— Это ты молодец, если всё-таки Дюша подтянется, то будет каждой девочке по мальчику. Вер, ты Рогова в этом случае на себя возьми, договорились? Ну, всё, бегу открывать.

Мне, конечно, роль прикрытия не очень нравится, но с другой стороны, парня у меня сейчас нет, почему бы подружке не помочь. На курсе ходят слухи о финансовых успехах этого паренька, так почему бы и не закрутить романчик?

В дверях стояли сразу два молодых человека — Борька и Анькин Максим. Макс Забылин уже третий год ухлёстывает за нашей Стёпой. С Борькой они, как оказалось, в одном классе учились.

Забылин не забыл про подарок, принёс букетик тюльпанов и пузырёк польских духов. Ясно, что Анька его и надоумила, что следует подарить, чтобы понравилось Оленьке.

Боря тоже какой-то сверток принёс. Ещё один ему плюсик. Не ограничился букетом. Свёрток небольшой, ленточкой перевязанный.

Оля резким движением вскрывает сразу и ленту и бумагу. В свёртке небольшая книжка в твёрдом темно-зелёном переплёте. У Ольки глаза делаются большими и круглыми, а челюсть готова отвалиться, как мне кажется. Она переводит взгляд с книжки на Борьку, и звонко чмокает парня в щёчку. После чего издаёт боевой клич.

— Девчонки! Смотрите, что мне Боря подарил. Это же редкость и почти инкунабула [122]. Арсений Тарковский, «Стихотворения». Я тебя уже обожаю. Это же мой любимый поэт. Где? Где ты это нашёл? Библиотеку ограбил?

— Какие вы, девушки, легкомысленные существа. Чуть что, сразу ограбил, украл, взял кассу. Можно же просто купить. Не в магазине, а с рук на книжном развале ДК Железнодорожников. Кстати, Арсений Александрович и мой любимый поэт тоже.

Олька подхватывает:

— Я такого подарка вообще не ожидала, ты меня просто убил! В хорошем смысле этого слова. Теперь, добрый молодец, за такой ценный подарок проси чего хочешь. — Это она не подумала. Знаем, какие у добрых молодцев желания.

Точно! Борька наклоняется прямо к её уху и что-то шепчет. Явно это что-то неприличное, потому что Олька вдруг заливается краской и слегка шлёпает парня по щеке. Не сильно, но звонко. Сама же от внезапного резкого звука начинает нервно хихикать. Потом спрошу у неё, что такого смешного Борька сказал.

— Мальчики и девочки, прошу всех к столу. Сегодня к чаю у нас тортик, который мы с Аней стряпали своими собственными руками. — Оля громким голосом исполняет арию шпрехшталмейстера [123].

Внезапно раздаётся очередной звонок. Олечка срывается в коридор. Через мгновение возвращается в сопровождении высокого худощавого парня с лицом почти как у Гоголевского Андрия Бульбы, придуманного художником Кибриком. Как и положено по сюжету, выражение у этого лица чем-то недовольное. Заметив на подоконнике вазу с розами, брови на его челе сдвигаются ещё суровее.

— Андрей, ну, пожалуйста, не будь букой, представься, познакомься с нашими мальчиками. Это Максим, — Оля кивает в сторону Анькиного приятеля, — он с Аней, а Боря с Верой. Аню и Веру ты знаешь.

У Бори чуть глаз не выпал. Он скорчил Ольке такую удивлённую рожу, что мне даже стало чуть-чуть обидно. Я легонько пихаю его кулачком в бок. Ясно же, что Оле надо Дюшу успокоить, чтобы сгоряча не учинил чего. Вот она и выкручивается, как может. Сейчас из-за Дюшиного плеча руки в стороны разводит. Типа, извиняется.

— Андрей Понищук, — парень пожимает руки сначала Максиму, потом Боре, — физфак НГУ.

