Встревожившись из-за реакции Иянны, Сайдари на миг застыл, захлестнутый приливной волной ее паники. Он привстал с кресла, не зная, что предпринять: то ли приводить Иянну в чувство, то ли продолжать пилотировать ялик. Духовидица отшатнулась от него, чем оставила Сайдари лишь один вариант, поэтому он опустил руку на овальный камень и велел кораблю увозить их прочь из купола.

Гиринкс незаметно выпрыгнул из скифа, когда тот замедлился для разворота, и легко приземлился на покрытую ледяной коркой траву. С навостренными ушами и широко открытыми глазами он понесся прочь, пока гул небесного скифа утихал вдалеке.

Как и следовало ожидать, именно Монсаттра со скандальной прямотой задал главный вопрос собрания:

— Что вам от нас нужно?

Иврайна расставила пальцы, тем самым аккуратно раскрыв на четверть свой веер. Слабейший отблеск заостренных краев — признак неудобства. Она не могла позволить себе оставлять вопрос без ответа, но не горела желанием приступать к длительным объяснениям касательно иннари, старушечьих миров, врат Злобы и Колодца Мертвых.

— Мы с моим народом — искатели великой истины. — Монсаттра лишь приподнял бровь, срывая ее попытку уйти от ответа. — В основе наших верований лежит несколько артефактов, легендарных предметов из незапамятных времен доминионов альдари. Зайсутра долго обреталась в тенях, которые нами пока не изведаны.

— И мы охотно поделимся всем, что узнали за это время, — уверила Наситас, вновь подхватив стяг Зайсутры. Ее руки скрестились на груди, говоря совсем о противоположном: они напоминали запертые от любопытных глаз ворота. — Пять поколений — долгий период, и будет лучше, если вы объясните точнее, что именно разыскиваете.

Иврайна с улыбкой подалась вперед, мысленно направив копье в глотку Наситас.

— Ваше гостеприимство по отношению к незнакомцам восхитительно, а готовность помочь даже большая, чем мы смели ожидать. Если бы мы получили доступ к вашим архивам, то смогли бы поискать сами, ибо мне не хочется отвлекать ваш народ от его собственных забот.

— Подобный доступ наверняка ускорил бы ваше расследование, но, к сожалению, недавний опыт свидетельствует о несовместимости наших систем. Групповой разум Зайсутры не работает с... Как вы называете свою психическую сеть?

— Бесконечная цепь. — Слова были сказаны легко, однако дались с большим трудом.

— Ах да.

— Может, налить вам еще? — обратился вдруг Монсаттра, вставая с кресла.

Прежде чем Иврайна успела что-либо ответить, он шагнул вперед и ступил на нейтральную территорию между двумя делегациями, чтобы взять кувшин со стола перед ней.

Мгновением позже одна рука Визарха оказалась на его запястье, вторая — на рукояти меча Беззвучных Криков.

— Прошу прощения, — также быстро поднявшись на ноги, произнесла провозвестница и взмахом веера велела своему стороннику отпустить Монсаттру.

Визарх на мгновение заколебался и за свое промедление заслужил выговор в виде хмурого взгляда, прежде чем убрал руку и отступил назад.

Иврайна подняла бокал, наполненный красной жидкостью почти до краев, и поднесла зайсутранцу, который с преувеличенной церемонностью долил в него еще несколько капель. Метафора не укрылась от Иврайны, и они с Монсаттрой встретились взглядами.

— Кто-нибудь рассказывал вам о нагорье Дальнего Отдохновения? — поинтересовался он, поворачиваясь таким образом, чтобы движением направить Иврайну к балюстраде. Растерянная, но заинтригованная, она подчинилась невысказанному приглашению. Монсаттра не стал дожидаться ответа и, подводя ее к балкону, продолжил: — Это была провинция дома Эдаса, чья склонность к меланхолии граничила с мелодраматизмом.

Он улыбнулся своей игре слов, подарив Иврайне мгновение, чтобы вставить вопрос:

— Она им больше не принадлежит?

— Больше нет, Иврайна. — Обратившись к ней просто по имени, он повел себя слишком фамильярно, чем вызвал изумленные вздохи у обеих делегаций, но пара проигнорировала развернувшееся у них за спинами представление.

