В прошлый раз Мередит была слишком расстроена, чтобы заметить почти кричащую роскошь квартиры. Теперь же, слишком напряженная, чтобы смотреть на кого бы то ни было, она огляделась и почувствовала невольное восхищение. Поскольку пентхаус Мэтта занимал самый верхний этаж, все внешние стены были отлиты из стекла, открывая великолепную панораму города, залитую огнями. Три пологих ступеньки вели вниз из отделанного мрамором фойе в жилую часть квартиры, но вместо перегородок одну комнату от другой отделяли лишь изящные колонны. Прямо перед Мередит располагалась гостиная, достаточно большая для того, чтобы вместить несколько диванов и бесчисленные стулья со столами. Справа на уровне фойе находилась столовая, а чуть выше и позади — уютный салон с резной стойкой бара. Эта квартира была спроектирована, и обставлена, чтобы принимать гостей и развлекать изысканное общество, производить впечатление роскошью и богатством, и, кроме всего прочего, казалась полной противоположностью квартиры Мередит. Но несмотря на это, все здесь невероятно ей понравилось.

— Итак, — ослепительно улыбнулся Патрик, — как тебе здесь?..

— Очень мило, — призналась она.

И только сейчас до нее дошло, что присутствие Патрика могло стать ответом на ее молитву. Она не могла поверить, что он в полной мере осведомлен о тактике запугивания, примененной его сыном по отношению к ней. И Мередит поклялась, потолковать с ним по возможности с глазу на глаз и уговорить его вмешаться.

— Мэтт любит мрамор, но мне как-то не по себе, — шутливо пожаловался он. — Заставляет меня чувствовать себя так, словно я умер и нахожусь на кладбище.

— Могу представить, что вы ощущаете, лежа в его ванне из черного мрамора, — заметила Мередит с легкой улыбкой.

— Погребенным, — немедленно согласился Патрик, провожая ее в салон. Мередит уселась, но Патрик остался стоять.

Мэтт подошел к бару.

— Что будете пить?

— Имбирное пиво, — попросил Патрик.

— И мне тоже, — присоединилась Мередит.

— Ты выпьешь шерри, — властно объявил Мэтт.

— Он прав, — покачал головой Патрик, — меня совершенно не расстраивает смотреть, как пьют другие. Так ты знаешь о мраморных ваннах Мэтта?

Мередит от всей души пожалела о некстати сорвавшихся словах.

— Я… видела снимки в воскресных газетах.

— Так и знал! — провозгласил Патрик, весело подмигивая ей. — Все эти годы, когда бы снимок Мэтта ни появлялся в журнале или где-то еще, я повторял себе: надеюсь, Мередит Бенкрофт увидит это. Ты ведь не выпускала его из виду, верно?

— Нет! — нервно воскликнула Мередит. — Конечно, нет!

Как ни странно, именно Мэтт помог ей выйти из затруднительного положения. Подняв глаза от бара, он сообщил:

— Кстати, пока мы обсуждаем тему славы и известности, может, объяснишь, каким образом намереваешься держать наши встречи в секрете, чего, по словам твоего адвоката, ты так желаешь?

— В секрете? — переспросил Патрик. — Но почему?

Мередит подумала о десятке вполне разумных доводов и веских причин, но не могла же она высказать их отцу Мэтта, да и сам Мэтт бесцеремонно вмешался.

— Потому что Мередит по-прежнему помолвлена с другим человеком, — объяснил он Патрику и перевел взгляд на Мередит. — Ты тоже постоянно появлялась на страницах газет. Люди будут тебя узнавать, куда бы мы ни отправились.

— Пойду погляжу, готов ли ужин, — неловко пробормотал старик и направился в столовую, оставив Мередит гадать, то ли он голоден, то ли старается поскорее скрыться с глаз.

Подождав, пока они останутся одни, Мередит с сердитым удовлетворением бросила:

— Меня не узнают, а вот тебя… Ты прославленный секс-символ Америки, именно твоим девизом много лет было: тащи в постель все, что передвигается, годится любая юбка! Именно ты спишь с рок-звездами и обольщаешь горничных… Да ты что, смеешься надо мной?! — охнула она, глядя на трясущиеся плечи Мэтта.

Открыв бутылку с имбирным лимонадам, Мэтт послал ей ослепительную улыбку.

— Где ты вычитала этот бред насчет горничных?

