– Ах, вы об этом…
– Именно.
– Да, когда он врет, он почесывает левую бровь.
– Совершенно верно. Я могу представить вам исчерпывающие доказательства прямо сейчас, но хочу, чтобы вы убедились во всем сами.
– Что мне нужно сделать?
– Начните с ним разговаривать. Как обычно… Посочувствуйте ему. Когда он перестанет оправдываться и немного расслабится, резко скажите ему: «Я знаю, что ты работаешь на Ху Кима, не ври мне». Держите наушник, я буду подсказывать вам, как вести допрос.
– Хорошо, – с этими словами Делавер вставила его в ухо.
– Вы готовы, госпожа президент?
– Да.
Причард взмахнул рукой, и Делавер зашла в помещение. Том поднял на нее красные глаза. Было видно, что он не спал всю ночь. Криво ухмыльнувшись, он по привычке попробовал встать, но не смог – его пояс был пристегнут к стулу. Руки Тома лежали на коленях.
– Здравствуйте, госпожа президент.
– Привет, Том. Как ты?
– Не очень, учитывая тяжесть предъявленных обвинений.
– Причард не посвятил меня в детали. Просто сказал, что ты обвиняешься в государственной измене.
– Мне всегда не нравился этот Причард, – Том наклонился ближе к ней и перешел на шепот, – Сандра, вытащи меня отсюда. Все эти обвинения – ерунда собачья.
– Возможно, но Причард говорит, что у него есть неопровержимые доказательства.
– Ничего у него нет, иначе он бы не допустил твоего прихода.
– Я надеюсь. Но скажи мне, что ты делал у этой долбаной видеофонной будки.
– Я бегал, ты же знаешь! Я всегда бегаю, каждый вечер, когда у нас нет срочной пресс-конференции.
– Зачем ты бегал в черных очках?
– Не давите, нужно его расслабить! – раздался в ухе голос Причарда.
– У меня слабая сетчатка, я бегаю в них даже при высокой облачности! Ну вот, ты тоже мне не веришь!
– Я верю, Том, верю. Просто я сама должна понять, что происходит.
– У нас давно не было шпионских скандалов, вот ЦРУшники и решили найти крайнего.
– Похоже на правду… Слушай, ты же был главой моего избирательного штаба, так?
– Да, конечно.
– А значит, разбирался в полномочиях президента. У меня, по-моему, есть право помилования…
– Конечно! Статья вторая раздела второго Конституции США: «Президент Соединенных Штатов имеет право даровать отсрочку исполнения приговора, а также помилование за преступление против Соединенных Штатов, кроме как по делам импичмента».
– Хорошо, хорошо, потяните время еще немного, – прошептал в наушник Причард.
– Отлично. Но ведь я могу помиловать тебя только спустя пять лет?
– Вовсе необязательно, – Том откинулся на спинку стула, – например, в 1974 году Джеральд Форд помиловал Ричарда Никсона в связи с Уотергейтским скандалом еще до того, как был вынесен приговор.
– Сейчас, – прорычал Причард.
– Это ободряющие новости, – улыбнулась Сандра, опершись локтями на стол, и вдруг резко проговорила, – но как быть с тем, что ты работаешь на Ху Кима, Том? Не ври мне, я все знаю.
Эту фразу она произносила, уперев глаза в Тома. Тот не подавал никаких признаков беспокойства, ни один мускул не дернулся на его лице.
– Сандра, что за чушь? Почему ты веришь этому старому хрычу больше, чем мне?
Делавер победоносно посмотрела на затонированное стекло. Она, разумеется, не видела, как Джо Причард, поджав губы, с ненавистью смотрел на эту парочку: идиотку-президента США и хитроумного шпиона, который затащил ее в постель. Но она это чувствовала. Сам Причард не сильно расстроился: он ожидал подобного, высококлассных разведчиков кодируют для того, чтобы они не выдали важную информацию, даже легким намеком. В конце концов, он покажет ей все те кадры, которые нащелкал Слайд. Просто хотелось обойтись малой кровью и свести общение с этой дурой к минимуму. Так или иначе он не даст ей воспользоваться правом помилования. Увидев, что Делавер собирается выходить, он отвернулся от стекла, снял передатчик и начал строчить подчиненным смс о том, что задержится еще часа на два. Тем временем Сандра, подойдя к двери, внимательно посмотрела на Тома и спросила:
– Скажи, Том, а… все, что между нами было, это было по-настоящему? Могло ли это произойти, если бы я была не президентом, а, скажем, простой девочкой из Миссисипи?