— Они устали от меланхолии?

— Нет, тяга к уединению одолевала их столь сильно, что некоторые могли бы счесть ее генетической. Боюсь, что род Эдаса прервался навсегда.

— Трагедия для любого рукотворного мира. — Иврайна не могла избавиться от мысли, что ею пытались манипулировать, поэтому дальше говорить не стала, остерегаясь потенциального выпада.

— Но вы не из рукотворного мира.

— Я предпочитаю думать, что все иннари — с миров-кораблей, а прочие альдари им братья и сестры.

— Включая Зайсутру? Мы отличаемся от вас и имеем собственные традиции.

— Мы — тот мост, что пересекут альдари ради спасения, — сказала Открывающая Седьмого Пути, почуяв искреннюю просьбу поведать об их миссии. Она посмотрела на его символы и амулеты. — Вы цепляетесь за поклонение мертвым богам, я же верю в пробуждающегося бога мертвых.

Монсаттра ничем не выдал, будто оскорблен ее заявлением, однако нахмурившиеся лица среди делегации зайсутранцев показали определенное недовольство таким пренебрежением к их религии.

— Ты считаешь, мы нуждаемся в боге мертвых?

— Все должны стать Перерожденными, иначе нас ждет вечная смерть. — Взмах веера обвел пустоши. — Готова поспорить, дом Эдаса не единственная жертва времени. Вы защищены от медленного угасания нашего народа не больше, чем любые другие, хотя, возможно, изоляция спасла вас от наихудшего.

Монсаттра лишь криво улыбнулся.

Позволив встроенным животным чувствам небесного скифа вести их к причалу чуть дальше в артериальных тоннелях, Сайдари отстранился от пульта управления и взглянул на Иянну. Та впала в близкое к кататонии состояние. Она сидела с отсутствующим выражением лица и невидящим взором смотрела в тоннель впереди. Духовидица крепко обвила тело руками, как будто обнимая саму себя. Лицо, даже осунувшееся, бесспорно выдавало в ней члена дома Ариеналь. Сайдари видел родные черты в чужестранке, и это вызывало у него смешанные чувства. Когда он открыл люк между их челноками (спустя пару секунд после того, как Иянна коснулась панциря группового разума, ограждающего его мысли), он понял, что девушка из семьи.

Надеяться на такое было слишком смелым. Конечно, ходили слухи. Легенды о том, что после Грехопадения члены зайсутранских домов оказались и в других искусственных мирах либо из-за беспорядочного бегства, либо из-за последующего смешения с их населением незадолго до того, как сама Зайсутра направилась к Темному Ореолу. Но спустя столько времени встретить ту, в ком по-прежнему текла чистая родовая кровь?

Погруженный в раздумья Сайдари поднес палец к щеке Иянны: по ее безупречной коже катилась единственная слеза. Он поймал каплю костяшкой и осторожно вытер, чтобы не потревожить духовидицу прикосновением.

Иянна не шелохнулась, все еще запертая внутри собственного разума, в который отступила после попытки соединиться с проклятыми психическими сосудами утраченного купола.

— Зачем она это сделала? — спросил Аталесаса через групповой разум. Вопрос сплелся, отразился эхом и усилился остальными внутри психического мыслеоблака.

Присутствие других мгновенно вызвало теплое чувство и уняло тревогу после досадного эпизода с приступом Иянны.

— Она — исследователь, искатель правды, — ответил Сайдари.

Он разделил с остальными чувство привязанности, которое испытывал к Иянне, и некоторые внутри группового разума приняли его, но иные — отвергли. Аталесаса оказался в числе последних.

— Не забывай, что она по-прежнему чужачка.

— Она из семьи.

— Старой семьи, не новой. Пока она не разделит нашу кровь снова.

Гул ощущений и голосов поддержал его мнение, повторяя раннее требование, чтобы Сайдари привел Иянну на групповой совет.

— Я ведь говорил, что у меня есть другой способ. Нам не придется силой брать то, что нужно. Разве вы не чувствуете ее пустоты, тоски, что снедает ее душу? Мы — та частица, которой ей так недостает, узы, что выведут ее из лап отчаяния обратно к теплоте семьи.