Мы ждали в тишине — настоящий склеп похороненных надежд. Недоумение прихожан все усиливалось, пока не выплеснулось за пределы их разумов и не докатилось до меня, словно тараном смяв мои границы. Любопытство достигло пика и пошло на спад, когда ответ стал совершенно ясен. Король не пришел.

— ВАШЕ ПРЕОСВЯЩЕНСТВО, пощадите бедную девочку, — сказал мой отец, вставая. — Распустите собрание.

Священник кивнул, хотя глаза под золотым колпаком расширились.

— Конечно, милорд. Как пожелаете. — И он поднял руки, отпуская людей с миром — традиционное джеруанское благословение.

Все прихожане встали как один. Я осталась на месте.

— Миледи, с вами все в порядке?

Я вскинула глаза и медленно, со значением кивнула.

— Вы понимаете, миледи? Король не пришел.

Я снова кивнула, но не поднялась с колен.

— Вы даже шептать не можете? — проворчал священник.

Я не могла. Мои губы складывались в слова, а язык ударялся о небо, формируя звуки, но я не могла их высвободить. Даже шепотом.

— Она не только немая, но и глухая? — забормотал народ, и лорд Билвик не преминул повторить этот вопрос во всеуслышание, так что он заметался между каменными стенами.

Некоторые прихожане ахнули, другие засмеялись, смущенно прикрывая рты руками.

— Леди Корвин, король не пришел. Можете вставать, — насмешливо пояснил лорд Билвик.

Я буду ждать. Конечно, он не мог меня услышать, но эти слова придали мне храбрости, и я повторила их, как мантру. Я буду ждать.

— Вас отвергли, — сухо заметил лорд Голь.

Я буду ждать короля, как велят традиции.

— Закон гласит, что дама должна прийти к алтарю до захода солнца. Но в законе ничего не сказано о том, когда должен прибыть король. Пусть подождет. — Голос леди Фири звонко взметнулся над перепалкой, и в соборе на мгновение воцарилась тишина.

Буджуни шепнул мое имя из темного угла. Тревога тролля заострила слово, и оно незримой стрелой пронеслось сквозь паству, вонзившись в мое трепещущее сердце. Я не осмелилась повернуться к другу, но его присутствие добавило мне мужества.

— Вставай, дочка. — И отец до боли стиснул пальцы у меня на запястье.

В ту же секунду до меня донесся странный звук — скрежет железа, выскальзывающего из кожаных ножен. И еще раз. И еще.

— Леди будет ждать столько, сколько пожелает. Я останусь с ней, — громогласно заявил Кель, и я услышала, как он шагает ко мне от дверей, за которыми выглядывал короля.

— И я! — выкрикнул другой воин.

— И я! — завопил Буджуни, подбегая к алтарю.

— Глупая девчонка. — Отчаянное шипение моего отца больше напоминало пощечину и было много хуже стиснутых на запястье пальцев.

Он рывком освободил мою руку и отступил назад. Но не ушел. Никто не ушел. Я склонила голову и закрыла глаза, старательно отгораживаясь от хаоса вокруг. Я смогла призвать вольгар. Значит, сумею и попросить о помощи птиц Джеру.

Не знаю, долго ли я повторяла заклинание, — слова лились из моего разума бесконечным потоком, пока я не ощутила, что на храм надвигается ответная волна. Я подняла голову, ожидая увидеть Тираса в проеме ворот. Но вместо этого собор наполнился громким шелестом, какой могла бы издавать песчаная буря, а через мгновение каменные своды вздрогнули от какофонии птичьих голосов и хлопанья тысяч крыльев всевозможных цветов и размеров. Прихожане начали в испуге вскакивать с мест и прикрывать головы руками. Ворота собора по-прежнему стояли нараспашку, и теперь в них со свистом и ревом врывалась пернатая река. Не прошло и минуты, как высокий купол затянула воркующая воронка. Я напряженно выглядывала в ней белую голову и обагренные на концах крылья, но, как ни старалась, не могла отличить одну птицу от другой. Несколько зевак с криками выбежали из церкви, устроив давку в дверях, часть лордов надвинула капюшоны мантий, а королевская гвардия вскинула луки, всерьез намереваясь обороняться от этого нашествия.

