Никаких изменений в своей внешности я не заметил, но неписю виднее. Харизмы поубавилось, из-за чего для окружающих я стал менее привлекательным.

— Мастер… — поприветствовал я Ояму, опустив голову.

Он молчал. Больше ничего не говоря, я подошел к дереву и взялся за плющ. Стиснул на нем пальцы, и он промялся под моей хваткой. Я резко дернул.

Крак! Стебель хрустнул и с чавкающим звуком отделился от ствола. Множество корней, впившихся в дерево и сосавших из него жизненные соки, извивалось, пронзительно пища — на их кончиках обнаружились небольшие отверстия, откуда доносился писк и толчками вырывалась бурая жидкость.

Не отпуская стебель, я стал отступать от дерева по спирали, распутывая и рывками отдирая паразита. Он был крепким, не рвался, не ломался, но это сыграло мне на руку — спустя несколько минут дерево было свободно. Многометровый плющ безжизненно свесился, намотанный на мою руку. Глубокие, сочащиеся соком раны на стволе медленно затянулись, оставив шрамы. В шорохе листвы я услышал облегченный вздох дерева. Со скрипом оно выпрямилось, расправило ветки.

— Ты стал уродливее, — повторил старик, поднимаясь на ноги. — Но сильнее и быстрее, признаю, мой ученик.

— Ученик?

— Духи предков, за что мне это? — взмолился величайший гранд-мастер безоружного боя Ояма, запрокинув голову. — Он еще и глухой!

Мудрый седобородый старец наблюдает за ходом моей тренировки, не поднимая век, время от времени отпивая из чашки с неостывающим чаем и отрывисто отпуская замечания. Так или примерно так представлялось мне обучение у Оямы. Я жестоко ошибался.

— Уф… Ох! — Звуки я издавал не специально, просто с каждым ударом наставника из моих легких выбивало воздух. — Ар-г-х!

В первый же час тренировок я уяснил: легкой жизни не будет. Никакого «Величайший гранд-мастер безоружного боя Ояма предлагает вам выбрать один из следующих боевых приемов», никакого окна со всплывающими описаниями новых умений. Старик требовал полной концентрации и тишины. «Никакой болтовни!» — объявил он, пресекая мои вопросы.

Тренировка проходила в тени дерева, спасенного от Ласкового плюща. Ояма атаковал сразу же, как только объявил меня учеником. Он, конечно, бил не в полную силу, не использовал специальные приемы, но в то же время призывал не жалеть сил и показать все, на что я способен.

Способен я, как оказалось, не на многое. От Комбо старик просто непонятным способом уклонялся, Оглушающий пинок пропускал под собой, Молоты встречал жестким блоком, отчего кости кулака с хрустом ломались, пронзительная боль выжигала нервные каналы, а шкала жизни ползла вниз. О том, что происходит и зачем нужен этот якобы тренировочный бой, больше похожий на избиение младенца, спрашивать я зарекся. Хватило сломанной челюсти и пробитой груди — так наставник реагировал на вопросы.

— Больно? — с притворным сочувствием спросил Ояма, услышав мой сдавленный крик.

— Мне… не… привыкать… — Я вправил челюсть, сплюнул вязкую слюну, густо смешанную с кровью, и хлебнул Бездонного зелья здоровья. — Не боюсь боли.

— Правильно. Боль — это всего лишь визжащая слабость, покидающая твое тело!

Пот и кровь заливали глаза, уверенность в правильности происходящего давно рухнула перед осознанием простого факта: с игровой точки зрения с персонажем не происходит никаких положительных сдвигов. Навык безоружного боя застыл, уперевшись в потолок еще в бою с Эрвиготом, на сотом уровне первого ранга. С пару часов я надеялся, что новые умения проявятся, если я попробую повторять за Оямой, но все, чего добился, — хмыканья старика. Это был очень странный бой. Я терял очки жизни, а учитель — нет. Отражение на него не действовало, да и моя Устойчивость, казалось, умыла руки. Видимо потому, что поединок был тренировочным, а Ояма — дружественным персонажем, режим боя не включался, но жизнь утекала по-настоящему.

Солнце перевалило зенит. Короткие паузы — в несколько секунд, не больше — Ояма позволял брать лишь для того, чтобы восполнить здоровье.

