– Тогда мы разработали проект силового захвата власти.

– Силовой захват власти – грязновато…

– Все пройдет чисто. У нас есть человек на самом верху. Правда, он подвергается притеснениям со стороны чиновников его ранга. Я как раз хотел просить разрешения на ликвидацию.

– Никаких ликвидаций до плана «Х». Ясно?

– Д… Да хорошо.

– Отлично. Семен, ну а ты что скажешь?

– Мне хвастаться нечем. Кроме аферы вместе с Хао я так ничего и не придумал. По любому поводу они бегают советоваться с бывшим президентом, а к нему невозможно подобраться. Генералитет у них также очень сильный. Я внедрил несколько агентов на уровне полковников, но они не успеют вырасти в должности до часа «Х». Проект «Медведь» на грани срыва, простите, настоятель.

– Это очень плохо. Однако, если все мы справимся со своими задачами, успех проекта «Медведь» в общем-то радикально ни на что не повлияет. Сейчас твоя задача – внедрить как можно больше агентов любого ранга в объект «Периметр». Если нам удастся его саботировать, все пройдет как по маслу.

– Слушаюсь, настоятель.

– А как у нас обстоят дела с проектом «Змея»?

– Великолепно, просто великолепно, – мягко прошелестел смуглый седой старик в сафьяновых туфлях, – объект чудесно поддается внушению. Похоже, я всех вас опередил. Пакистан – наш ключ к ящику Пандоры.

– Что же, Мустафа, в свое время мы это используем.

– Есть одна небольшая проблема, известная вам, настоятель. Проблема отцов и детей. Они сильно не ладят.

– Да. Я знаю об этой проблеме и предлагаю не торопиться, ведь она решается одним нажатием на спусковой крючок… Всем большое спасибо. Джайя, Кали ма!

– Кали ма! – хором ответили присутствующие.

06 сентября 2079 г.

Военный аэродром «Кубинка»

Огромный борт № 1 китайского генсека приземлился и покатился по мокрой взлетно-посадочной полосе. Осень в этом году наступила очень рано, желтые листья сорвал с деревьев разбушевавшийся ветер. Накрапывал противный мелкий дождик, и обочины дорог превратились в черное грязное месиво. Из самолета выходить не хотелось, но день был очень важный, предстояла операция Баожэй, в результате которой она могла как умереть, так и избавиться от болезни навсегда!

Из важных гостей в самолете, помимо жены Чоу Чана, был сам генеральный секретарь. Еще был Лю Цун, который как друг семьи решил полететь с ними. Чоу Чан, первое лицо одной из трех сильнейших стран мира, будто впал в транс. Он был волевым человеком, но во всем, что касалось его жены, сохранял трогательную наивность и мягкосердечность. Он любил ее, любил бесконечно и искренне. И вот сейчас, когда они прибыли на чужую землю, к лучшим специалистам в мире, которые дали лишь пятидесятипроцентный шанс на выздоровление его любимой, Чан наконец-то осознал, что пути назад нет. Он держал ее за руку в течение всего пятичасового перелета, а она задорно улыбалась и сохраняла оптимизм.

Весь полет Лю Цун пытался поговорить с Чоу о делах, но тот лишь отмахивался и не хотел вступать в диалог. А дела, о которых хотел поговорить Лю Цун, были важными. Лю Цун хотел поделиться с генсеком соображением о том, что Ху «Паук» Ким, глава внешней разведки – предатель. Это соображение основывалось на том, что в схеме с новыми ядерными ракетами США, о которой рассказывал им Ким, было одно большое «но». Компания, которая делала «начинку», электронные мозги для этих ракет, действительно была частной и действительно существовала. Только вот принадлежала она отнюдь не Китаю. Пробившись через шестнадцать оффшорных компаний, пять подставных, соучредителями которых были сенаторы США, Лю Цун вышел на основных учредителей. Это были известная американская корпорация, которая занималась электроникой и базировалась в Купертино, штат Калифорния, и еще одна не менее известная американская корпорация, которая занималась вооружением и базировалась в Саннивэйл, штат Калифорния[91]. Сама мысль о том, что эти корпорации могли числиться среди предателей США, была смехотворна.

