После съема с работы, когда зона поужинала, осужденных шестнадцатого отряда стали вызывать на вахту для дачи показаний по поводу коллективного заявления.

Как не пытались оперативники повернуть дело вспять, чтобы в какой-то степени оправдать действия бригадира, но указание начальника колонии они были обязаны выполнить.

Дело в том, что с самого начала коллективная жалоба тайно попала на стол майору Кузнецову. Внимательно изучив ее, он не нашел компрометирующих фактов, где его личные интересы не пресекаются с данным осужденным. Майор направился к начальнику колонии и, разъяснив обстановку, подчеркнул, что бригадир создает нетерпимую атмосферу в бригаде и если администрация не поможет им разобраться, осужденные вынуждены будут пойти на крайние меры. Факт на лицо: у Пьянкова изъяты деньги, опрошены десятки свидетелей, необходимо назначить служебное расследование, так как в ходе первичного дознания бригадир сознался, что проводил денежные махинации и непрозрачно намекнул, что за ним стоит кое- кто из администрации колонии.

Конечно, Сереброву стало неудобно перед своим заместителем, и он был вынужден дать указание оперативникам закончить расследование, а заключенного Пьянкова поместить в ШИЗО за незаконное хранение денежных средств. Естественно, с бригадиров он был снят.

Таким образом закончилась еще одна удачная операция по устранению ненужных людей, которые в определенной мере тянули данную зону в «красную пучину беспредела». Тем более был учтен всеобщий интерес заключенных, работающих на производстве, а так же блатных зоны, которым были неугодны ставленники администрации колонии.

План Дрона был в действии и набирал обороты. Единственное, о чем Дрон мысленно молил Бога, чтобы опер Ефремов не вернулся раньше времени из командировки. Завтра у вора состоится важная встреча на Тарбазе, появилась реальная возможность пообщаться с представителем воровского сообщества, которым руководил вор в законе Аркан. Много вопросов нужно было решить: получить энную сумму денег в зоновский общак и другие необходимые предметы.

С утра заступает на дежурство смена прапорщика Крокодила, который прикроет эту встречу. Тарбаза охраняется солдатами внутренних войск, принимающих заключенных по карточкам, и вечером в той же последовательности возвращают рабочих в жилую зону. На объект перевозят зэков в автозаках, чем-то напоминающих собой фургоны для перевозки скота, везущего на убой. Летом — невыносимая жара, и по прибытию на место выскакивают зэки из железной фуры, словно побывавшие в прожарке (Нагревание одежды под высокой температурой). Зимой наоборот — холодно, хорошо хоть телогрейки да валенки спасают от обморожения. Стенки фургона обшиты железом со всех сторон. Загоняют энное количество заключенных, которые рассаживаются по лавкам, закрывается дверь и в небольшом тамбуре, расположенном позади вагона, занимают пост два охранника с автоматами.

Дрон знал, что завтра его ждет приятный сюрприз. Ночью на объект будет доставлена девица, и в укромном месте проведет весь день. Объект снимается с охраны и с наступлением ночи на нем дежурит до утра один сторож, его обязательно щедро отблагодарят деньгами и спиртным. Вечером девушка и посыльный Аркана, так же, как и прибыли, покинут объект.

Ничего здесь странного и нового не было, всем хотелось жить: ментам, кормящимся с подобных объектов и самим заключенным, скучающим по женским ласкам. Но такие встречи бывают организованы только для лиц, являющихся зоновской элитой или для тех, кто может позволить себе встречи в финансовом отношении. Все это хорошо конспирируется и не предается огласке. Дорога, отлаженная годами зоновским и вольным братствами, называлась «золотой».

Дрону необходимо было встретиться с Макаром и поговорить. После случая с бригадиром, он еще больше воспрял духом. Прихватив с собой Симуту и Воробья, он направился в санчасть.

Инна на этот раз была у себя в кабинете и, разрешив посещение к «больному», отдала распоряжение дневальному выдать три халата.

— Можно я после Макарова на минутку загляну к тебе? — обратился Алексей к Инне.

— По делу или так? — улыбнулась начальница.

— О твоем Никитке хотел поинтересоваться.

