Пока члены делегации жевали, сопели и прихлебывали, я осторожно испытывала их одного за другим. Не желаете ли чего-нибудь, мадам? — спросила я красивую девушку слева от себя, и та покачала головой, не отрывая глаз от тарелки.

— У меня все есть, премного благодарна, — ответила она.

Я закусила губу, стараясь не встречаться взглядом с Тирасом, который тоже услышал вопрос. Еще вина, сэр? — поинтересовалась я у господина, сидящего сразу за девушкой, но он и ухом не повел. Я выждала несколько секунд и, так и не дождавшись ответа, повторила мысленный вопрос громче. Мужчина слева от него поднял бокал и растерянно оглянулся, увидев, что никто не спешит к нему с кувшином.

Тирас что-то проворчал. Я проигнорировала его недовольство и попробовала обратиться к трем делегатам слева от Келя, который сидел прямо напротив меня. Никто из них не обратил на меня внимания. Кель единственный нахмурился и метнул в короля предостерегающий взгляд.

— Ну хватит, — прошептал Тирас.

Как думаешь, почему некоторые люди меня слышат, а некоторые нет?

— Вы так прекрасны сегодня, леди Ларк, — пробормотал Тирас, намеренно пропустив мой вопрос мимо ушей. — Я уже говорил, как наслаждаюсь вашим молчанием?

А я уже говорила, что ты осел? Конечно, «осел» было не самым подходящим для королевской особы словом, но его было так легко произносить. Тирас фыркнул, давая понять, что прекрасно меня услышал. Но мне пришлось замолчать — нас окружали любопытные глаза и уши, и я принялась разглядывать гостей. Король сидел по правую руку от меня, во главе пиршества, Кель — напротив. К счастью, стол почти в два метра шириной создавал между нами достаточную дистанцию.

Большинство делегатов были степенными мужами в летах. Посол из Фири единственная выглядела ровесницей короля и могла поспорить с ним по красоте. У нее была смуглая кожа — темнее даже, чем у Тираса, — и необузданные кудри в россыпях крохотных самоцветов, которые чудесно мерцали при каждом повороте головы. Ушки девушки казались слегка заостренными, словно она вела происхождение от эльфов. Картину довершал высокий рост, пышный бюст, тонкая талия и длинные ноги с крохотными ступнями в серебряных туфельках. Кель смотрел на нее в равной степени с недоверием и восхищением, и я задумалась, расслабляется ли он хоть когда-нибудь. Я в жизни не встречала таких вспыльчивых людей. Одного его присутствия было достаточно, чтобы мне хотелось бросить ужин и выбежать из-за стола. Тем не менее гостья из Фири отвечала ему легким изгибом губ и смеющимися взглядами. Разумеется, она вполне сознавала, какой эффект производит на мужчин. Когда Тирас стал о чем-то с ним шептаться, глядя на нее с улыбкой, я вдруг ощутила укол какого-то темного, безымянного и прежде неведомого мне чувства. Я не хотела, чтобы она ему понравилась.

Кель мечтает оказаться в постели прекрасного посла и сам презирает себя за это. Король закашлялся и схватился за пустой кубок. Я опустила глаза, залившись краской. Господи, неужели я подумала это вслух? Впрочем, вырвавшаяся у меня ремарка достигла своей цели: Тирас прекратил пялиться на гостью, отставил бесполезный кубок и незаметно, но от всей души ущипнул меня под столом.

Казалось, отец еще больше похудел и поседел за то время, что мы не виделись. Шесть недель — не так уж много в рамках человеческой жизни, но целая вечность для того, чья судьба висит на волоске. Я даже испытала к нему прилив жалости, прежде чем мы случайно встретились глазами и он тут же поспешно отвел взгляд. За что он так меня ненавидит?

— Мы слышали, что в Джеру уже год не было казней или хотя бы наказаний Одаренных, — заговорил лорд Голь с дальнего конца стола, и беседа немедленно стихла.

— А что, такие зрелища доставляют вам удовольствие? — спокойно откликнулся Тирас.

— Не важно, что доставляет мне удовольствие, ваше величество. Это то, чего я ожидаю от государя. Порядка. Справедливости. Равенства. Одаренные представляют угрозу для всех нас. Если мы дадим слабину, они с радостью закуют нас в цепи. Именно этого добиваются вольгары. За последние тридцать лет их число необъяснимо возросло. Они больше не хотят довольствоваться своими землями. Теперь им нужны и наши.