– Ну что ты, Сандра, – Том нутром почуял, что в эту самую секунду решается его судьба, – конечно, могло. Твой статус скорее мешал нам, чем помогал!
Сандра с теплой улыбкой наблюдала за тем, как излагая эту мысль, Томас нервно чесал левую бровь. Внутри у нее бушевал ураган, но как опытный политик она не подала виду.
– Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы вытащить тебя из этого дерьма, Том!
– Спасибо, госпожа президент, я ценю вашу поддержку. Ведь я за вас голосовал, – подмигнул ей Том на прощание.
Когда она захлопнула дверь, к ней подскочил Причард и начал с жаром убеждать ее в том, что Том – предатель и что он готов представить ей все доказательства.
– Джо, – остановила она его жестом, – Джо, успокойтесь. Я знаю, что он предатель.
– Вы… вы знаете?
– Конечно, знаю. Скажите-ка, в каких штатах разрешена смертная казнь за государственную измену?
– В Арканзасе, Калифорнии, Колорадо, Джорджии, Иллинойсе, Луизиане, Миссисипи, Миссури и Вашингтоне, – Причард не понимал, к чему она клонит.
– В каких из этих штатов разрешены способы казни, отличные от смертельной инъекции?
– В Арканзасе – электрический стул, в Миссури – газовая комната, в Вашингтоне – повешение.
– Я хочу, чтобы суд проходил в Арканзасе. Я знаю, вы можете это устроить. И никакой огласки, Джо, договорились?
– Хорошо, я все устрою.
– Вот и отлично. Премного вам благодарна, а теперь проводите меня до автомобиля, пожалуйста.
– Да, госпожа президент, – Джо Причард смотрел на главу государства с уважением. Как же она его раскусила? По пути до лимузина каждый думал о своем: директор ЦРУ – о том, кому дать распоряжение разобраться со шпионом, а Делавер – о своем новом фаворите, чернокожем ассистенте Джейсоне. У него была очень соблазнительная задница.
03 января 2079 г.
г. Пекин, квартал Чжуннаньхай
Чоу Чан был вне себя от ярости! Американцы схватили их крота в Белом доме. Но самое отвратительное было не в этом: по донесению «Паука» Кима от этого крота собирались избавиться.
– Ху, ты должен что-то сделать. Это безумие.
– Это не безумие, товарищ генеральный секретарь, а разведка. Агент Хамелеон знал, на что шел. Каждый агент, действующий «на холоде», прекрасно понимает, что в случае провала он сам по себе.
– Но мы не можем оставить его в лапах этих уродов!
– Именно так мы и поступим.
– Сделай официальное заявление, запрос.
– Официально признать наличие разведывательно-агентурной сети на территории суверенного государства? Может, лучше я просто застрелюсь прямо здесь?
– Хорошо, но есть же какие-то дипломатические каналы? Может, предложить им какой-то обмен?
– Агентов такого уровня мы не ловили, и, я надеюсь, на нашей территории просто нет подобных оперативников. К тому же, нам ничего не сообщили по дипломатическим каналам, а это может означать только одно…
– …его собираются убить.
– Совершенно верно. Причем не просто убить, а официально казнить за измену – он же гражданин США.
– Дьявол! – Чан понимал, что он ничего не может сделать, никак не может помочь провалившемуся агенту, но тут разум услужливо подкинул ему еще одну лазейку, – а как насчет Делавер?
– В смысле?
– Ты несколько раз сообщал мне, что он с ней спит. Помнишь, мы даже выпивали за его удаль?
– Да, было дело.
– Может, она его помилует?
– Как раз наоборот, она настояла на том, чтобы его судили в штате, где разрешена смертная казнь.
– Откуда такая информация?
– От очень надежного источника.
– А подробнее?
– Я не знаю, со мной этой информацией поделился Лю Цун.