Над зоной взметнулись три осветительные ракеты, служившие для военных сигналом о начале штурма.

Взревели двигатели бульдозера и бронетехники, загрохотали гусеницы по асфальту.

Водитель, приподняв лопату бульдозера, направил свою машину на баррикаду, но не успел он подъехать вплотную к загромождению, как с разных сторон к воротам метнулись заключенные, в руках они держали бутылки с зажигательной смесью. В темноте вспыхнули небольшие огоньки и полетели в сторону бульдозера. В сплошной, горящий факел превратился трактор, водитель едва успел выскочить из кабины в приоткрытую дверцу и, крича от ужаса, кинулся прочь от пылающей машины.

По другую сторону ворот заревели пожарные сирены, и мощные струи воды обрушились на взбесившиеся языки пламени — это пожарные расчеты вступили в борьбу с огнем.

Дрон крикнул:

— Не суйтесь под брандспойты, отходите за угол зданий, пусть они сольют воду.

Карзубый, Каленый, будьте наготове, если пойдут «Рексы», забросайте их горючим. Санек, — обратился он к Воробью, бери в резерве мужиков и быстро бегите в промзону, мы здесь сами управимся…

Не успел он договорить, как из рабочей зоны прибежал посыльный.

— Братва, трактор с ходу разметал наши баррикады, — запыхавшись, произнес он первую фразу.

— Они не подожгли его? — удивленно спросил Воробей.

— Подожгли, но водила — дурень даже не вылез из трактора, похоже он там сгорел.

Паренька трясло, наверно от чрезмерного возбуждения.

— Передайте Дрону, что нам удалось закидать солдат горючим и камнями. Больше они не суются, отошли назад, — отдышавшись, закончил посыльный.

Дрон, услышав от Сашки хорошую новость, закричал во весь голос:

— Мужики, промзона отбила атаку чертей, дело теперь за нами.

Со стороны властей начиналась психологическая обработка бунтовщиков: ударили автоматные и пулеметные очереди, но видимо стреляли холостыми, потому как свиста и рикошета пуль не было слышно. Заметались с разных сторон лучи прожекторов, освещая крыши и стены зданий — бараков. В небе над зоной послышался нарастающий шум винтов. Показался боевой вертолет, и освещая территорию мощным прожектором начал кружить над всей колонией.

Военные, зацепив тросом бульдозер, оттаскивали его назад, освобождая проход для следующей техники.

Сообразив, что с пожарными машинами ничего не выйдет, так как заключенные маневрировали: прячась и выбегая из укрытий, штурмующие военные решили кинуть в проход бронетехнику. Но пробить с ходу такую толщу укрепления не было возможности, пришлось бы загонять бронетранспортер на самую верхотуру баррикады, а это грозило поджогом техники.

В таком же положении оказались военные на промзоне. Правда там удалось преодолеть препятствие нескольким десяткам солдат, но они были встречены дружным градом камней и железа.

Семченко Игорь и еще несколько находившихся рядом с ним зэков, взяли в руки «ежи» и принялись метать их в солдат. Раздались первые крики, оповестившие восставших, что «ежи» достигли своей цели. Подбирая раненных солдат, остальные военные вынуждены были ретироваться и занять исходные позиции.

Мужикам и парням строго наказали, чтобы не преследовали убегавших военнослужащих, в противном случае, оказавшимся в запретной зоне, грозила неминуемая смерть. Отразив второе по счету нападение, восставшие воспряли духом: кто-то, подражая событиям, увиденным в фильмах, обнимался после отражения последней атаки.

Организаторы бунта заранее позаботились, чтобы под рукой была вода и повязки из плотной ткани, и как видимо не напрасно: раздались хлопки, и в зону полетели дымовые шашки.

Каждый из восставших, знал свое место и предназначение. Натянув на лицо повязки, смоченные водой, они постоянно меняли позиции, создавая обманное представление у военных, например: только что в одном месте было большое скопление людей, а на самом деле на месте упавших шашек, уже никого не было. От мокрых повязок проку было мало, но что поделать — противогазов в зоне не нашлось.