— Среди твоих горячих поклонниц есть несколько секретарей «Бенкрофт», — с уничтожающим презрением бросила Мередит. — Они читали о тебе в «Тэттлере».

— В «Тэттлере»? — повторил Мэтт, пытаясь серьезным видом скрыть смех. — Это та уличная газетенка, в которой написали, что меня похитили пришельцы, увезли на борт летающей тарелки и там ясновидящие инопланетяне предсказали, как лучше вести дела?

— Нет, это было в «Уорлд стар», — возразила Мередит, все более раздражаясь при виде столь легкомысленного отношения к такой важной для нее теме. — Я видела снимок в бакалейной лавке.

Веселые искорки в глазах исчезли, и в голосе послышались резкие нотки.

— Я, кажется, припоминаю, что читал где-то, будто у тебя роман с драматургом.

— Это было в «Чикаго трибюн», и они не писали, что у меня роман с Джошуа Хэмилтоном, а просто намекнули, что мы часто видимся.

Захватив стаканы, Мэтт направился к ней.

— А у тебя был с ним роман? — настаивал он. Нервно кусая губы, Мередит встала и взяла у него стакан:

— Это было бы довольно затруднительно Джошуа Хэмилтон влюблен в моего сводного брата Джоела.

Она наконец испытала огромное удовлетворение при виде растерянного лица Мэтта:

— Влюблен в твоего… кого?

— Джоел — сын жены моего деда и при этом мой ровесник, так что мы много лет назад договорились считать друг друга братом и сестрой. Его родного брата зовут Джейсон.

Губы Мэтта дернулись.

— Насколько я понимаю, — сухо спросил он, — этот Джоел голубой?

Довольная улыбка Мередит исчезла, а глаза презрительно сузились:

— Да, но не смей говорить про него гадости! Он самый лучший, самый добрый человек, которого я когда-либо знала! Джейсон вполне нормален, зато настоящая свинья!

Выражение лица Мэтта мгновенно смягчилось; он поднял руку, не в силах устоять перед желанием дотронуться до этой разъяренной тигрицы, так безоглядно бросившейся на защиту названого брата.

— Кто бы мог подумать, — хмыкнул он, улыбаясь в нахмуренное лицо и слегка сжимая ее руку, — что чинная и чопорная дебютантка, которую я встретил одиннадцать лет назад, успеет с тех пор заиметь так много «скелетов в шкафу»2.

Не обращая внимания на Патрика, застывшего на нижней ступеньке и с зачарованным интересом наблюдавшего за словесной пикировкой, Мередит отдернула руку.

— По крайней мере я не спала со всеми своими поклонниками! — вспыхнула она. — Не говоря уж о том, что ни у кого из них не было розовых волос.

— А у кого это, — задыхающимся от смеха голосом осведомился Патрик, давая знать о своем присутствии, — розовые волосы?

Мэтт машинально поднял глаза и увидел кухарку с тяжелым подносом в руках.

— Для ужина слишком рано, — нахмурился он.

— Это я виноват, — вмешался Патрик. — Мне казалось, что мой самолет вылетает в полночь, но когда ты уехал за Мередит, сообразил, что вылет назначен на одиннадцать. Поэтому и попросил миссис Уилсон накрыть стол пораньше.

Мередит, которой не терпелось поскорее оказаться дома, ужасно обрадовалась и тут же решила попросить Патрика подвезти ее домой. Окрыленная этой мыслью, она умудрилась ни разу не поссориться с Мэттом и вести себя достаточно сдержанно, а Патрик немало помог ей, поддерживая оживленную беседу на общие темы, в которой Мередит участвовала, когда Мэтт помалкивал. Хотя Мэтт сидел во главе стола, а Мередит справа от него, она ухитрилась ни разу не заговорить, и даже не взглянуть на него, пока не убрали со стола. Но тут вечер принял совершенно иной характер. До сих пор Мередит считала, что Патрик не имел ни малейшего представления о том, на какие неэтичные поступки способен его сын, но неожиданно Мередит обнаружила, что его очевидное невежество и даже нейтральная позиция были бессовестным притворством.

— Мередит, — укоризненно провозгласил он, — ты слова не сказала Мэтту с тех пер, как мы сели за стол. Молчанием ничего не добьешься. Все, что вам нужно, — хорошая драка, чтобы все выяснить и очистить небо от туч.