Там, в симуляции, Эвааль поступил в Университет Исследований Пространства, где вначале двадцать лет подобно губке впитывал знания, собранные за тысячелетия изучения космической бездны, а после, став профессором, в течение полувека преподавал в том же университете. Из симуляции Эвааль вышел уже совершенно другим человеком.

Эвапахелия и Афарегаль отнеслись с пониманием и уважением к выбору сына. Для столь молодого человека погружение в виртуальность на 70 лет — достойный уважения поступок. Пусть в базовой реальности и прошло всего семь дней, те 70 лет, что были прожиты Эваалем в реальности виртуальной, симулированной, ускоренной, были прожиты им полностью.

В далеком прошлом, когда аивляне только открывали для себя силу пара и электричества, 70 лет были продолжительностью жизни лишь немногих, — большинство умирали, едва дожив до 35-ти. В еще более глубокой древности этот срок был вдвое меньше: тогда 10-ти, 11-ти, 12-тилетние молодые мужчины гибли от зубов и копыт свирепых зверей на охоте и от ударов каменных топоров и копий во время столкновений с себе подобными. Теперь же, когда бессмертие стало доступным всем без исключения, 70 лет считались возрастом молодого человека, от которого вполне нормальным было ожидать соответствующего молодым людям поведения и образа жизни. Возраст же в 12 лет был принят аивлянами за тот порог, за которым человек его достигший признавался вольным решать за себя и нести ответственность за свои решения и поступки. Среди сверстников Эвааля мало кто решался на такое: юность — то время, когда человек желает испытывать и чувствовать, радоваться и наслаждаться, когда человек влюбляется в другого человека и изучает объект своей любви и себя самого, а не космическую бездну. В этом отношении молодой Эвааль, конечно, не был изгоем — он испытывал все то, что и другие люди, как в базовой, так и в виртуальной реальностях, но все это было для него второстепенным, после космоса.

Год спустя, Эвааль оставил родителей и присоединился к экспедиционному кораблю по имени Аллаиллити…

— Значит ты, отец… — Шедареган не решился закончить фразу.

— Ты ведь знаешь скрытую историю, Шедареган? — спросил его старец.

— Да, отец. Знаю. Я всегда считал тебя непростым человеком… но, то, что ты и есть Учитель… этого я не мог предположить…

— Я сдержал обещание и вернулся в обещанный срок.

— Но… ты ведь… Ты…

— Агарянин? — с грустью показал клыки старец.

— Да!

— А как иначе я бы стал Патриархом?

Шедареган не ответил. Он понял, что имел в виду старец.

Тогда Хариб, до этого молчавший, спросил:

— Прошу меня извинить, но… о какой скрытой истории вы говорите… Аиб-Ваал?

— Не за что извиняться, Хариб, — ответил старец. — Речь об истории Агара, скрытой Церковью от народа… Шедареган, расскажи ему!

— «Скрытой историей» первосвященники и немногие, кому позволяется знать, называют информацию о посещении нашего мира две с половиной тысячи лет назад кораблем иной цивилизации… столь огромным, что он попросту не мог спуститься с орбиты. Цивилизация, как ты уже понял, называется Аиви…— Шедареган взглянул на внимательно слушавшего его старца. — С корабля сошел Учитель…

— Как сошел? — переспросил Хариб.

— Не буквально, конечно, — объяснил ему сам старец. — С помощью корабля поменьше, транспортного модуля… вроде этого… — он посмотрел в сторону, — только побольше…

Шедареган и Хариб обратились туда же, куда смотрел старец.

Снаружи рядом с ротондой, прямо на уровне глаз висел в воздухе небольшой зеркальный диск диаметром около трех арашей и в центральной части толщиной не больше четверти.

— Я называю его «Ангелом-хранителем»… — сказал старец. — Это автономный дрон. Обычно он невидим… Чуть позже я расскажу о нем подробнее. Продолжай, Шедареган, прошу.

— Учителем пришельца прозвали потому, что он учил детей Архафора, — продолжал Шедареган, — настоящее же его имя Эвааль. Эвааль учил десять лет. И не только детей императора… он учил ученых, учил учителей…

— …и самого императора… — с досадой в голосе добавил старец, глядя на море.