Основными действиями руководили Сергей Ирощенко и Игорь Семченко. Дрон старался не давать советов профессионалам, он только с благодарностью подумал: «Как важно иметь под рукой таких бойцов: грамотных и сметливых, возможно без них не было бы надлежащей обороны».

Когда атака дымовыми шашками прекратилась, солдаты в противогазах вторглись на баррикады центрального въезда. Пробираясь по нагроможденным кроватям и тумбочкам они с опаской пытались разглядеть сквозь пелену дыма, где их больше всего ожидает опасность.

Но угроза подстерегала кругом. На гору тумбочек обрушились бутылки с горючим, превратив это место в огромный пожар.

За дело взялись метатели «ежей» и остро заточенных с двух сторон штырей. Каленый, столь ловко обученный метать ножи, в принципе быстро освоил новое оружие. На глаз вымеряя расстояние, и рассчитывая траекторию полета, он всаживал в силуэты людей штырь за штырем. Там, где тело было защищено бронежилетом, не нужно опасаться такого оружия, но руки и ноги оказались в зоне поражения. Бойцы спешно покидали опасное место, помогая раненным спуститься с груды догорающего хлама.

Огонь и дым стали союзниками обороняющихся: на баррикадах уже не осталось ни одного солдата, когда один из заключенных подошел близко к догорающей горе тумбочек. Он поджег фитиль взрывпакета и запустил его по другую сторону забора. Как и в первый раз, раздался оглушительный взрыв, потрясший своим звуком военных. Но на этот раз раздались крики и последующие стоны, данная бомба была начинена рублеными гвоздями и металлическими шариками.

Наблюдатели — зэки, видевшие всю эту картину со второго этажа левого здания, потом рассказали, как несколько военных корчились от боли, их быстро унесли на безопасное расстояние.

Таким образом, территория перед вахтой, занятая командирами, и подчиненными, быстро освободилась: военные вынуждены были отойти дальше, чтобы не попасть под самодельные бомбы осажденных.

Заключенные прислушались, им показалась странной тишина, нависшая над всей зоной. Наверное, они стали привыкать к постоянным крикам, грохоту и периодической стрекотне холостых, автоматных выстрелов.

Но вот за зоной завыли сирены скорой помощи, забегали туда-сюда офицеры, отдавая приказы военнослужащим.

Если исходить из последних событий завершившегося неудачей штурма, можно справедливо рассуждать, что заключенные были тщательно подготовлены к обороне колонии. Теперь это поняли: начальство из управления, прокуратура, командиры спецподразделений и вооруженная охрана лагеря.

Генерал, находящийся в окружении офицеров, был весьма озадачен — выходит, что его военная компания на данном этапе дала сбой. Никто не мог поверить, что вооруженные, можно сказать до зубов, военные, потерпели неудачу. И от кого? От кучки взбунтовавшихся блатных, умело поднявших на восстание заключенных, но главное: кто мог предположить, что они применят самодельные, взрывные устройства и большое количество зажигательных средств.

Генерал собственными глазами видел, как проносили раненных солдат, у некоторых торчали из различных частей тела штыри. Сначала военные подумали, что бойцы соприкоснулись с заключенными и получили ранения в схватке, но разобравшись, убедились, что раны нанесены умелыми метаниями заточек.

— Какого черта оперативная часть смотрела, что у них под носом разгуливают особо опасные преступники, — накинулся генерал на администрацию колонии, — неужели в личных делах не указывают, что представляют собой поступившие в колонию люди. Куда смотрела режимная часть, у которой под носом тренировались заключенные в метании штырей? Или что, они в одночасье научились обращаться с таким видом оружия? Хотя, что теперь об этом говорить, будем во всем разбираться.

Руководству ИТУ сообщили о первых потерях. В промзоновских воротах погиб в огне водитель бульдозера, он в большей мере задохнулся в дыму. Один солдат из спецподразделения был убит метким попаданием штыря в глаз. Десятки получили ожоги разной степени и от взрыва бомбы пострадали пять человек. Такие данные повергли в шок руководство ИТУ и ИТК.