— Ладно, зайдешь, — Инна задумалась на мгновение и тихо сказала, — Алексей я конечно не должна об этом говорить, но о твоих посещениях к Макарову известно Громову.

— Вот как? — удивился Дронов, — знать кто-то из персонала санчасти капает на меня куму. Ты не замечала за своим дневальным, может от него дует ветер в сторону оперчасти?

— Даже если это правда, то я не могу ничего изменить, я просто тебя предупреждаю, что у меня могут возникнуть неприятности. Громов обязательно доложит Ефремову, когда он вернется с командировки.

— Благодарю за предупреждение, — Дронов улыбнулся, — я подумаю над этим. Тогда мне не стоит заходить к тебе.

— Я сейчас созвонюсь со складом, у меня хлорамин закончился и пошлю дневального на КПП, пока он дожидается посыльного, у нас будет время немного пообщаться.

Дронов еще раз улыбнулся и пошел в палату. Поздоровавшись с Макаром, вор негромко заговорил:

— Завтра еду на Тарбазу и захвачу с собой Воробья с Карзубым.

Догадайся с трех раз, кого пришлют на встречу.

Макар завел глаза под лоб и отрицательно замотал головой.

— Серега Крут.

— О-о! Привет ему от меня огромный передай.

— Ох, Леха, тревожно у меня на душе. Я в своей жизни в двух бунтах участвовал, последствия для зэков были ужасные. Я понимаю, что времена сейчас не те, что были, но тебе нужно подстраховаться с волей, если нам менты пустят кровь, твое братство должно помочь зоне.

— Все уже запущено, не понтуйтесь братва, — обратился Дрон ко всем, — меня сейчас волнует одно обстоятельство: если каким то образом опер Ефремов и Кузнецов войдут друг с другом в контакт, то мои дни сочтены, для них я являюсь хранителем информации, за которую два майора попытаются закрыть меня в крытую тюрьму или наверняка постараются зарыть глубоко в землю.

— Я думаю обойдется, — успокаивал вора Симута, не смогут менты подобраться к тебе, я поставил двух людей, чтобы тебя тайно охраняли.

— Э-э, нет Васек, это в книжках все заканчивается со счастливым концом, где проблемы решаются одним росчерком пера. В жизни намного сложнее, здесь не знаешь, что готовит тебе новый день: проснешься ли ты в добром здравии или завтра те же мусора, через подставных лиц, принудят какого нибудь пехотинца — торпеду, и он по сонному состоянию перекроет доступ кислорода. А то и на этапе в «Столыпине» не довезут до конечной станции. Я просчитал одну ситуацию, и не хочу повторить путь Колдуна.

— Что ты хочешь сказать? — удивился Макар.

— Я не стал говорить на сходке, что менты в Елецком централе по приходу Колдуна в крытую тюрьму создали такую духоту, после чего он больше не может заниматься общаковыми делами. Они обманом посадили Колдуна в прессхату и в течение месяца постоянно измываясь над ним. Козлы — ментовские прихвостни в камере постепенно ломали его волю.

— А в отношении чести? — с опаской спросил Сашка.

— Нет, его не опустили, но превратили в серую, незаметную мышь. Понимаете братва, он не первый такой в Елецком централе, на мусорской беспредел поставлена ставка внутренней системы, чтобы сломить дух непокорных. По нынешней жизни выжить в такой тюрьме и остаться истинным пацаном у Колдуна просто не было шансов Если только — смерть, дала бы ему право называть себя отрицалой.

Я не желаю себе такой участи и прекрасно осведомлен о методах чекистов и управленческих оперов Новосибирской области, которые готовят мне «зеленую дорогу» в одну из таких тюрем.

За время, пока нахожусь в этой зоне, я разобрался в ситуации и пришел к выводу, что с таким контингентом в нынешних условиях, будет трудно «сварить кашу». Но есть хорошие пацаны, и я им доверяю. Я говорю сейчас о вас: Макаре, Ваське Симуте, Воробье, Сибирском, способных подхватить упавший флаг и при надобности встать на «баррикады», ополчившись против ментовского и активистского беспредела.