– Мы куда-нибудь пойдем встречать Новый год?

Вопрос жены вызвал недовольство Авдеева. Ему не хотелось тратить деньги понапрасну. А ведь в ресторане или кафе без денег делать нечего. Идти к кому-нибудь в гости тоже требует затрат, – придется покупать вино, продукты и подарки детям. Приглашать к себе – тем более. Шум, гам, суета! А потом, когда гости разойдутся, все будет съедено, а хозяевам останутся горы грязной посуды. Все это не прельщало Владимира Петровича, который любил покой и экономию.

– Мне не хочется никуда идти, Люда! – раздраженно сказал он. – Сидеть до обалдения за столом, выслушивать дурацкие тосты и скабрезные анекдоты, а потом тащиться под утро домой, когда еще транспорт не ходит?! Спасибо!

– Можно вызвать такси.

– Ты что, миллионерша? – возмутился Авдеев. – Как легко ты об этом говоришь, – вызвать такси! А деньги? Кто должен платить, по-твоему?

– Я сама могу заплатить…

– Ты всегда найдешь повод, чтобы унизить меня! – заорал он. – Показать мне, что я скуп и недостаточно обеспечен, чтобы возить тебя на такси! А на троллейбусе ты уже ездить не можешь! Королевой стала!

– С тобой невозможно разговаривать, – вздохнула Людмила Станиславовна. – Я только спросила, пойдем ли мы куда-нибудь…

– Ты просто вампир! – продолжал бушевать инженер Авдеев. – Пока не взбесишь человека, не можешь успокоиться!

– Да ведь ты сам бесишься! – возразила она.

– Я?! Ты постоянно действуешь мне на нервы! Нарочно доводишь до такого состояния! А потом, когда я срываюсь, начинаешь сюсюкать и заискивать…

– Ладно, – устало согласилась Людмила Стниславовна. – Оставайся дома.

– Как это оставайся? А ты?

– Я пойду куда-нибудь, развеюсь… Может быть, буду праздновать с коллегами по работе. Не хочу сидеть дома. Ты наешься и ляжешь спать…

– Ну, и что в этом плохого? – перебил ее супруг. – Каждый может праздновать так, как ему нравится.

– Вот я этим и воспользуюсь.

– Ты собираешься оставить меня одного в Новогоднюю ночь? Ты как будто чужая, равнодушная женщина! Тебе все равно! У нас не семья, а…черт знает, что!

– Думай, как хочешь.

Людмила Станиславовна знала, что подобные перепалки ничем не кончаются, каждый останется при своем мнении. Раньше она всегда уступала, сдавалась и делала так, как хотел муж. Но теперь что-то в ней изменилось. Она больше не хотела мириться с собственной зависимостью от этих непонятных взаимоотношений. Семья! Что это, вообще, такое? Если то, что есть у нее… Лучше такой семьи не иметь.

Тридцать первого декабря в ЖЭКе был рабочий день, потом маленькая вечеринка, и Авдеев задержался. Придя домой, он не застал Людмилу Станиславовну. На столе стоял приготовленный ужин, – жареная курица, салат и пирог с яблоками. В холодильнике он нашел бутылку шампанского.

Госпожа Авдеева провела Новогоднюю ночь в ресторане. Фирма «Альбион» устроила праздник для всех сотрудников, желающих повеселиться вне дома. Никитский с Леночкой тоже присутствовали. Он изображал любящего и внимательного супруга, но Людмила Станиславовна смотрела на эту пару уже другими глазами и видела все огрехи актерского дуэта. Ей стало окончательно ясно, что отношения директора и его жены – сахарная ложь.

Как бы там ни было, Авдеева развлекалась от души, не заботясь о том, что о ней скажут или подумают. Оказалось, что некоторые мужчины на фирме обращают на нее внимание. Она не скучала. Несколько раз Людмила ловила на себе пристальные взгляды Никитского, но так и не поняла, что это может значить. То ли он ревнует, то ли любуется…

Дмитрий Сергеевич пару раз пригласил ее потанцевать, но он приглашал и других сотрудниц. Во время танца он шутил и поглаживал Людмилу Станиславовну по спине, – но точно так же он вел себя и с другими.

– Вам нравится? – спросил он шепотом, нагибаясь к ее уху.

– Что?

– То, как мы проводим эту ночь…

– Да, очень.

