— Ну, что скажешь? Тебя удивил конец?

Рен ненадолго задумался.

— И да, и нет. Ромео на протяжении всей пьесы принимал неправильные решения и совершал ошибки. Он больше думал о себе, чем о своей жене. Он был ее недостоин.

— Наверное, это на тебя так подействовала концовка. Большинство людей видят в этой пьесе историю любви и трагедию молодых людей, которым не суждено быть вместе. Мне жаль, что тебе не понравилось.

Задумчивое лицо Рена просветлело.

— Совсем напротив, мне очень понравилась пьеса. У меня так долго не было возможности поговорить с кем-нибудь о поэзии или драматургии… наверное, с тех пор, как умерли мои родители. Знаешь, я ведь когда-то и сам писал стихи.

— Я тоже, — тихо призналась я. — И мне тоже очень не хватает собеседников.

Красивое лицо Рена озарилось теплой улыбкой, а я тут же принялась вертеть в пальцах завязку на рукаве. Рен спрыгнул с кровати, взял меня за руку и низко поклонился.

— Может быть, в следующий раз я прочитаю тебе свои стихи.

Он перевернул мою руку и запечатлел долгий нежный поцелуй на ладони. Лукавые искорки заплясали в его синих глазах.

— «В таком касании мы свято чтим безгрешный пилигрима поцелуй»[20]. Спокойно ночи, Келси.

Когда Рен тихо закрыл за собой дверь, я натянула одеяло до подбородка. Ладонь все еще немного покалывало в том месте, где он ее поцеловал. Я снова понюхала розу, улыбнулась и воткнула ее в букет на комоде.

Немного поворочавшись под одеялом, я сладко вздохнула и уснула.

Проснувшись на следующее утро, я нашла у двери полностью собранный рюкзак и записку от мистера Кадама. Он напоминал, чтобы я взяла одежду на три-четыре дня и не забыла положить купальник.

Купальник, провисевший всю ночь в ванной, полностью высох. Я сунула его в рюкзак, на всякий случай добавила полотенце, набила сверху необходимую одежду и спустилась вниз.

Когда я прибежала в гараж, мистер Кадам и Рен были уже в машине. Мистер Кадам сунул мне злаковый батончик и бутылку сока, и не успела я пристегнуться, как он уже выехал за ворота.

— С чего вдруг такая спешка? — спросила я.

— Рен несколько удлинил наш маршрут, добавив в него посещение еще одного места. Я оставлю вас там на несколько дней, а потом вернусь и заберу. После этого мы прямиком отправимся в Хампи.

— Что за место?

— Рен хотел бы лично рассказать вам о нем.

— Хм…

Я покосилась на мистера Кадама и поняла, что никакой лестью не смогу выжать из него ни словечка. Ну что ж, раз мне не позволяют интересоваться будущим, полезу в прошлое.

— Мистер Кадам, ехать нам долго, может быть, вы расскажете мне о себе? Скажем, в какой семье вы выросли?

— Охотно расскажу. Дайте-ка подумать… Я родился на двадцать два года раньше Рена, в июне тысяча шестьсот тридцать пятого года. Я был единственным ребенком в семье военных, принадлежавших к касте кшатриев. Поэтому само собой разумелось, что я должен обучаться военному делу, чтобы в будущем тоже стать военным.

— Что такое каста кшатриев?

— В Индии существуют четыре касты, или варны, это примерно то же, что сословия или социальные группы. Итак, у нас есть брахманы — учителя, жрецы и ученые; кшатрии — правители и защитники; вайшья — крестьяне и торговцы и шудры — ремесленники и слуги. Каждая каста делится на несколько групп. Люди из разных каст никогда не смешиваются друг с другом. Всю свою жизнь они проводят в пределах своей социальной группы. Законодательно кастовое деление в Индии отменено больше пятидесяти лет тому назад, однако эта система до сих пор существует в разных частях нашей страны.

— Ваша жена принадлежала к той же касте, что и вы?

— После происшествия с Реном и его братом мне было гораздо проще играть свою роль в качестве вышедшего в отставку военного, любимца царя и его приближенного. Для этого я должен был жениться. Да, моя жена принадлежала к моей касте.

— То есть у вас был договорный брак? Но вы же ее любили, правда?

