– Лю? У него, что, своя агентурная сеть?

– Конечно же, нет. Но у него есть свои каналы.

– И ты не удосужился выяснить, кто его контакт? Ничего себе глава разведки!

– Нет. По двум причинам. Во-первых, одно из основных правил этики разведки гласит: если человек не хочет раскрывать имя своего информатора, это его право. Но и все риски на нем. К примеру, многие мои подчиненные не раскрывают имен своих информаторов, и я допускаю это.

– Удивительно. А что за вторая причина?

– А вторая, главная, причина заключается в том, что, если Лю почувствует, что я суюсь в его дела, он перестанет делиться со мной информацией. Мы с ним сотрудничаем уже больше восьми лет, и ни разу не было так, чтобы данные, которые он пометил как сверхнадежные, оказывались неверными.

– И все-таки хотел бы я знать, что это за таинственный источник в Вашингтоне.

– Попробуйте. Но сильно не обижайтесь на Лю, если он вам откажет. Это нормально, – Ким встал и поправил свою униформу, готовясь выйти.

– Еще один вопрос, Ху. Если, конечно, он не нарушит еще какое-нибудь из основных правил этики разведки!

– Слушаю вас, товарищ генеральный секретарь.

– Где вы откопали агента такого высокого уровня европеоидной расы?

– Сейчас уже все равно, так что с удовольствием расскажу. Как вы знаете, у нас есть несколько тысяч «спящих» агентов – это люди, которые должны ассимилироваться в странах – вероятных противниках без какого-либо определенного задания.

– Да, я слышал об этом, – кивнул Чоу.

– Мой предшественник не зря ел свой хлеб. Он провел блестящую операцию по обучению и внедрению таких агентов в США и России. Сейчас мне практически нечего делать по этому направлению, хотя лет через десять, возможно, придется снова поднапрячься… Ну, неважно. В общем, одна пара таких агентов, которая сначала изображала семью, а потом и стала семьей, поселилась в Оклахоме. Когда интерес к ним со стороны разведки США угас, они решили взять приемного сына. Посетив детский дом, они выбрали самого побитого судьбой ребенка, которого звали Томас. Его родная семья жила в трейлере, мать не работала и беспробудно пила, отец долгое время работал подсобным рабочим. В конце концов, когда отец пытался выгнать мать, которая в очередной раз избила маленького Томаса, та взяла дробовик и высадила в мужа пять зарядов, прямо на глазах у сына. Шестой она выпустила себе в голову, когда чуток протрезвела и поняла, что натворила.

– Какой ужас…

– Да. Зареванного Тома, шести лет от роду, нашли без сознания в трейлерном парке и определили в детский дом, где после этого он целый год доказывал более жестким сверстникам свое право на спокойное существование. За это время ему дважды ломали челюсть и избивали до полусмерти. Семья шла на огромный риск, пытаясь усыновить агрессивного подростка, но этот риск оправдался на сто процентов. Окружив Тома любовью и заботой, они направили его жесткий характер в нужное русло, ну а методички, составленные моим предшественником, помогли привить ему правильное мировоззрение и ценности. Они сумели показать ему то лживое основание, на котором стоят США. Ну а в восемнадцать лет, когда они почувствовали, что он готов, рискнули еще раз…

– Рассказали ему правду про себя?

– Именно. И риск снова оправдался. Десять лет Том строил карьеру в мире большого вранья, который он так ненавидел, и этот мир принял его.

– Неужели ничего нельзя сделать? Это же Средневековье – казнить шпиона. Мы же не на войне, в конце концов!

– Боюсь, что нет. Уже ничего нельзя сделать.

Через двадцать минут после отъезда Кима у ворот резиденции генерального секретаря ЦК КПК затормозил шикарный лимузин Джили. Из него вышел вечно улыбающийся Лю Цун.

– Лю, я рад тебя видеть! – поприветствовал его Чан.

– Взаимно, Чоу! – только Лю Цуну и только без свидетелей позволялось так запросто общаться с генсеком, самым могущественным человеком в стране. В конце концов, он сам уговорил его занять этот пост.

