Я съехала с камня в воду и выплыла на середину озера. Рен кинулся за мной и стал описывать вокруг меня круги, а я с хохотом брызгала в него водой. Тогда он нырнул и очень долго прятался под водой. Наконец он вынырнул на поверхность, вскочил на скалу, но тут же подпрыгнул и шлепнулся животом в воду рядом со мной. Так мы резвились, пока я не устала. Тогда я снова подплыла к водопадам и встала в струях, высоко подняв руки, чтобы вода стекала по моему телу.

Где-то наверху раздался громкий треск, затем тяжелый удар. Несколько камней с шумом и плеском обрушились в воду рядом со мной. Я поспешно выскочила из-под струй, и тут камень с силой врезался мне в затылок. Веки у меня задрожали, потом закрылись, и мое бездыханное тело плюхнулось в холодную воду.

? Келси! Келси! Открой глаза!

Кто-то тряс меня. Очень сильно. Мне хотелось снова провалиться в черный глубокий сон, но голос был громок и настойчив.

— Келси, послушай меня! Открой глаза, пожалуйста!

Я попыталась разлепить веки, но это оказалось больно. От солнечного света мучительная пульсация в голове стала еще сильнее. Как же жутко болит голова! Наконец мое сознание стало проясняться, и я узнала наш лагерь и Рена, стоявшего передо мной на коленях. Его мокрые волосы были откинуты назад, на красивом лице ясно читалась тревога.

— Келлс, как ты себя чувствуешь? Ты в порядке?

Я приготовилась отпустить какое-нибудь язвительное замечание, но вместо этого вдруг поперхнулась, и меня стало рвать водой. Откашлявшись, я жадно втянула в себя воздух, услышала громкое хлюпанье в легких и снова зашлась кашлем.

— Повернись набок. Так вода легче выйдет. Вот так, давай я тебе помогу.

Он притянул меня к себе, так что я очутилась на боку. Давясь, я откашляла еще одну порцию воды. Тогда Рен снял свою мокрую рубашку и сложил ее. После этого он бережно приподнял меня и положил рубашку под мою разбитую голову, которая, как назло, так сильно болела, что мешала мне как следует полюбоваться его… бронзовой… скульптурной… мускулистой… обнаженной… грудью.

«Наверное, я все-таки в порядке, раз могу по достоинству оценить это зрелище, — подумала я, но тут же одернула себя. — Ч-черт, да нужно быть хладным трупом, чтобы не оценить такое!»

Рен дотронулся до моей головы, и я тут же сморщилась от боли, позабыв о своих фантазиях.

— У тебя тут гигантская шишка.

Я ощупала свою голову и обнаружила чудовищную шишку на затылке. С опаской дотронувшись до нее, я тут же вспомнила, откуда взялась эта жуткая головная боль. Вероятно, я потеряла сознание, когда на меня свалился камень. И Рен спас мне жизнь. Еще раз.

Я подняла глаза на Рена. Он стоял на коленях возле меня, лицо его было перекошено отчаянием, все тело била дрожь. Только теперь я сообразила, что он должен был превратиться в человека, чтобы вытащить меня из озера, а после этого все время сидел рядом со мной, пока я не пришла в себя. Бедный Рен! Кто знает, сколько я провалялась без сознания!

— Рен, тебе плохо. Ты слишком долго оставался в образе человека.

Он упрямо помотал головой, но я видела, что он крепко сжимает зубы, чтобы не стонать.

Тогда я положила руку ему на плечо.

— Со мной все будет в порядке. Подумаешь, шишка на макушке! Не беспокойся обо мне. Я уверена, мистер Кадам положил в рюкзак аспирин. Сейчас я приму таблетку и отлежусь как следует. Все будет хорошо.

Он медленно провел пальцем от моего виска к щеке и улыбнулся. Потом вдруг резко отстранился, крупная судорога прокатилась по его телу, дрожь толчками запульсировала под кожей.

— Келлс, я…

Лицо его напряглось. Рен запрокинул голову назад, в бешенстве зарычал — и снова превратился в тигра. Некоторое время он тихо ворчал, потом стих и подошел ко мне. Растянувшись рядом, он уставился на меня своими внимательными синими глазами. Я погладила тигра по спине, чтобы успокоить его и успокоиться самой.

Лежа навзничь, я смотрела на испещренные солнечными пятнами деревья и страстно желала, чтобы головная боль утихла. Я знала, что рано или поздно мне придется встать, но ужасно не хотела этого делать. Рен тихо мурлыкал, и эта уютная мелодия каким-то образом успокаивала боль. Глубоко вздохнув, я приподнялась, понимая, что почувствую себя лучше, когда переоденусь.

