– Ты ее увидишь, – шептала Вера за обедом, оглядываясь, не подслушивают ли другие женщины. – Довольно милая дама. Ее зовут Лена, и она частенько сюда заходит. Она тебе понравится.

– Какая мне разница? – пожимала плечами Людмила Станиславовна, ловя себя на мысли, что ее волнует встреча с женой директора.

Что за глупости! – ругала она себя. – Зачем я выдумываю всякие сложности? Какое мне дело до Лены и ее мужа?

Но в глубине ее души зрела непонятно откуда взявшаяся уверенность, что Никитский оказывает именно ей, Людмиле Авдеевой, нелюбимой жене скучного инженера Авдеева, особые знаки своего расположения. Что заставляло ее так думать? Бог весть?!

Наряду с приятными мыслями о новой работе и директоре «Альбиона», Людмила Станиславовна начала видеть сны, которые пугали ее. Она никому не могла рассказать о них, даже Берте Михайловне! Почему? Они были слишком…отвратительны и настолько неправдоподобны, что Авдеевой было совестно за себя.

– Как я могу видеть такое? – думала она. – Но ведь это сны! Они живут по своим собственным законам. Никто не знает, откуда они приходят! И о чем они хотят рассказать тому, кто их видит?

Сырой снег сыпался на Санкт-Петербург, – на его набережные, чугунные перила мостов, на его площади, бронзовые памятники полководцам и императорам, на мраморные колонны и бесстрастных сфинксов, привезенных из жаркой и загадочной страны Египет.

Юрий Салахов вышел из офиса налегке, в распахнутом пальто и без шапки. Он не любил головные уборы и старался по возможности обходиться без них. Его «мерседес» был припаркован за углом, и молодой человек торопливо зашагал по белому от снега тротуару. Крупные снежинки падали за воротник его пальто, холодя шею.

– Что это? – опешил Юрий, подходя к машине. – Что за черт?!

На капоте автомобиля лежали две полузамерзшие белые гвоздики и желтая церковная свечечка, потушенная снегом.

Юрий нервно оглянулся. Вокруг царило безмолвие. В это пору центр города, особенно проходные дворы и глухие закоулки, был пустынен. Невдалеке стоял крытый лоток с мороженым, в котором мерзла продавщица, уставшая женщина средних лет. Кроме нее, на улице не было ни души.

Господин Салахов медленно подошел к лотку, доставая из кармана портмоне. Продавщица уставилась на него в ожидании. Это был ее первый покупатель за весь день.

– Какой идиот поставил лоток в таком безлюдном месте? – с недоумением подумал Юрий, выбирая самое дорогое мороженое. – Две порции! – сказал он продавщице.

Она с готовностью протянула ему мороженое.

– Сдачи не надо, – махнул рукой Юрий, не отходя от лотка. – Вон там стоит моя машина, – показал он продавщице на «мерседес». – Видите? Светлая такая…

– Ну? – не очень вежливо пробурчала женщина.

Она не понимала, чего от нее хотят, и занервничала.

– Вы ничего не видели?

– Что я могла видеть? – удивилась продавщица.

– Может быть, кто-нибудь подходил к машине?

Продавщица повела плечами и покачала головой.

– Здесь никого не было.

– Вы уверены?

– Не на сто процентов… – ответила женщина. – Ведь я не охраняю эти машины. Зачем мне на них смотреть? Покупателей нет, и я…книжку читаю.

Она достала тонкую книжицу в мягком переплете и показала Салахову.

– Понятно. А вдруг, все-таки вспомните? Улица пустынная…каждый прохожий на виду.

– Нет, никого я не видела. А что случилось? – спросила продавщица с раздражением. – Машина ваша на месте… В чем дело?

– Ничего, извините…

Господин Салахов медленно повернулся и пошел к своему автомобилю. Может, ему показалось? И никаких цветов не было? Проходя мимо урны, он бросил в нее мороженое.

Светлый «мерседес» стоял, уткнувшись в сугроб. На его капоте все так же лежали гвоздики и свеча. Юрий смахнул все это на снег, сел в машину и долго сидел, не в силах сдвинуться с места. Почему-то он сразу и без раздумий связал гвоздики с теми странными письмами от неизвестного человека. И еще одно ему очень не понравилось. Такие же гвоздики и свеча время от времени появлялись на могиле его деда, Платона Ивановича. Кто их приносил, оставалось загадкой.