— Наш брак был устроен родителями моей невесты, но мы были счастливы вместе до того дня, пока смерть не разлучила нас.

Секунду-другую я смотрела на бегущую впереди нас дорогу, потом покосилась на Рена, дремавшего сзади.

— Мистер Кадам, я не очень досаждаю вам своими вопросами? Ради бога, не стесняйтесь оставлять мое любопытство без ответа, особенно если какие-то вопросы кажутся вам слишком личными или неприятными!

— Вы нисколько не досаждаете мне, мисс Келси. Мне нравится беседовать с вами, — он улыбнулся мне и перестроился на соседнюю полосу.

— Что ж, хорошо. Тогда расскажите мне немного о своей военной службе. Наверное, вы принимали участие в разных интересных сражениях?

Мистер Кадам кивнул.

— Я начал обучение в раннем детстве. Наверное, мне было года четыре, не больше. Мы, дети кшатриев, никогда не ходили в школы. Мы были будущими воинами, поэтому вся наша жизнь должна была без остатка принадлежать военному делу, и учили нас только боевым искусствам. Индия в то время была разделена на десятки, а то и сотни различных царств, но мне повезло родиться и жить в одном из самых могущественных из них, да еще под властью мудрого царя.

— А какое у вас было оружие?

— Меня обучали владению самым разным оружием, но первым делом нужно было научиться рукопашному бою. Вы когда-нибудь смотрели фильмы про боевые искусства?

— Если вы о кино с Джетом Ли или Джеки Чаном, то да.

Мистер Кадам довольно кивнул.

— В то время искусные мастера рукопашного боя ценились на вес золота. Я даже в ранней молодости очень быстро продвигался по службе, а все благодаря своему боевому мастерству. Никто не мог победить меня в поединке один на один. Хотя нет, это не совсем так. Рен как-то раз взял надо мной верх.

Я во все глаза уставилась на него.

— Мистер Кадам! Ушам своим не верю! То есть вы были мастером карате?

— Вроде того, — улыбнулся он. — Разумеется, я никогда не мог бы сравниться со знаменитыми мастерами, обучавшими нас, но многому у них научился. Мне нравились единоборства, и все-таки лучше всего у меня получалось обращаться с мечом.

— А мне всегда хотелось научиться карате.

— В наше время и слова-то такого не было — карате! Рукопашный бой, которому нас обучали, был гораздо менее зрелищным. Отавное было — как можно быстрее победить своего противника, и чаще всего для этого достаточно было убить его или нанести такой удар, чтобы вывести его из строя и успеть спастись. Иными словами, наши поединки намного уступали современным по красоте постановки.

— Угу, поняла. Пропускаем «Парня-каратиста — 1» и сразу переходим к «Парню-каратисту — 2». Смертельные поединки и все такое. Значит, вы с Реном оба доки в боевых искусствах?

Мистер Кадам снова улыбнулся.

— Да, Рен был очень способным. Как будущий правитель, он изучал науки, искусства, философию и множество других отраслей знания, известных в Индии как шестьдесят четыре искусства. Помимо этого, его обучали всем премудростям военного ремесла, включая единоборства. Между прочим, мать Рена тоже была очень опытна в боевых искусствах. Сама она обучалась в Азии и настояла, чтобы ее сыновья с детства учились защищать себя. Ко двору пригласили знаменитых мастеров, и вскоре наше царство прославилось искусством единоборств.

Я на некоторое время отключилась, представляя себе Рена в рукопашном бою. Наверное, сражался он без рубашки. Бронзовая кожа. Литые мышцы… Я встряхнула головой и хорошенько выругала себя. Приди в себя, детка!

Откашлявшись, я выдавила:

— Хм… Так что вы говорили?

— …колесницы… — продолжал мистер Кадам, не заметивший, что я на время утратила нить беседы. — В наше время основу армии составляла пехота, именно там и началась моя служба. Сначала меня долго учили обращаться с мечом, копьем, булавой, а также с разным другим оружием, и только после этого впервые допустили на колесницу. В двадцать пять лет я возглавил царскую армию. В тридцать пять обучал других, в том числе Рена, и получил должность главного царского военного советника и стратега, в частности, во всем, что касалось использования боевых! слонов.