Чтобы снять некоторое повисшее в воздухе напряжение, Ольга приносит из родительских запасов бутылку Токайского. Андрей быстро откупорил бутылку, разлил светлосоломенную жидкость по фужерам и, приподняв свой, произнёс галантный тост:

— Мне нравится доставлять девушкам удовольствие, мне очень нравится Оленька, она такая красивая, поэтому поднимаю бокал за неё!

В это время Борька шепчет мне на ухо громким шёпотом — А мне больше нравится, когда девушки стремятся доставить удовольствие мне. Обычно их это заводит, когда они чувствуют, что моё настроение растёт.

Токайское от таких слов застревает у меня в горле. Это он что-то новенькое сказал. Так обычно не говорят девушкам. Я даже поперхнулась. Тут же почувствовала, как кровь приливает к щекам.

Андрей конечно услышал. Он покраснел, резко поднялся со стула, и метнулся в коридор. С криком — Не делай из меня идиота! — Андрей выскочил из квартиры так быстро, что Оле осталось только с дверью поцеловаться.

— Оля, не бери в голову, — продолжил свою разрушительную работу Борис, — как говорил Андрей Мягков Барбаре Брыльской: «Ревнивые быстро отходят». А ты мне сейчас должна сказать что? — он выделил вопрос интонацией.

— «Я тебя ненавижу… Ты мне сломал жизнь» — кажется, так. — Включается в игру Оля. Не дождёшься! Давайте не будем обращать внимание на всяких вспыльчивых товарищей. Будем танцевать и веселиться!

После пары музыкальных номеров от именинницы были танцы под Поля Мориа. Плохо, что кавалеров было только двое, но они старались. Борька как бы невзначай лапал нашу Олю за попу, она делала вид, что не замечает этого, потому что продолжала что-то оживлённо ему говорить. Меня этот нахал тоже лапал. Я убрала его руку на талию и поинтересовалась:

— Ты зачем так делаешь? Это не хорошо. Сначала Галочку по хм… гладил, теперь меня мацаешь…

— Странные вы девушки существа, то собственники страшные, то за справедливость, — Борька смеется тихонько мне в ухо. Это просто проверка у кого попа более упругая.

Июнь в Новосибирске выдалось на удивление жарким. Уже в восемь утра в городе нечем дышать. Солнце жарит так, что не хочется выходить на воздух. Если бы мне кто-то сказал, что в Сибири может быть так жарко, я бы никогда не поверил. Середина июня, а солнце палит, как у нас в Долине Монументов. Но идея писфул коэкзистанс, детант [124] и всего такого прочего стоит того, чтобы потерпеть.

В фуллерсдоум, дышать просто нечем. Через полчаса, когда запустят туземцев здесь будет баня. Сибиряки, в ожидании открытия, потеют, томятся в собственном соку, но терпеливо стоят в очереди. У нас бы поставили кондиционеры, а здесь о них, похоже, мало кто слышал. Но жара всё-таки не мороз, который мучил нас в Москве… Эх, хорошо было в Тбилиси, — вино, чача, застолья каждый день, мягкий климат.

Несмотря на жару и влажность работать мне здесь нравится. Меня всегда интересовал простой человек, но людей я немного побаиваюсь, поэтому снимаю как бы исподтишка, не выстраивая из них никаких фигурных композиций. Вообще стараюсь с ними в общение не вступать. Сам удивляюсь, что некоторым нравится такой подход. Мой альбом «Summer of Love» получил хорошую прессу, а «The Adirondacks» взяли для национальной выставки в Нью-Йорке на Пятой Авеню.

В Новосибирске мы уже две недели и пробудем до конца августа. Народ здесь простой, почти как у нас на Среднем Западе лет 30 назад. Ощущение, что попал на машине времени в детство. Есть, конечно, и те, кто следует веяниям мировой моды, есть просто интеллигентные люди, они заметно отличаются от остального, немного деревенского, народа. Общим я бы назвал расположенность к Америке и американцам. Английского почти никто не знает, но все легко вступают в разговор, несмотря на мой кривой русский… поток моих мыслей прерывает чей-то выкрик в мой адрес.