Далеко после полудня незнакомый мальчишка лет десяти, с ободранными коленями, чумазый, принес кувшин с козьим молоком и несколько лепешек и почтительно протянул мастеру. Я сглотнул слюну, но Ояма не повел и бровью. Оставив копию вести бой, он разлегся под деревом и принялся за трапезу. Мальчик забрался на ветку дерева, чтобы понаблюдать за боем, и принялся отпускать нелестные комментарии:

— Откуда взялся этот неумеха? Он дерется хуже тренировочной куклы! Дед, зачем ты взял в ученики это чучело?

Старик посмеивался в усы. Поев, он окликнул мальчика, и тот спрыгнул с дерева, упруго приземлившись на ноги. Копия мастера рассеялась. Я тут же воспользовался неожиданной паузой, упер руки в колени и наклонился, переводя дух.

— Ученик, докажи юному Бахиро, что ты дерешься не хуже манекена, — лениво молвил Ояма.

Мальчик встал передо мной и поклонился.

— Деритесь!

Команда мастера и атака Бахиро застали меня врасплох, кланяющимся в ответ. Мальчик двигался так быстро, что его фигура будто бы размазалась, болезненные удары сыпались ниоткуда, я не мог их даже разглядеть, не то что отбить. Отражение и здесь спасовало — очевидно, игра выставила особый тренировочный режим. Бахиро двигался как тень, всегда оказываясь за моей спиной, я не поспевал за ним. Нельзя уклониться от того, кого не видишь. Короткий и унизительный для меня поединок, напомнивший драку с незримым Гиросом, продлился не дольше минуты. В итоге я, избитый тощим и мелким мальчишкой, не устоял на ногах.

— Довольно! — велел Ояма. — Бахиро, забери кувшин и передай матери мою благодарность.

— Передам, дедушка. — Широкая ухмылка озарила чумазое лицо. Мальчик поклонился мне, сложив руки у груди. — Прошу прощения за ошибочную оценку, чужестранец. Ты дерешься еще хуже, чем я думал, хе-хе…

Ояма, стоявший метрах в десяти от нас, сделал легкое подсекающее движение ногой. Из-под ног мальчика ушла земля, и задницей плюхнулся на камни.

— Двадцать тысяч шагов вокруг деревни, юный Бахиро, забывший о том, как легко гордыня и самоуверенность обращаются в поражение.

— С бревном? — уточнил мальчик, потирая ушибленный зад.

— С двумя. Живо!

Бахиро рванул к деревне, оставив шлейф поднявшейся пыли. Через пару секунд вернулся, поклонился Ояме, взял позабытый кувшин и снова убежал.

Мастер поманил меня пальцем. Подойдя, я опустил взгляд. Как оказалось, смотреть в глаза мастеру могли только равные по статусу, а таковых в мире не слишком много. И никого в радиусе пары тысяч километров.

— Сегодня ты подтвердил статус мастера безоружного боя, — сказал Ояма.

Мастер — это первый ранг. Я потерял полдня только на это? Сдержав возмущение, я промолчал.

— Чтобы получить статус великого мастера, тебе надо сразиться с другим великим мастером и выстоять…

Ояма выдержал паузу, но я уже уяснил правила игры — молчать, если тебе не задали прямого вопроса.

— …Ты это сделал. Бахиро — великий мастер.

— Бахиро? — Я не сдержал удивления. — Этот десятилетний мальчик — великий мастер?

Теперь окончательно ясно, почему другие жители пустыни бледнели только от упоминания Джири: тут живут великие воины, которым только дай повод подраться.

Бам! Старик шевельнул пальцем, и меня снесло с места, впечатало спиной в дерево. Бездна! Методы обучения мастера Сагды были куда более щадящими, чем уроки садиста Оямы!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Стиснув зубы, я поднялся, с трудом удержался от того, чтобы потереть ушибленную спину, и молча вернулся на место. Опущенная голова, ровное дыхание, смирение. Ояма выждал, но не услышал от меня комментариев.

— Я, величайший гранд-мастер Ояма, подтверждаю твой класс безоружного боя, ученик Скиф. Отныне ты великий мастер.