— Корректируй. — прошептал он. Слова он выдавливал из себя с трудом и был способен только на шёпот.

Остальные слегка отстранились от напарника с гранатой. Рад снова глянул на трапезничающих тварей, прошептал, дополняя речь жестами:

— Три, сидят треугольником. Три метра.

Никита кивнул, замахнулся и швырнул гранату. Несмотря на замах, полетела она недалеко. Корректировщик отодвинулся от щели и по привычке закрыл голову руками, остальные повторили.

Взрыв до слуха всё равно дошёл, заметно смягчённый прижатыми руками. В руки моментально вернулся РПК, командир снова глянул в пространство между досок. При виде результата тихо присвистнул, посмотрел на группу. По продемонстрированному пальцу вверх остальные поняли, что всё прошло хорошо.

— Идём дальше, порядок — тот же. — скомандовал Рад уже громче.

Вот уже около получаса артиллерия утюжит небольшой городок, в котором и расположен склад военного имущества. Большая часть офицерского состава считала, что выживших там нет, поэтому команду на выдвижение долго не отдавали.

Старший лейтенант Иван Миров стоял на краю леса у небольшого обрыва с биноклем в руках. Рядом разместились четыре машины из батареи 2С3, которая время от времени гремела выстрелами. От их позиции до города было чуть меньше пяти километров, что позволяло вести достаточно точный огонь.

После очередной стрельбы самоходок офицер взглянул на результат обстрела. В стороне продолжали стрелять «Акации» и «Гвоздики», раздавались приказы командиров расчётов.

Получасовой артобстрел сделал своё дело. Три крайние пятиэтажки теперь были лишь руинами, несколько других устояли, но для их полного обрушения требовались не больше двух точных попаданий. Дороги и дворы были перепаханы воронками от взрывов. Несколько одноэтажных зданий и трансформаторов почти полностью пропали. Вместо автомобилей тут и там теперь лежали лишь их подобия. Тела попадались на глаза не так охотно. Иногда они виднелись в остатках зданий или машин, где-то взрывная волна метала по сторонам лишь конечности.

После очередного обвала здания Миров повернул голову вместе с прибором левее. Сдвоенные окуляры смотрели на крупное здание какого-то завода гражданского направления и котельную. Был непривычен вид двух нерабочих труб, однако в глубине себя офицер понимал, что заработают они очень нескоро. Но обстреливать завод запретили.

Мутанты оказались не такими дураками, какими их считал старший лейтенант. Довольно большая группа додумалась покинуть зону обстрела и спрятаться там, куда пока не стреляли. Несколько тварей виднелись на заводе. Эти оказались самыми умными, что командир не мог сказать про их сородичей на котельной станции. Там тварей было намного больше.

По радиостанции передал приказ:

— Перевести огонь на котельную станцию.

Следом продиктовал координаты по карте ближайшего расчёта и посмотрел на указанную цель. В стороне с разницей в несколько секунд первые выстрелы сделали самоходные арт. установки и результат не заставил себя ждать.

Первый выстрел попал мимо цели и снаряд взорвался в небольшом парке, отделяющем цель и перепаханную дорогу на краю города. Второй и третий угодили уже на территорию и перебили два троса, поддерживающие трубы в вертикальном положении. Они упали вместе с другими попаданиями в здания, где и находились мутанты.

После нескольких минут обстрела лейтенант приказал больше не вести огонь и ожидать указаний только лично от него. Затем на БТРе с одним из отделений отправился к своей роте, которая остановилась в паре километров от города. За время обстрела они уже успели вступить в небольшой бой с частью мутантов, которые побежали из города в самом начале, но обошлось всё без потерь. Усиление роты на это повлияло немало, как и полученный опыт.