Давно у Юрия не было такого мрачного настроения. Он выехал на дорогу и отправился к родителям, у которых уже больше двух недель не появлялся. По пути он заехал в гастроном, купил водки, копченой колбасы и фруктов.

– Юра! – удивилась мама. – Почему без звонка? Я бы пельмени приготовила!

– Выпить хочется! – сказал Юрий, доставая продукты и большую фирменную бутылку с водкой. – Отец дома?

– Как всегда, со своими аспирантами в университете. Велел на обед не ждать.

– Тогда ты составь мне компанию. Капуста есть?

Юрий с детства любил капусту, квашеную с яблоками, клюквой и лавровым листом.

Мама разогрела мясные щи, поставила на стол глиняные тарелки с капустой и фруктами.

– Ешь, Юрочка, ты такой бледный! – причитала она. – Забегался ты совсем с бизнесом этим! Покойный Платон Иванович был как кремень, а ты дите еще. От такой нагрузки отдых требуется! Съездил бы на Волгу! А?

Юрий налил себе полстакана водки, выпил разом. Принялся закусывать. Мысли о сегодняшнем происшествии не давали ему покоя.

– Мама! А от чего умерла бабушка?

– Аграфена Семеновна?

– Да. Мы никогда не говорили об этом!

– Это было так давно… Почему ты спрашиваешь? – удивилась мама.

– И все-таки!

– Ну… твой отец был тогда совсем маленьким. Они все жили на Волге, Платон Иванович с женой, их родители. По-моему, Аграфена Семеновна утонула…

– Утонула? Как это произошло?

– Точно не знаю. Платон Иванович безумно любил свою супругу, он не мог вспоминать об этом… об этой ужасной трагедии. Мы никогда не говорили о бабушке. Собственно, она и не бабушка. Аграфена Семеновна была необычайной красоты женщина!

– У нас есть ее фото?

– Кажется, да. У деда в квартире. Ты не разбирал его архив?

Юрий покачал головой. Они с отцом решили не продавать квартиру Платона Ивановича, по крайней мере, пока. Ее просто заперли, ничего не трогая, со всеми вещами. С тех пор он ни разу не заходил туда.

– Ты не знаешь никаких подробностей? Как она могла утонуть? – спросил Юрий.

– Но зачем тебе? – удивилась мама. – Чего ты вдруг заинтересовался? Кажется, она упала с прогулочного парохода. Надо расспросить отца, может он знает больше?

– Когда он придет?

– Вечером.

– Я останусь у вас, – решил Юрий. – Ты не против? Подожду отца.

Мама мыла посуду на кухне, раздумывая о странном поведении сына. Почему он спрашивает о бабушке, которую ни разу не видел? Что за чудо? И волнуется! Даже выпил стакан водки. Небывалое дело!

Юрий лежал на диване в гостиной, погрузившись в тревожную полудрему. Ему надо пойти в квартиру деда и просмотреть архив старика. Может, там он найдет ответы на свои вопросы?

Когда он уже засыпал, перед ним возник образ Анны. Она примеряла у зеркала подаренную им брошь в виде лилии. Silentium amoris… Молчание Любви.

Динара решила немного развеяться. Она приняла приглашение подруги из Пушкина и поехала к ней на день рождения. Собственно, Маша Соболева была ей просто приятельницей. Когда-то они вместе учились, потом она покупала у Дины обувь для всей семьи. Было приятно, что Маша о ней вспомнила.

Обратно Динара добиралась на электричке. В полупустом вагоне горели тусклые лампы, пахло угольной пылью, растаявшим снегом. Напротив Дины сидел мужчина средних лет.

Спать в электричке Дина не могла, читать тоже. Ее сосед, кажется, не против поговорить.

– Какое безобразие творится! – сказал он. – Дышать нечем, воду пить боишься! А еда? На что это похоже, по-вашему? Одна синтетика.

– Что вы имеете в виду? – осторожно поинтересовалась Дина.

– Во что люди землю, мать нашу, кормилицу и поилицу превратили? В противное сердцу и уму пространство, полное мусора и отходов!

– Это слишком мрачно! – улыбнулась Дина.