Я завертела головой в поисках Келя — сказать ему, чтобы птицам не причиняли вреда, но тот словно под землю провалился. Я закрыла глаза и поспешила сплести новое заклятие.

Стая тут же прекратила кутерьму, птицы все как одна нырнули к скамьям и устремились за порог, растаяв в закатном небе. Собор остался стоять, опустевший и оглушенный. Теперь о случившемся напоминали лишь несколько перьев, которые медленно планировали в воздухе и порой задевали за алтарь, прежде чем продолжить свой полет.

— Что это, черт возьми, было? — наконец раздался в тишине чей-то голос.

Священник тут же принялся бормотать о дьявольских происках и силах тьмы, зажег еще одну свечу и воскурил ладан.

— Ну хватит. Представление чересчур затянулось, — заявил лорд Бин Дар, вставая.

За ним поднялся лорд Голь, а потом и другие вельможи.

— Согласен, — послышался от дверей голос короля. — Поэтому предлагаю перейти сразу к делу.

Из сотен глоток вырвался судорожный вздох. На всех устах было только одно слово — Тирас, Тирас, Тирас. Палата лордов сидела ниже травы и белее мела, их глаза испуганно шарили по сторонам, и я с трудом поборола искушение обернуться, однако осталась ждать на коленях с идеально прямой спиной и опущенными глазами, как и предписывали традиции Джеру.

Я считала шаги Тираса, пока он медленно и гулко шел по проходу, и каждый из них совпадал с двумя ударами моего сердца. Наконец он опустился рядом и положил ладони на алтарь. Глаза короля сверкали, и, несмотря на смиренную позу, его вид был видом завоевателя. Мне хотелось потребовать объяснений, разнести его в пух и прах, осыпать колкостями, но я была так потрясена, что не смогла вымолвить ни слова.

— Ты все еще здесь, — пробормотал Тирас, едва шевельнув губами.

А ты все такой же осел, — ответила я, когда ко мне наконец вернулась способность говорить. Облечение повлекло за собой слабость, но я строго велела себе продержаться еще чуть-чуть.

— Продолжайте, ваше преосвященство, — приказал король.

— Н-но… где вы были? — заикаясь, выговорил священник, и челюсть Тираса застыла от такой наглости.

— Есть люди, которые не желают, чтобы я продолжал жить, править или возвел на престол королеву. Вы из их числа?

— Н-нет, ваше величество. Разумеется, нет. Благодарение Богу, что вы здесь, — забормотал служитель, быстро творя в воздухе знак Создателя, словно тот мог защитить его от королевского гнева.

Круглые глаза под колпаком метались между пораженными лордами и коленопреклоненным Тирасом, который в нетерпении ожидал начала церемонии. Осенив себя еще одним знаком Создателя, священник развернул плечи и приступил к делу. На лордов он больше не смотрел. Я тоже.

В голове бушевал океан слов, в груди — ураган чувств, и происходившее в следующие минуты по большей части прошло мимо меня. Священник пространно благословил короля, коснувшись его век, висков, линий жизни и запястий, а затем повторил то же со мной. По его велению я возложила руки на раскрытые ладони Тираса; от совпадения их узоров и морщинок у меня перехватило дыхание, а босые пальцы ног непроизвольно поджались.

Когда священник спросил, готова ли я отдать Тирасу Дейнскому свою жизнь, разделить с ним его имя и впустить в свое тело, я смогла лишь кивнуть, хотя Тирасу досталось еще и слово. Самое короткое и важное на свете. Да. Когда священник спросил Тираса, готов ли он наделить меня своим именем и семенем, тот тоже кивнул, после чего его низкий звучный голос взметнулся к самому куполу собора.