Непонятно, какой смысл Никитский вкладывал в свой вопрос. А может, он действительно интересовался только тем, довольны ли сотрудники праздником.

Людмила Станиславовна была довольна. Еды заказали столько, что столы ломились; напитков она перепробовала за эту ночь больше, чем за всю предыдущую жизнь; мужчины делали ей комплименты; Дед Мороз со Снегурочкой нежданно-негаданно присвоили ей титул «Мисс Обаяние»! Директор заказал по телефону букет цветов и лично преподнес его госпоже Авдеевой. Воистину, это была ночь чудес!

Возвращаясь под утро домой, Людмила Станиславовна чувствовала себя Золушкой, которая услышала роковой бой часов. Бал во дворце закончился, и ей пора было возвращаться к своим веникам, кастрюлям и тряпкам. Но она все равно была счастлива, потому что это был первый бал, на котором она чувствовала себя не дурнушкой, а принцессой.

Жена инженера Авдеева выходила из своей квартиры нелюбимой женщиной раздраженного мужчины, а вернулась совсем не та Людмила Станиславовна, которая терпеливо и безропотно сносила упреки и недовольство. Вернулась другая госпожа Авдеева, – готовая к опасным поворотам и изменениям в своей судьбе.

С черного неба смотрели на город ледяные звезды. Кучер в белом полушубке погонял лошадей. Серая в яблоках тройка неслась по пустынным улицам Санкт-Петербурга. Мелькали застывшие в ночном безмолвии дворцы, дома и набережные. Из-под полозьев взметались веера снега, колокольчик сходил с ума, развевались красные ленты…

Мороз крепчал, в лицо летели елочные огни, жгучий ветер рвал медвежий полог, которым укрывалась Анна Наумовна. Ее сердце замирало от восторга.

– Сто-о-ой! – крикнул кучеру Юрий, сидевший рядом с ней. – Скоро двенадцать! Пора открывать шампанское!

Пробка с хлопком отлетела прочь, белая пена смешалась с белым снегом. Ледяное шампанское обжигало горло, а взгляды Юрия обжигали щеки Анны.

– С Новым годом, дорогая, – прошептал он.

Анна решила, что последнее слово ей послышалось. Она предпочитала делать вид, что Юрий Арсеньевич по-приятельски решил прокатить ее на саночках с ветерком. Никакой другой цели у него не было и быть не могло.

– Поше-е-ел! – крикнул Юрий, когда они выпили. – Давай! Гони!

Тройка полетела в ночь, рассекая прозрачный, синий воздух. Снежные вихри из-под саней сверкали в несущихся навстречу огнях праздничной иллюминации. Юрий целовал холодные щеки Анны, или ей это казалось? Свист ветра оглушал ее, ледяные порывы слепили глаза. На крутых поворотах их кидало друг к другу, и Анна, в испуге позволяла Юрию крепко обнимать ее. Его руки были такими горячими, что она чувствовала их жар через мех полушубка…

Сани резко остановились у небольшого домика в стиле модерн.[34] Огромные окна, украшенные витражами, ярко светились. Юрий подхватил Анну на руки и взбежал по ступенькам раньше, чем она успела что-либо сообразить. Она замерзла на ветру, но ей было весело. Приятное, блаженное тепло охватило их в полном огней холле ресторана.

– Будем праздновать по-купечески! – усмехнулся господин Салахов. – Негоже проводить Новогоднюю ночь в санях.

Заказали шампанское, коньяк, крабов, икру с блинами, горячие отбивные. Анна Наумовна любила и умела хорошо поесть, – она знала толк в стерляди, расстегаях и сотнях блюд, которые Юрий ни разу не пробовал.

– Может, еще мороженое?

– Нет, благодарю, я сама сейчас как мороженое! Лучше попросим принести нам горячего чаю с лимоном и медом.

– Мой дед, Платон Иванович, был бы очарован вами! – сказал он, глядя, как Анна со знанием дела беседует с официантом. – Откуда у вас такие познания в еде?

– Это природное! – смеялась она. – Расскажите мне о ваших предках. Мне кажется, вы очень озабочены в связи с ними.

Юрий смутился. Он сделал вид, что наливает коньяк, мучительно соображая, как ему ответить. Анна порой пугала его своей проницательностью. Чего вдруг она решила задать ему вопрос о предках? Хотя он сам завел разговор об этом, вспомнив деда…