Садилась я медленно, осторожно, делая глубокие размеренные вдохи в надежде, что это поможет прогнать тошноту и мир перестанет вертеться у меня перед глазами. Рен вскинул голову, встревоженный моими усилиями.

— Спасибо, что спас меня, — прошептала я, гладя его по спине. Наклонившись, я поцеловала его в косматую макушку. — Что бы я без тебя делала?

Расстегнув рюкзак, я отыскала маленькую коробочку с лекарствами, среди которых нашелся и аспирин. Забросив в рот пару таблеток, я запила их водой из бутылки. Потом вытащила сухую одежду и повернулась к Рену.

— Слушай, у меня к тебе дело. Мне нужно переодеться, поэтому я буду тебе очень признательна, если ты уйдешь в джунгли на несколько минут.

Он зарычал на меня, словно рассердился.

— Я серьезно, Рен.

Он зарычал громче.

Тогда я положила ладонь ему на лоб и оперлась о ближайшее дерево, чтобы коленки не подгибались.

— Мне нужно переодеться. Рен. Ты не останешься здесь и не будешь подглядывать.

Он фыркнул, встал и, глядя мне в глаза, упрямо затряс головой и всем телом, давая понять, что никуда не уйдет. Я ответила ему твердым взглядом и указала рукой на джунгли. Наконец Рен повернулся ко мне спиной, но направился не в лес, а в палатку, где преспокойно развалился на моем одеяле. При этом он повернулся мордой в глубину палатки, а хвост вывесил наружу, да еще нахально помахивал им туда-сюда.

Я вздохнула и сморщилась от боли, слишком резко повернув голову.

— Значит, это все, на что я могу рассчитывать, да? Вот упрямый тигр!

Взвесив все варианты, я решила согласиться на этот компромисс, но переодеваясь, ни секунды не спускала глаз с раскачивающегося хвоста.

В сухой одежде я почувствовала себя немного лучше. Аспирин тоже начал действовать, голова болела меньше, хоть и не прошла до конца. Я решила, что сон сейчас важнее еды, поэтому отложила ужин до лучших времен, но не смогла отказать себе в кружке горячего шоколада.

Осторожно ступая, я обошла наш лагерь, подбросила пару сучьев в костер и поставила кипятиться воду. Присев рядом, я поворошила длинной палкой притихший огонь, пока он не заплясал снова, потом вытащила пакетик растворимого шоколада. Рен внимательно следил за каждым моим движением.

— Да в порядке я, в порядке, — отмахнулась я от него. — Честное слово. Размялся бы лучше, сходил бы еще разок на разведку в джунгли!

Рен упрямо сидел на одном месте, подергивая полосатым тигриным хвостом.

— Я серьезно, — я сложила колечко из пальцев. — Иди, опиши круг по окрестностям. Поищи братца. Я только соберу немного сучьев и лягу спать.

Он не тронулся с места, зато издал странный звук, немного похожий на собачий вой. Я рассмеялась и потрепала его по голове.

— Знаешь, Рен, внешность бывает обманчива. На самом деле я замечательно могу сама о себе позаботиться.

В ответ тигр фыркнул и сел возле меня. Я привалилась к его плечу и стала размешивать шоколад в кружке.

До заката я успела еще набрать сучьев для костра и выпить бутылку воды. Когда я забралась в палатку, Рен молча последовал за мной. Он лег и вытянул лапы, а я бережно положила на них свою травмированную голову. Послышался глубокий тигриный вздох, и Рен опустил свою голову рядом со мной. Проснувшись на следующее утро, я обнаружила, что всю ночь проспала на тигриных лапах вместо подушки, только во сне перевернулась, уткнулась лицом Рену в грудь и обняла его рукой за шею, как огромную плюшевую игрушку.

Я смущенно отодвинулась. Потом села, с опаской ощупала шишку на голове и с радостью убедилась, что за ночь она заметно уменьшилась. И болела гораздо меньше.

После сна я чувствовала зверский аппетит, поэтому вытащила из рюкзака сразу несколько злаковых батончиков и пакетик овсянки. Вскипятив воду, я залила овсяные хлопья и приготовила себе кружку горячего шоколада. После завтрака я сообщила Рену, что собираюсь вымыть голову, поэтому ему лучше поскорее отправиться в лес на разведку.