Один из лодочников потянул шнурок, и где-то в глубине дома звякнул колокол. Почти сразу же, как будто за дверью ждали, в ней открылось маленькое зарешеченное окошко, из него выглянул человек, держа повыше фонарь, чтобы осветить лица гостей.

Лодочник подался ближе к решётке.

— Бычок велел доставить эту посылку Матушке Марго.

— Сейчас? Тогда придётся рассмотреть её получше.

За дверью долго копошились, потом она распахнулась и лодочник втолкнул Элену внутрь.

— Ждите меня этой ночью у "Адама и Евы", там и рассчитаемся, — сказал привратник. Оба лодочника молча кивнули и, быстро оглядев пустую улицу, исчезли в темноте.

Положив руку Элене на плечо, привратник провёл её в узкую длинную комнату. В яме посередине жарко горел очаг, дым, извиваясь, поднимался ввысь, к закопчённым балкам крыши. По верху стены украшали резные зловещие маски — какие-то ухмыляющиеся лица, вроде тех, что Элена видела на церкви в Гастмире.

В дальнем конце комнаты стоял длинный стол со скамьями с каждой стороны. Он был завален бутылями, кожаными стаканами, тарелками с недоеденным мясом, жареной птицей, пирогами, хлебом и ломтями жёлтого сыра. Похоже, там ужинала большая компания, которой подали больше еды, чем она могла съесть. При виде мяса к горлу Элены подступила новая волна голода и тошноты. Она проглотила слюну и попыталась отвлечься.

Коренастый привратник, переваливающийся на толстых кривых ногах, разглядывал Элену с нескрываемым любопытством. Сломанный криво сросшийся нос и торчащие из седеющих волос толстые уши свидетельствовали о том, что их владелец участвовал в многочисленных драках. Однако привратник имел задиристый и самодовольный вид — он явно всегда выходил из сражений победителем, неважно, какой ценой.

— Хотел бы я знать... скажи, девушка, ты работала в поместье с мастером Рафаэлем?

— Совсем недолго... горничной.

По морщинистому лицу скользнула странная довольная ухмылка.

— Значит, это тебя он с таким рвением защищает. Видать, умеешь ты создавать проблемы, девочка.

Он кивнул сам себе. Потом бросил взгляд в дальний конец зала, словно что-то привлекло его внимание, хотя Элена не замечала ничего, кроме резных уродцев.

— Жди здесь, — приказал он.

Привратник скрылся в узком дверном проёме на противоположной стороне длинной комнаты. Элена услышала скрип ступенек, наступила тишина, и наконец, ступеньки заскрипели снова. Остановившись у двери, привратник поманил её к себе.

— Давай-ка, иди за мной, девочка. Матушка Марго не любит ждать.

Элена поплелась за ним, крепко прижимая к груди суму, словно для защиты. Хотя она никогда в жизни не видела монахинь, войдя в дом, поняла сразу — это не монастырь. Однако в глубине души она ещё цеплялась за остатки надежды. Ведь если не монастырь, то что это?

Привратник поднимался по лестнице, опустив фонарь так, чтобы Элена могла видеть ступеньки. У тяжёлой двери лестница закончилась. Он постучал, взял Элену за руку и ввёл внутрь.

Верхняя комната оказалась меньше той, что внизу, окна выходили куда-то за дом. Но ставни были плотно закрыты. В углу поместилась огромная кровать с тяжёлыми портьерами, а большую часть оставшегося пространства занимал стол, заваленный кучей книг, перьями и остатками ужина — судя по недопитому вину и гусиным костям, очень неплохого.

Позади стола Элена увидела высокое резное кресло, задвинутое глубоко в тень, так что можно было разглядеть лишь неясную фигуру, да что-то, поблескивающее зелёным. В тусклом свете единственной восковой свечи комната казалась пустой.

— К тебе тут новенькая малышка, Матушка.

— А, девушка Бычка. — Казалось, голос шёл из-под толстой шерстяной ткани, отгораживающей угол. — Так что привело тебя сюда, милочка?

Элена замялась, смущённая необходимостью обращаться к невидимому собеседнику.

— Мастер... мастер Рафаэль сказал, что вы примете меня, и что я буду здесь в безопасности... Я постараюсь, Матушка, я могу делать любую работу...

— Рада это слышать. Очень рада, но почему ты должна быть в безопасности? Что угрожало тебе там, откуда ты явилась? Говори правду, дорогая. Я всегда вижу, когда мне лгут, и не люблю лжецов, верно, Тальбот?

