете отказаться платить ей, раз она не выполняет наших требований! – посоветовал Димаджо.

– Вряд ли это сработает, – покачал головой Прайс. – Кроме того, она наверняка получит деньги за интервью от газет и телевидения.

– Да, вы правы, – покачал головой Гринспен. – Похоже, нам от нее не избавиться. Что ж, попробую поговорить с ней еще разок…

– Поговори обязательно, – сказал Прайс. – В конце концов, это просто унизительно. Глядя на эту корову, которая была моей женой, люди могут подумать, что у меня нет никакого вкуса!