— Мы во множестве наказываем преступников, лорд Голь. Казним. Заключаем под стражу. Признаться, я уже устал подписывать судебные приговоры. Не проходит и недели, чтобы кого-нибудь из джеруанцев не уличили в воровстве или насилии. Увы, до сих пор среди них не попалось ни одного Одаренного, хотя в определенных талантах этим людям не откажешь. Например, вытаскивать кошельки из чужих карманов. Что странного, если я предпочитаю тратить силы на устранение уже существующих угроз, а не на преследование Одаренных, которые теоретически могли бы нанести кому-то вред? Когда-нибудь. Вероятно.

— Откуда вам знать, что они уже не наносят вреда? Они могут прясть золото и продавать его на улицах прямо у вас под носом. Лечить невинных людей своими богомерзкими способами и выдавать себя за именитых врачей. Даже оборачиваться волками и нападать на овчарни!

— Хищников, разоряющих фермы, мы убиваем. Если какому-нибудь Перевертышу вздумается развлечься таким способом, он понесет заслуженное наказание. Правда, еще ни один из убитых нами зверей не оказался Одаренным в животной личине.

— Вы попросту пренебрегаете законом, который установил ваш отец и Палата лордов!

Тирас переводил взгляд с одного члена делегации на другого. Лицо его оставалось безмятежным, но глаза сверкали.

— Скажите, а зачем вы все приехали? До ежегодного собрания еще далеко. И я не припомню, чтобы приглашал кого-то из вас лично… Хотя, конечно, всегда рад вас развлечь.

Тон короля был так сух, что гостям срочно понадобилось промочить глотки. Никто так и не ответил на его вопрос. Через несколько секунд, наполовину опустошив свой бокал, лорд Голь попробовал заговорить снова, однако Тирас прервал его взмахом руки:

— Вас мы уже выслушали.

Лорд Билвик — посол из провинции к востоку от Корвина, близкий приятель моего отца и человек, которого я знала всю свою жизнь, — поспешил сменить тему. Это был жизнерадостный тучный мужчина, хотя за веселыми глазами скрывался печально горячий нрав. Я видела, как он срывал злость на жене, когда проигрывал в карты. Его дочери прятались по углам в собственном замке — в этом отношении они немногим отличались от меня, а сын был едва ли не хуже родителя. Мой отец мечтал нас помолвить, но, по счастью, наследник Билвика рассмеялся ему в лицо. В его глазах я была дефективной. Помнится, в тот день я впервые возблагодарила свою немоту.

— Как наши успехи в войне с вольгарами, ваше величество? — спросил лорд Билвик, громогласно рыгнув и тут же сложив губы в извиняющуюся ухмылку. — Это единственная причина, по которой я здесь. Ну, и чтобы поддержать просьбу лорда Корвина о возвращении ему дочери.

И он щедро откусил от яблока, мгновенно приобретя такое сходство с жареной свиньей, что я чуть не пропустила вторую половину его реплики. Отец поспешно ухватился за поднятую тему.

— Я послал людей на границу, как мы и договаривались, ваше величество. И теперь хотел бы забрать дочь домой.

Тирас смерил его задумчивым взглядом. Я чувствовала его сомнения, чувствовала вопросы и недоверие к моему отцу. Тот заерзал и отвел глаза. В ту же секунду по моей спине словно скользнула змея — обожгла мокрым холодом позвоночник и удавкой затянулась на поясе, выдавив из легких весь воздух. Меня затошнило. Отец сидел на другом конце стола, но я даже оттуда ощутила источаемое им слово. Смерть. Он принес с собой смерть.

— Я бы предпочел, чтобы она осталась, — неожиданно сказал Тирас.

За столом воцарилась гробовая тишина. Все взгляды один за другим обратились на меня. Змея под ребрами затянулась туже, и я заставила себя дышать мелкими глотками, заперев все мысли и эмоции глубоко внутри. Я буквально обратилась в лед. Никто не должен был узнать об огненном урагане, который бушевал у меня под кожей. Отец начал краснеть на глазах. Лорд Голь недоуменно вскинул брови. Лорд Билвик расхохотался в голос.