Та сразу же поняла, медленно и опечаленно покачав головой.

— Я знала, что ты заподозришь. Но отвечу отрицательно. В мои задачи входило лишь отвести к Слизню и отдать тебе оружие. Марвин не приказывал следить, а тем более, жертвовать жизнью, отправляясь в Портал следом за тобой.

— Ты так и не назвала причину, по которой решилась идти со мной…

— Назвала. Если бы ты захотел, то услышал бы.

— Сейчас я хочу спросить о большем. И ответ должен быть прямым и уверенным. Иначе нельзя, — голос Киоши стал шепотом. — Скажи мне: если я не пойду в Портал, что ты предпримешь?

В глазах суккуба плеснуло пламя, один единственный язычок, вспыхнувший и погасший. Она посмотрела куда-то за плечо юноши, еще раз покачала головой.

— Там, в роще за ручьем, мы умерли вдвоем. Однажды я уже последовала за тобой, нарушив приказ Сконе, и ты своими руками возложил мое тело на погребальный костер. Так отчего ты думаешь, что я не последую за тобой вновь?

Киоши еще сильнее понизил голос. Теперь тот звучал, словно прикосновение опадающих листьев к стоячей воде, но демоница все еще могла слышать:

— Я не собираюсь проходить Портал.

— Что ты задумал? — так же бесшумно ответила она, но тоэх сделал свободной от оружия рукой небрежный жест.

— Не сейчас. Если они поймут, все пропало…

Взгляд его упал на ящик, извлеченный из тайника, метнулся к склону.

— Собери снаряжение и жди меня здесь.

Останавливаться было поздно.

Задержись сейчас он хоть на мгновение, чтобы еще раз все обдумать или оценить принятое решение, все пошло бы по-другому. Не было бы войны, предательства, рек крови и зарева пожаров, а смерть нашла бы Киоши Мацусиро совсем иначе.

Но он не остановился.

Не замешкался и не задумался. Сжав стальную руку в кулак, прыгнул на склон, в один скачок оставляя водоем и демоницу за спиной.

Пружинистой, напряженной походкой он двинулся в сторону дома Императорского Ткача, осматриваясь и нюхая воздух. Сейчас, как никогда более, юноша был похож на огромного полу-волка, полу-человека, и если бы не сверкающее оружие на правой лапе, случайный свидетель мог бы принять его за животное.

Киоши понимал, что должен спешить.

Падальщики уже заподозрили отступление от прежнего сценария, они заволновались.

Легкой рысью достигнув единственного дверного проема, Киоши скользнул в сумеречную прохладу каменного дома. Словно живая, догадавшись и предвкушая, перчатка хищно щелкнула, еще удобнее гнездясь на руке. Прищуром палача сверкнул клинок.

Юноша торопился, потому что начинал чуять чье-то присутствие. Нечто чужое.

Слизень более не дремал. Управляя сразу двумя десятками Нитей, он продолжал смешивать, растирать и измельчать различные субстанции, одновременно что-то уточняя в фолиантах и без устали опробуя полученные снадобья и элексиры на специально приготовленных Красных.

— Приветствую тебя, путник… — Склянки в воздухе замерли на мгновение, после чего опять пришли в беспорядочное движение. — Представься (ш-ш-шпаа), пожаловавший в мой дом, и расскажи, как ты смог миновать защитные заклинания, уберегающие мое жилище от непрошенных гостей? Если ты столь силен, нам будет о чем поговорить, обсуждая суть материй и материю сути…

Водянистые глаза безумного Ткача прокатились под поверхностью его тела, когда растекающаяся туша медленно поплыла к дверям.

— Мне кажется, молодой демон (ш-ш-шпаа), мы уже встречались, не так ли? Сколь тесны наши миры…

Овилла, все же ворвавшаяся следом за Киоши, опоздала буквально на доли мгновения.

Тоэху хватило ровно одного короткого удара — Слизень не успел ничего понять. Не успел среагировать, не успел сменить тело, не успел защититься Нитями. Он даже не заметил, как тень перечеркнула комнату, а в воздухе мелькнула изящная латная перчатка.

И вот необычный Ткач уже растекался по полу комнаты. Здоровенные овальные глаза наконец-то остановились, остекленев и мутнея с каждым новым вздохом; покрылись сетью трещин. Бутылечки и черепки, висящие в воздухе, разом посыпались вниз, громко и со вспышками разбиваясь о столы. Помещение наполнил резкий неприятный запах, а от трупа начал подниматься прозрачный дым.