Усиление заключалось в увеличении боезапаса и улучшении вооружения. Увеличилось число бронебойных патронов в боезапасе, многим выдали реактивные гранаты из расчёта по одной на двоих, у большей части солдат появились подствольные гранатомёты. Увеличили и личный состав пополнением из полка. Солдаты боевого опыта не имели, но их товарищи поделились опытом, понимая его важность. Экипажи техники тоже перевооружили. Вместо штатных пистолетов каждому выдали по автомату АК-74М и по три магазина. Большую часть боезапаса теперь составляли осколочно-фугасные снаряды, добавились дополнительные патроны для зенитного и курсового пулемётов.

После прибытия на позиции бронетранспортёра со старшим лейтенантом рота направилась по дорогам, — лес заканчивался только у самого города и идти по нему техника не могла. Миров ехал на второй машине, оставаться позади даже не собирался.

Въезжали в остатки города медленно. Стволы основных орудий оставались на месте, в отличие от личного оружия солдат. Множественные мелкокалиберные автоматы и пулемёты смотрели по сторонам. Каждый владелец автомата был готов выпустить прицельную очередь по любому, кто хоть как-то посмеет привлечь к себе внимание.

Но высовываться уже некому. Мутанты попадали под снаряды, погибали под обломками при обрушении зданий или в машинах. Почти на самом въезде лежал покорёженный осколками и взрывами корейский легковой автомобиль, охваченный пламенем из пробитого бензобака. Внутри сидел горящий мутант, давно погибший от того самого огня.

Колёса и гусеницы бронетехники препятствий не ощущали, а их водители — не видели. Самым частым препятствием были воронки от снарядов, которыми дороги были усеяны. Пару раз пути преграждали упавшие деревья, но проблем они не составили. После проезда танка упавшее дерево больше не было препятствием. Искорёженные автомобили БТРы всё же объезжали, а БМП и танки с характерным скрежетом превращали препятствие колёсной техники в прижатую к земле груду металлолома с перемолотыми костями и плотью.

Реже под гусеницы попадали оторванные конечности, тела или то, что от них осталось. Их не замечали ни командиры машин, ни их механики-водители. Иногда на это обращал внимание десант, но отвращение вызывало такое только у новобранцев. После городских боёв это было ещё терпимо.

На очередном повороте на дороге показался первый живой мутант. На асфальте лежало его ещё живое тело. В горизонтальном положении был только торс с головой и руками. Поясница и ноги лежали далеко в стороне, рядом с едва живым телом натекла лужа крови.

На него сначала навели автоматы и хотели выпустить пару очередей для облегчения участи, но опытные военные стрелять даже не думали, а новобранцев останавливали. Делали это не только от ненависти к тварям, но и из соображений «Ещё пригодятся, а этот нас не достанет». За них участь облегчили водители головной в колонне БМП-2. Тело и голова под тонкими гусеницами машины треснули и на землю с едва слышным хлопком выплеснулась серо-красная масса. Одного из рядовых на головной машине от этого зрелища вырвало, но нашлись и те, кто смотрел на раздавленное тело с улыбкой.

— Это Анцент. — зашипели нагрудные рации у бойцов отряда. — Спуск в архив нашёл, от чёрного входа идите по левой стене, пятая дверь. Вроде, внизу никого. Свет не работает. Приём.

В главном зале библиотеки эхо было привычным, поэтому даже сообщение через одну рацию звучало как через дешёвую колонку. От этого Рад, осматривавший помещение, вздрогнул и сразу повернул ствол на главный вход. Моментально появилось опасение, что на шум наверняка придут гости с улицы.

Несколько секунд царила полная тишина, которую прервало сообщение Бекаса:

— У входа чисто. Рядом никого.

Родион успокоился только после этого сообщения, опустил ствол. В глубине помещения раздались усиленные эхом тяжёлые шаги.

— Звук, тут ещё? — спросил Родион прямо так. Эхо всё равно донесёт голос до адресата.

— Так точно. — раздался голос в противоположном углу. — От выхода недалеко.

— Жди, сейчас подойду.

Шёл к выходу уже быстрее. После ручного пулемёта, который теперь покоился за спиной сержанта, укороченный автомат Калашникова с глушителем казался невообразимо лёгким и удобным. Среди полок его компактность, в сравнении с РПК, была особенно ощутимой.