Привратник неуклюже дёрнул головой в знак согласия.

Элена смотрела под ноги, отчаянно надеясь, что намерена поступить правильно. Но Рафаэль сказал, что Мать Марго — его друг, и отправил Элену сюда не для того, чтобы её прогнали.

— У меня был ребёнок, мальчик. Я боялась за него, и потому отдала, а они сказали... сказали, что я его убила. Но я не убивала... клянусь. Вы должны мне верить, — добавила она в отчаянии.

— Я не должна верить никому, дорогая моя, и редко верю. Значит, или сюда, или на виселицу, так? Это должно увеличить твоё желание работать. Ну, посмотрим, что прислал нам мастер Рафаэль.

Завеса шевельнулась, и кто-то из-за неё вышел.

Элене случалось бывать наивной, но не глупой. Она больше не ожидала, что появившаяся фигура будет одета в монашеское платье, но оказалась совершенно не готовой к тому, что увидела. Женщина оказалась карлицей, не больше трёх футов ростом, с огромной головой. Казалось, будто голову великана приставили к телу младенца. Длинное и широкое алое платье на ней, хоть и заляпанное и слегка поношенное, должно быть, когда-то стоило так же дорого, как и любой из нарядов леди Анны. Выпуклые мышцы рук Матушки Марго сжимали тяжёлые золотые браслеты. Сальные чёрные волосы, извивавшиеся как змеи вокруг головы, скреплялись длинными золотыми шпильками с драгоценными камнями, кроваво красными в свете свечей. Жёлто-зелёные, выпученные как у лягушки глаза Матушки оценивающе разглядывали Элену.

— Ну, значит, за девственницу нам её не выдать, слишком растянута после этого ребёнка. Тебе сколько лет, девушка?

Элена таращилась на Матушку Марго в таком изумлении и растерянности, что даже не сразу поняла вопрос и, тем более, не могла ответить. Наконец, она с трудом прошептала:

— Шестнадцать.

Матушка Марго бросила взгляд на застывшего в дверях Тальбота.

— Она выглядит гораздо моложе. Кое-кому нравятся такие, невинные с виду — хотя бы в начале ночи.

Тальбот пристально посмотрел на Элену — так, словно оценивал лошадь.

— По мне, Матушка, так она малость тощая. Большинство любит, чтоб было за что ухватиться, хотя некоторым нравятся и такие, как мальчишка. Хочешь, чтобы я приставил её к делу?

Матушка Марго переваливаясь приблизилась к Элене, обошла вокруг и неожиданно ущипнула её воспалённую грудь. Элена вскрикнула от боли, платье намокло от выступившего молока.

— Нет, пока нет. Сначала она может отрабатывать своё содержание как служанка, пока не придут вести от Рафа. Возможно, у него на эту девчонку особые планы. — Она посмотрела на Элену снизу вверх. — Я дам тебе кое-что, и молоко уйдет. Наши клиенты не желают, чтобы им напоминали о последствиях грехов. Им больше нравится думать, что милостивый Бог создал груди ради их удовольствия. А если бы они хотели молока — спали бы с коровой или с собственной мамашей. Верно, Тальбот?

Он фыркнул.

— Я полагаю, некоторые так и поступают.

Лицо Элены горело. Она пыталась притвориться, отгородиться от действительности, но даже такая наивная девушка не могла не понимать, куда попала. Мастер Рафаэль, единственный, кому она доверяла, отправил её сюда, в этот... она даже в мыслях не могла произнести это слово, но ясно понимала, где она. Как он мог ее предать? Как она могла быть такой глупой, поверить, что он станет её защищать? Он так злился в ту ночь, когда её прогнали из поместья, так яростно угрожал, отправляя её в яму. Элене следовало понять, что мастер Рафаэль ненавидит её. Он поверил, что она убила сына, и это его способ ее наказать. Но почему? Зачем? Разве не проще было бросить её, позволить повесить.

Элена бросилась к двери, Но Тальбот преградил ей путь.

— Выпустите меня! Вы не можете держать меня здесь!

У неё не было ничего, похожего на план, лишь одна мысль — бежать отсюда, и как можно скорее. Она попыталась оттолкнуть Тальбота, но тот, хотя и не старался её удержать, не сдвинулся с места. Матушка Марго тут же ухватила её запястье, вывернула так, что девушка, не в силах сопротивляться, упала на колени, а потом потянула руку Элены ей за спину с силой, не оставляющей сомнений, что эта крошечная женщина переломит кость как сухую ветку — если сочтёт нужным.