От его легкого прикосновения стали расти новые кристаллы: их крошечные сверкающие жилы выписывали узоры, похожие на полоски слез. Духовидица взглянула на Лиетриама и увидела сквозь лицевой щиток его пустотного шлема, что он действительно плачет и влага стекает по его обезображенному лицу. От горя костопевца произрастала надежда. Печаль провидца подпитывала возрождение через песню созидания.

От костопевца исходила жизнь, а от Иянны — силы мертвых.

Песня Лиетриама звучала отчетливо и красиво, однако ей недоставало мощи, и с этим как раз должна была помочь духовидица. Она направила мысли в зарождающиеся каналы новой цепи бесконечности и принялась пробираться сквозь омертвевшие звенья к свету и теплу в центре Ияндена. Девушка перемещалась без особых усилий, ибо ее дух в равной мере был самостоятельным и являлся частью этой структуры.

Душа Иянны пульсировала, словно свет маяка, одновременно привлекая умерших и служа для них проводником в перекованные цепи. Прошло совсем немного времени, прежде чем появились первые искры. Они перемещались по цепи бесконечности со скоростью нервных импульсов, покидая ближайшие системы корабля, чтобы прислушаться к мелодии, которую доносила им Иянна.

Поначалу душ было немного, однако все они проявляли любопытство и смелость, и их шепот постепенно нарастал. Каждая из них представлялась частицей, омывающей мысли Иянны ради утешения, но при этом остающейся холодной на ощупь. Они без возражений размещались в свежеуложенном кристалле, нежно подталкиваемые Иянной, и присоединялись к великой песне. От них эхом отражалась сила Лиетриама, связывающая новое со старым, живое с мертвым. Костопевец выкачивал их энергию, дабы восстановить поврежденный кристалл, и одна за другой утомленные обменом, мрачные и сбитые с толку души уносились прочь, бесцельно плывя обратно к ядру, где восполняли силы благодаря присутствию усопших собратьев.

Поток духовной энергии увеличивался по мере того, как песня Иянны и Лиетриама укрепляла связи новой цепи, пока наконец души не начали свободно пульсировать по всей ее длине. Иянна отпрянула, оставив чистую духовную субстанцию мертвых Ияндена наполнять новые кристаллические вены, и еще несколько мгновений безмолвная песнь продолжала звучать в ее голове, постепенно утихая и превращаясь в шепот, прежде чем полностью прекратиться.

— Я истощен, — признался костопевец, убирая руку с ярко сверкающего кристаллического побега. Его лицо было бледным и измученным. — Я вернусь в начале следующего цикла.

Иянна кивнула, и ее согласие отразилось в форме мягкого психического импульса, прошедшего через недавно укоренившийся канал. Она отцепила связывавший их трос безопасности и стала наблюдать за тем, как Лиетриам уплывает в темноту. Она ментально дотянулась до фонарной сферы и погасила ее, оставшись одна при свете цепи бесконечности. Та мерцала подобно звезде и на ощупь походила на неровный лед, покрывший безвоздушный проход.

Неужели члены ее семьи так же растворились во мраке космоса, когда торпеды ударили в купол и вся конструкция и поля дали брешь? Кто из них погиб в пожаре, а кто выжил лишь для того, чтобы затем погрузиться во тьму? Она не могла найти утешения даже в их духовных камнях, поскольку те пропали во время подлого нападения врага.

Грубый разум пустотного костюма воспротивился, когда она необдуманно решила открыть лицевой щиток. Герметичное облачение, предназначенное для ее защиты, просто так не позволило бы девушке пасть жертвой холодного вакуума. Но если бы она приложила некоторые усилия... Иянна подняла руку и прикоснулась пальцами к лицевой пластине, ощущая ее гладкую поверхность даже сквозь перчатку. Костюм издал еще одно протяжное предупреждение — бессловесное, но в то же время настойчивое.

По нейронным путям цепи бесконечности Ияндена пробежала дрожь, которую большинство альдари, за исключением наиболее восприимчивых, ни за что бы не заметили. Однако для тех, кто, как Иянна, отточил свой псионический потенциал, это было послание.