— Сегодня о тех событиях почти никто не знает, — произнес Шедареган, — но в то время об Учителе знали многие. Даже в соседних странах… по городам ходили слухи. Десятилетие его учительства стало началом технологического взрыва, источником стремительного развития науки, роста экономики…

— …И началом… того ада… в который превратился Агар… — голос старца был тих, но Шедареган и Хариб его услышали.

— Отец, прошу тебя…

— Оставь, Шедареган! Я знаю, о чем говорю! В том, во что превратился этот мир, виноват я! Я посадил сад и оставил расти без присмотра… И в саду выросло чудовище — Церковь!

Старец замолчал, устремив взор за прозрачную стену.

— То, во что превратился ваш мир, — минуту спустя сказал он, не оборачиваясь, — не должно быть. Все вы, те, кого церковники зовут атеистами и проклятыми, это понимаете, понимаете, что настоящее безумство — подвергать истязаниям невиновных в преступлении, убивать их из желания угодить воображаемому существу. Безумство — убивать ближнего ради того, кого на самом деле и нет! Издевательство — называть измученную жертву «святой», расчленять ее труп и выставлять разлагающуюся плоть напоказ, для почитания!.. Это отвратительно! Это — мерзость!

— Но… почему? — задал ему вопрос Хариб. — Почему так вышло? Почему это случилось с нами?!

Старец обернулся, взглянул в глаза Хариба:

— Потому, — сказал он, — что жажда власти и трусость завладели наследством, оставленным глупостью! — глаза старца внезапно налились яростью, но ярость эта не была адресована ему. Хариб понял это и понял, на кого гневался старец, и воздержался от дальнейших вопросов.

— Я отвлекся от моей истории… — произнес старец, взяв себя в руки. — Шедареган, на чем я остановился?..

— Ты поступил в команду корабля…

— В команду? — улыбнулся старец, показав самые краешки белых клыков. — Что ты, Хариб! На аивлянских кораблях нет никаких команд или экипажей. Корабли эти, как ты сам знаешь, не просто велики. Они огромны, Шедареган. Огромны! Именно поэтому они никогда не садятся на планеты. В аивлянских кораблях умещаются целые города, такие, как Азргон… два, три, пять Азргонов. Есть и такие корабли, население которых больше населения Агара. Так что, нет, я не поступил в команду, я присоединился к Аллаиллити, экспедиционному кораблю, отправлявшемуся в неисследованные области Галактики, став членом экспедиции.

— Экспедиции? — переспросил Шедареган. — Выходит, все те жители городов внутри кораблей, все они… члены экспедиции?

— Так… и не так… — снова показал клыки старец. — Формально да, ведь корабль экспедиционный, исследовательский, но фактически большинству горожан и обитателям пространств корабля нет дела до того, куда летит корабль и как далеко он от Аиви… Экспедиции это группы заинтересованных ученых и исследователей с их Советами — клубами по интересам. На каждом экспедиционном корабле есть такая группа из нескольких сотен или даже тысяч участников, остальные же обитатели просто живут на корабле, как вы на своей планете… У каждого своя жизнь, свои интересы и увлечения… Есть среди них и такие, кто даже тел собственных не имеют. Они живут внутри компьютеров, в созданных ими самими или кем-то другим виртуальных мирах, подобных тому, внутри которого я провел семьдесят лет… Кстати, — добавил старец, — двенадцать аивлянских лет следует умножить на три… По-агарянскому летоисчислению это тридцать шесть…

Аллаиллити был уникален тем, что разум этого корабля существовал одновременно в трех параллельных планах или ипостасях. В первой ипостаси — как триединая композиция из объединившихся в одно целое личностей двух женщин и одного мужчины. Любовный союз-треугольник. Во второй ипостаси — как три эти личности по отдельности, принимающие решения совещательно. И третья ипостась — как форма согласия между четырьмя этими личностями. Ко времени, когда Эвааль оказался на борту Аллаиллити, тот существовал как корабль уже более трех тысячелетий, и его виртуальные пространства населяли миллиарды личностей и сущностей.