Однако говорить об этом стоило не на бегу, а сидя напротив Чоу Чана и глядя ему в глаза. Только вот Чоу Чан был не готов к подобной беседе. Он нежно гладил руку жены и бормотал что-то нечленораздельное. Предприняв последнюю попытку заговорить с ним, Лю Цун понял, что ничего не добьется. Поклонившись, он вернулся на свое место и налил себе виски. Отвратительная подмосковная погода окончательно добила его.

08 сентября 2079 г.

Россия, г. Красногорск, госпиталь министерства обороны РФ

15:52

Чоу Чана трясло… Лоб был настолько горячим, что к нему было невозможно прикоснуться, его бил озноб, глаза слезились. Двадцать минут назад бригада докторов с опущенными головами вышла к Чану. От них отделились двое – первый хирург Липский и второй хирург Сидельников. Они сообщили генсеку о том, что его жена, к сожалению, не пережила десятичасовую операцию, несмотря на все усилия врачей. Смерть была зафиксирована 8 сентября в 15:21.

Чоу пытался морально подготовиться к такой возможности, однако подсознательно всегда верил в успешный исход операции. А теперь его единственный смысл жизни – Баожэй, – его драгоценная шпилька, его любимая жена мертва. У них не было детей, сначала Чоу не хотел заводить их, потому что делал карьеру. Потом, когда они, наконец, решили, что время настало, во время обследований у Баожэй нашли страшное заболевание, которое положило конец их надеждам на продолжение рода. И вот спустя четыре года все было кончено.

Чоу задумался о самоубийстве. Задумался не умозрительно, а вполне практично, рационально. Что может быть проще – вынуть пистолет из кобуры одного из своих телохранителей, приставить к виску, бах – и все? Да, вполне соблазнительная идея. С другой стороны, это же дипломатический скандал! Что станет с русскими, когда его соотечественники узнают, что в военном госпитале угроблены генсек с женой? Думаю, ничего хорошего. Его смерть окажет слишком сильное влияние на геополитическую ситуацию в мире. «Да, ну и дьявол с ней, – подсказало ему подсознание, – тебе-то что? Ты честно работал на благо родины. Тебе не в чем себя упрекнуть», – и рука потянулась к кобуре телохранителя, который стоял спиной к Чану.

– Чоу! – раздался голос из коридора. Рука резко отдернулась, Чан сквозь слезы посмотрел на того, кто так не вовремя вмешался в его счеты с жизнью.

– А, Лю, это ты… – проговорил он, отирая глаза тыльной стороной ладони.

– Чоу, я примчался, как только услышал. Прими, пожалуйста, мои соболезнования.

– Спасибо, Лю…

– Чоу, нас ждет самолет. И есть одна вещь, о которой я хотел с тобой поговорить. Я понимаю, сейчас не время, но скажи мне, когда будешь готов, ладно?

– Хорошо, – вздохнул Чан. Мысль о самоубийстве была минутной слабостью, и он был благодарен Цуну за невольное спасение.

Спустя шесть часов после заполнения всех бумаг и поспешной кремации драгоценной супруги Чоу с урной праха погрузился в самолет. Самая большая и радостная часть его мира сегодня прекратила свое существование, однако оставались еще и государственные вопросы, от решения которых прямо или косвенно зависела жизнь нескольких миллиардов человек. Надо было постепенно переключаться на государственные дела, чтобы не сойти с ума.

– Лю, о чем ты хотел со мной поговорить?

– Я хотел обсудить «Паука» Кима. Я считаю, он не так прост, как кажется.

– Конечно, он не так прост, он руководит разведкой.

Их диалог продолжался больше часа. Лю Цун поделился с генсеком всеми подозрениями, фактами, домыслами и слухами. Чоу сначала был очень внимателен, но по ходу беседы все больше погружался в себя. В конце концов, он прекратил поток словоизлияний Лю Цуна взмахом руки.

– Лю, я ценю твою заботу об отечестве, но хочу напомнить тебе, что Ху Ким – потомственный военный, который начал свое обучение в возрасте пяти лет. Он служил в разведке еще до того, как мы с тобой определились с дальнейшей карьерой, и занял свой нынешний пост до того, как мы с тобой заняли свои. У него более чем достойный оклад, огромная ответственность и интересная работа. Я считаю, что если кто и может быть свободен от подозрений, так это он.