Внезапный сигнал вернул ее из мира мрачных мыслей в настоящее. Сферическая лампа вспыхнула, и костюм словно испытал облегчение.

Духовидица незримо коснулась ряби, возникшей на ткани психической энергосети, и мгновение спустя получила приказ вернуться. Это было не просто сообщение, а призыв, посланный всеми членами совета провидцев, на который нельзя было не ответить.

Иянна отсоединила трос и, активировав гравилопасти, торчащие у нее за спиной, словно колючки какого-то насекомого, направилась вслед за своим ранее отбывшим спутником.

Иннари безудержно очищали Эйнераш, начав с того места, где разразился ураган, проносясь по мостам и подвесным дорогам, по проспектам и площадям вплоть до Бесконечной Лестницы. Когда тзинчская орда отступила, Мелиниэль спустился на «Волновом змее» туда, где недавно сиял портал в царство Владыки Распада, и вышел навстречу госпоже, подняв копье в приветственном жесте.

— Хвала Шепчущему богу, — провозгласил автарх, а затем указал оружием на несколько очагов сопротивления, оставшихся в бледном городе. — После вашего отбытия я закончу текущее задание.

— Очень надеюсь, — сказала Иврайна, властно замахав веером, хотя тень улыбки выдала ее хорошее настроение. — Пусть Эйнераш вновь окутает шепот мертвых.

Когда Мелиниэль, резко отдавая приказы, зашагал прочь, она развернулась к небольшой группе белых провидцев. Смотрители Черной Библиотеки или, по крайней мере, считающиеся таковыми остановились на небольшом расстоянии от нее, но один из них пошел дальше и протянул руку Открывающей Седьмого Пути.

— Рисафонес, вижу, ты нашел в себе мужество выступить за пределы своих владений.

— Нельзя считать за трусость желание избежать верной смерти, — без всякой злости возразил белый провидец. — Мы благодарны, хотя не просили о вмешательстве. Вряд ли Ариман откажется от притязаний на тайны Черной Библиотеки, но, полагаю, теперь он обратит пристальное внимание на тебя и твою свиту. Уже дважды ты расстроила его планы, но, возможно, именно благодаря тебе он найдет способ исправить свою давнюю ошибку.

— Я готова даровать освобождение от смерти любому из его последователей. Если Азек Ариман захочет узнать больше о том, что известно нашему народу о загробном мире, я обучу его. — Дщерь Теней подняла крадущий жизнь меч Скорби, и его лезвие блеснуло холодным огнем. — Но ему не понравится мой урок, когда он на собственном опыте в конце концов узнает, каково это — быть обращенным в прах.

— Теперь мы должны закрыть Бесконечную Лестницу, Иврайна. Каждая атака слегка ослабляет нас, а каждая наша неудача укрепляет Великие Силы.

— Единственный путь к победе - не сражаться на их условиях, — ответила Иврайна. — Когда Иннеад возвысится, все изменится.

Белый провидец ничего не ответил, но его поза выражала несогласие. Мягко кашлянув, он сменил тему.

— Нечестивый артефакт у вас? — спросил Рисафонес.

Иврайна кивнула и положила руку на защищенный ларец, который передал ей белый провидец, чтобы удержать пагубную энергию, окружавшую Руку Тьмы.

Рисафонес потянулся забрать ларец.

— Белые провидцы сведущи в том, что нужно делать с подобным разложением, обретшим физическую форму. Более он не побеспокоит мир смертных.

— Не ты поручил мне отыскать его, а кое-кто другой, — напомнила Иврайна, отступив назад и спрятав сундук под одеждой. — Этому устройству уготована более великая судьба, чем разрушение в ваших рунических печах.

— Ты допускаешь ошибку, которую совершили многие до тебя, — печально ответил Рисафонес, опуская руку. — Эльдрад достаточно мудр и должен знать, что оружие врага невозможно использовать во благо. Даже он не в состоянии превратить тьму в свет. И доверять людям... именно невежество человека и породило эту мерзкую вещь.