– У меня только что был Паук, рассказал об этой ситуации с нашим разведчиком.

– О какой ситуации? – с удивлением спросил Цун.

– Ну как же, ведь это твой контакт предоставил всю информацию, – с недоумением сказал ему Чан.

– Мой контакт? Какой контакт?

– Ну ладно тебе, я знаю про правило разведки: нельзя никому сообщать о том, кто твой контакт. Но я лишь хотел поздравить тебя с тем, что у тебя в кармане есть высокопоставленный человек в Вашингтоне.

– Чоу, у меня нет никаких информаторов. Я же не разведчик, – Цун улыбнулся и развел руками.

– Но Ху Ким…

– Ху Ким, наверное, сошел с ума! – быстро прервал его партийный функционер. – И неудивительно, с его-то работой. Я бы давно уже свихнулся.

– Да? – сказал Чоу и взгляд его потускнел. – Ну, может быть. Выпьешь чего-нибудь?

– С удовольствием. Как насчет сливового вина?

– Отлично, – сказал Чоу Чан и пошел за бокалами. Он был очень расстроен. Зачем Лю Цун ему соврал?

05 февраля 2079 г.

Республика Марий-Эл,

тренировочная база отряда «Слепень»

Сколько ни тренируйся, а пятнадцатикилометровый кросс по морозу никогда не будет легким испытанием! Трое бойцов с красными лицами сидели и литр за литром поглощали местный квас. С утра Голицын их сильно заинтриговал: он сообщил, что на их долю выпало испытание новейшей программы переподготовки, которая должна существенно повысить их навыки. Когда все загалдели и потребовали подробностей, он ехидно заявил, что количество мест в программе ограничено, и в ней будут участвовать только четыре четверки «Слепня» из пятнадцати. Поэтому нужно было поднажать и выложиться, как следует, на стрельбище и во время кросса. При этом он, как их куратор, не мог участвовать из-за выдающихся достижений в стрельбе.

Парни заняли первое место по стрельбе и третье в беге, что в совокупности принесло им первое место в общем зачете. После оглашения результатов Голицын сквозь зубы признал, что гордится командой, и ушел к руководству.

Через двадцать минут он вернулся слегка ошалевшим и предложил подчиненным отойти к краю полигона. Чувствовалось, что он в замешательстве, и его настроение передалось всей группе. После того как они уселись на деревянные скамейки, куратор обвел их взглядом, привычно потеребил ус и начал говорить:

– Значит так, меня самого не посвящали в подробности и… Я, мягко говоря, не ожидал, что речь пойдет об этом.

– Говори уже, босс, не томи! – не выдержал Руслан.

– Цыц! Дослушайте до конца. И, главное, постарайтесь обойтись без своего вечного скептицизма. У меня, правда, не получилось, но вдруг вам удастся… Итак, вкратце… Даже не знаю с чего начать. В общем… Генштаб придумал новую программу подготовки. Как мы сегодня заметили, с физическими навыками у вас все в порядке. С тактикой вроде тоже, тут уже я постарался. Над ней, конечно, еще работать и работать, но в горячке боя под пули вы уже не подставитесь. Единственное, что пока… и наше начальство из Генштаба особо подчеркивает это слово – пока – не позволяет вам стать универсальными солдатами – ваша рациональная ментальность.

– А что в ней плохого? – подняв бровь, спросил Артем.

– В целом, в среднесрочной перспективе ничего. Она даже хороша. Однако в перспективе стратегической она в самый ответственный момент может помешать вам сделать правильный выбор.

– Не совсем понятно, можно пример? – спросил Стас.

– Легко. Помните, как вы отреагировали на мою шутку про Сидней?

– Такое не забудешь…

– Вот именно. Я бы на вашем месте смог отреагировать правильно, но только потому, что у меня огромный опыт. Я сейчас не бахвалюсь, а констатирую факт. А все то, что сейчас происходит в мире, говорит нам о том, что принимать правильные решения нам всем придется очень и очень скоро и у вас может просто не оказаться времени на наработку опыта.

– Хорошо, допустим, – подытожил Артем, – так в чем суть программы?