Все еще не разжимая сведенных челюстей, Киоши выпрямился, стряхивая с перчатки свернувшуюся в желе кровь.

— Это было совсем не обязательно…

Овилла устало прислонилась к дверному косяку, опуская длинный футляр к бедру и придерживая хвостом. В свете, падающем внутрь дома через пустой проем, ее силуэт показался Киоши воистину безупречным. Огненно-золотистые волосы кипели, обрамляя совершенный овал лица, но лицо это оставалось печальным. Такое выражение посещает лица всех живых существ в тот момент, когда они вынуждены осознанно совершить ошибку и понимают, чем придется расплачиваться.

— Я уверен, ты поймешь, — Киоши шагнул к выходу, расстегивая ремни перчатки. Под ногами хрустело и хлюпало. — Если бы эта сбрендившая, но уникальная гора жира досталась суэджигари… Я уверен, Овилла, что после нашего прохода в прошлое Стервятник все равно убил бы его… Ставки слишком высоки.

Суккуб лишь вздохнула в ответ, шагая внутрь и волоча за собой ящик. Киоши остановился напротив, стараясь заглянуть в глаза.

— Возможно, ты прав, — она прислонила ношу к краю ближайшего стола. — Но впредь хочу просить: прежде чем совершить подобный поступок, посоветуйся… Можешь расценивать это, как приказ члена ордена Спокойного Сна.

— Прости. Не было выбора. Он уже здесь.

— В этот раз прощу.

— Ты все еще хочешь идти со мной?

— Я устала от этого вопроса.

— Тогда я…

Ветер взбесился в мгновение ока, не дав закончить фразу и мысль. Взбесился, превратившись в ураган и охватив дом мертвого Ткача в кольцо. Подхватил струи песка, поднимая в воздух камни и куски дерна, швырнул в здание, взвыл раненым зверем. Стих так же внезапно, с завыванием растаяв.

Красные Нити тревожно заколыхались, когда обожженная плита могильного костровища с грохотом упала во двор. Вонзилась в землю строго вертикально, утонув на четверть, и змеями длинных трещин разломилась на куски.

— Ты злишься, ублюдок, — Киоши отстранил суккуба, становясь лицом к дверям и вновь одевая грозную перчатку, — потому что проиграл! Ну, так где же ты?! Выйди и отомсти! Можешь и братца прихватить…

Последние слова юноши стали почти неразборчивы, потому что напоминали хищный звериный рык.

Ветер мгновенно стих, теперь беспокойным бродягой мечась по площади перед домом и посвистывая в оконных проемах. Медленно оседала встревоженная пыль, уцелевшие на окнах ставни скрипели в наступившей тишине.

Плотная серая мгла начала сгущаться за дверью. В клубах ее, выступив из-за осколков могильной плиты, показался размытый высокий силуэт. Плащ, поддерживаемый ветром, колыхался почти параллельно земле, грозясь вот-вот сорваться с правого плеча. Два безупречных боевых заклинания — серые с черными пятнами, целиком свитые из Нитей громадные дикие коты, — мягко двигались подле ног Тоэши-Набо.

Суэджигари остановился:

— Трижды неразумный поступок, щенок…

Призрачные коты с шипением оскалились, подергивая длинными хвостами, и грациозно двинулись вперед.

Киоши выхватил из рук демоницы ящик, с бесцеремонным грохотом роняя на пол на остатки Слизня. Щелкнул замками. Не глядя протянул бронзовый многогранник за спину, и Овилла поняла тоэха без слов. Юноша закрыл длинный ларец, подхватил под мышку. Настороженно выглянул — коты, придирчиво обнюхивая вход, замерли, беззвучно скаля клыки. Казалось, они обдумывают тактику атаки.

Киоши поднял вверх один палец, и суккуб кивнула, со щелчком проворачивая плоскости взрывного многогранника.

Тоэх отошел к дальней стене и пригнулся, примеряясь к прыжку. Кладка была старая, рассохшаяся, и оставалось лишь надеяться, что перекрытия не обвалятся в тот же миг…

— Ты побежден, пожиратель падали!

Коты прижались к земле, глазами Тоэши рассматривая дом, и Киоши еще сильнее повысил голос: